Ремус шагнул вперед и схватил Гарри за плечи.

— Гарри, ты поступил правильно. Ты прав, Северус достаточно настрадался. Как и все мы. Давно пора залечить эти раны. — Он снова улыбнулся, и хотя его глаза были влажными, они сияли счастьем. — Я никогда не был настолько горд тобой.

Гарри вздохнул с облегчением:

— Это очень много для меня значит, Ремус. Спасибо.

Люпин слегка покраснел, затем сменил тему:

— Пока я здесь, я также хотел поинтересоваться твоими планами на лето.

— Я как-то не думал об этом, — признался Гарри. — А мне безопасно оставаться с тетей и дядей?

— Нет, не особо.

Гарри пожал плечами:

— В любом случае, я бы не хотел находиться с ними рядом. На самом деле, я бы предпочел отправиться в любое другое место.

— Ну, уверен, Рон пригласил бы тебя погостить, но Артур редко бывает дома, и для того, чтобы обеспечить надлежащую безопасность в Норе, потребуется некоторое время. Лучшим вариантом, если ты согласишься, было бы остановиться на площади Гриммо. Там Волдеморт не сможет тебя достать, и всегда кто-то заходит, так что, уверен, тебе не будет слишком скучно. И Рон, Джинни и Гермиона как-нибудь приедут погостить.

Ремус смотрел на Гарри с вежливым безразличием, но тот без труда разглядел за безмятежным выражением лица надежду, смешанную с нервозностью.

Он улыбнулся:

— Ремус, я с удовольствием остался бы с тобой.

Люпин снова покраснел, и его лицо осветилось явным восторгом.

— Ну что ж, тогда решено. Я больше не буду тебя задерживать. Не хочу, чтобы ты опоздал на урок.

Гарри радостно улыбнулся — до него окончательно дошло, что он не поедет к Дурслям.

— Пока, Ремус. Увидимся через пару недель.

— До свидания, Гарри.

Гарри помчался в гриффиндорскую башню, где с энтузиазмом сообщил друзьям, что проведет лето у Ремуса. Всех в равной степени взволновала новость, что Гарри больше не придется терпеть ужасных Дурслей, и друзья немедленно стали строить планы на каникулы. Рон, Гермиона и Джинни обсуждали, куда они смогут пойти и что сделать. Гарри ухмыльнулся. Целое лето в Лондоне без Дурслей было похоже на воплощение мечты. Он сможет спать допоздна, быть со своими друзьями и целыми днями бродить по городу. Это будет лучшим летом в его жизни.

Однако, как только дневные занятия закончились, Гарри начал больше думать о другом вопросе, который они обсуждали с Ремусом. Гарри не видел Снейпа с субботнего вечера. Весь конец недели тот сидел, закрывшись в своей квартире, а Гарри не искал его общества. Но в свете разговора с Люпином он решил, что пришло время посетить подземелья. К сожалению, прежде чем Гарри добрался до кабинета Снейпа, он встретил Драко Малфоя.

— Поттер, что ты здесь делаешь? — усмехнулся Малфой.

— Не твое дело, — ответил Гарри, не замедляя шага.

Малфой встал перед Гарри, заставляя того остановиться.

— Возвращайся к своим грязнокровкам и маглолюбам, Поттер. Тебе здесь не место.

— Уйди с дороги, — приказал Гарри.

— Я префект, Поттер. А ты — нет, и я велю тебе убираться.

— А если не уберусь, что ты сделаешь, доложишь обо мне профессору Снейпу? — спросил Гарри с ухмылкой. — Так я и так к нему направляюсь, и ты прекрасно можешь присоединиться ко мне.

Глаза Малфоя вспыхнули ненавистью. Оскалив зубы, он прорычал:

— Конечно, я должен был понять, что ты пришел сюда, чтобы встретиться с ним. Помяни мое слово, Поттер, он пожалеет, что предал Темного Лорда.

Глаза Гарри сузились от гнева, но прежде чем он успел ответить, раздался раздраженный голос Снейпа:

— Мистер Поттер, мистер Малфой, у вас наверняка есть дела поважнее, чем стоять в коридоре и смотреть друг на друга. Если нет, уверен, что смогу найти для вас полезное занятие.

Приблизившись, Снейп скрестил руки на груди и уставился на них со своей самой пренебрежительной усмешкой.

— Ну?

— Да, сэр, — в унисон пробормотали оба.

— Мистер Малфой, предлагаю вам вернуться в общежитие и остаться там до ужина, — произнес Снейп таким тоном, что его слова определенно не казались предложением.

Малфой хмуро посмотрел на Снейпа, но спорить не посмел. Бросив последний взгляд на Гарри, он повернулся, собираясь уйти.

— И мистер Малфой, — остановил того бархатный протяжный голос Снейпа. Драко оглянулся, его лицо приобрело вызывающее, хотя и настороженное выражение. Снейп продолжил: — Есть одна вещь, из-за которой я глубоко сожалею, что обнаружилось мое предательство Темного Лорда, — у меня не будет возможности увидеть, как вы получите Темную Метку. А я бы очень хотел это увидеть.

Малфой явно понятия не имел, что делать с этим заявлением, но ему удалось изобразить на лице дерзкую улыбку, которая, тем не менее, никак не скрывала крайнего недоумения в его глазах. Но и это продолжалось недолго. Понимающая и насквозь мерзкая ухмылка, которой одарил его Снейп, мгновенно стерла ее. Совершенно сбитый с толку, Малфой повернулся и поспешил в сторону слизеринской гостиной.

При других обстоятельствах Гарри был бы в восторге от дискомфорта Малфоя. Но благодаря урокам со Снейпом он очень ясно помнил, каково это — получать Темную Метку, и не испытал ничего, кроме ужаса, глядя, как Малфой уходит. Гарри был уверен, что тот не представлял, что ждет его впереди. Даже Драко не заслуживал подобного, понял Гарри, увидев своего врага в новом свете.

Бездумно Гарри потер левое предплечье и, отведя взгляд, обнаружил, что Снейп наблюдает за ним с проницательным, задумчивым выражением.

— Поттер, почему вы здесь?

— Ко мне приходил Ремус, — сказал Гарри, возвращаясь мыслями к своей первоначальной цели.

— В самом деле? — произнес Снейп без тени эмоций. Он повернулся и направился по коридору к своему кабинету, Гарри подстроился к его шагу и пошел рядом.

— Зачем вы ему сказали? — спросил он.

Снейп ответил тем же осторожным тоном:

— Я никогда не откладывал неприятные дела. Мне нужно было знать реакцию Люпина.

Они дошли до кабинета, Снейп толкнул дверь, Гарри проследовал за ним.

— Никогда бы не подумал, что вас так волнует его мнение, — сказал Гарри, закрывая дверь.

Снейп повернулся к нему.

— Меня и не волнует, но оно волнует вас.

— Что вы имеете в виду? — растерянно спросил Гарри.

Снейп изучал его непроницаемым взглядом.

— Я хотел узнать, не попытается ли он переубедить вас.

Гарри вздрогнул.

— Ремус не стал бы этого делать, и даже если бы попытался, это не имело бы значения.

— Это благородное чувство, Поттер, но неужели вы искренне верите, что мольбы последнего оставшегося в живых друга вашего отца не повлияли бы на ваши чувства?

— Да, — без колебаний ответил Гарри.

Услышав столь решительный ответ, Снейп удивленно приподнял брови. Гарри медленно выдохнул и тихо продолжил:

— И вы бы знали это, если бы хоть раз, как я, заглянули в мысли Волдеморта.

Гарри отвел взгляд, вспоминая ужасное холодное присутствие, с которым столкнулся в сознании Волдеморта в ту ночь, когда Снейп чуть не умер.

— Он цепляется за каждую обиду, за каждую произошедшую в прошлом несправедливость и ничего не прощает. Его снедают мстительность и ненависть. Но знаете, что самое страшное? — Гарри снова посмотрел на Снейпа. — Он не считает себя злом. Он думает, что он жертва, исправляющая зло, которое ему причинили, думает, что исправляет мир. По его мнению, все, что он совершает, каким бы ужасным оно ни было, оправдано жаждой мести. Вот что делают ненависть и вина. Они искажают мысли.

Снейп встревожено посмотрел на Гарри, потом отвел взгляд.

— Полагаю, так и есть, — тихо произнес он.

Гарри вздрогнул, внезапно осознав, что все, что он только что сказал о Волдеморте, было правдой и для Снейпа. Как долго тот позволял ненависти и мести управлять своей жизнью?

— Профессор… — сказал Гарри, не уверенный, стоит ли ему пытаться извиниться, но Снейп посмотрел на его обеспокоенное лицо и нетерпеливо произнес:

— Поттер, прекратите. Меня не так легко задеть. Я не пытаюсь щадить чужие чувства и не потерплю от вас подобного сентиментального поведения.