В принципе, будь на его месте кто другой, такое предположение вполне могло оказаться правильным: на полянке топлес стояла поразительной красоты девушка с белейшей кожей, иссиня-черными волосами и манящими алыми губами, и лишь странные брови — округлые и выше привычного — могли хоть немного насторожить. Денис же внутренне похолодел: слишком поздно вспомнил, что гон у лисиц проходит в декабре — марте. На улице зима, Кицухо настроена явно игриво, и ежели полезет на него не с кулаками, а, скажем так, с целью сблизиться, отвечать агрессией будет как-то не комильфо. М-да уж, ситуация…

Тем временем босая девушка, словно ей было и вовсе не холодно, прямо по снегу подошла к еноту и, игнорируя возмущенно гудящую в стволе соседней сосны пилу, села рядом, игриво почесав пальчиком его подбородок:

— Что же это я у нас одна в человеческом обличии щеголяю, Денни? Негостеприимно с твоей стороны. Не хочешь перекинуться, поговорить по-людски?

— Дался тебе этот человеческий облик, — надуто фыркнул Денис, аккуратно смахнув лапой её пальцы с морды. Кицухо хитро улыбнулась:

— Признай уже, что тебе в человечьей личине просто щеголять стыдно, вот и таскаешь шерсть круглый год! На двух-то ногах всяко солидней.

— Нормальная у меня личина!

— Вот и я так говорю, — проворковала лисица. — Тут ведь важнее содержание. Знавала я одного тануки — всё при нем: шары раздутые, сам носом небо скребет, вот, глупая, и поверила, что и кегля не разочарует. А когда на инструмент глянула — плакать захотелось: почти и не видать. То ли дело ты, сладкий мой. Мммм, до сих пор помню: мы, да под малиновым кустом…

— Ты меня опоила!

— Сам напросился, потому что не слушал, вот прямо как сейчас. Хотя в звериной форме тоже есть свои плюсы. Хочешь, сама перекинусь? Так я еще не пробовала…

Кицухо встала, явно готовая сменить личину, и енот, трезво рассудив, что в животной ипостаси игнорировать доводы разума ей станет гораздо проще, запаниковал. Быстро оглядевшись — а вдруг свидетели? — он снова принял человеческий образ и гордо уставился на нарушительницу. Точнее, попытался, поскольку его маковка доставала максимум до тех поразительных округлостей, которые гипнотизировали взгляды мужчин большую часть времени. В людском обличии Денис оказался… прямо скажем, невысок. Довольно юн — на вид вряд ли дашь больше семнадцати, светловолос, голубоглаз и самую малость округл. Нет-нет, фигура его была вполне подтянута, вот только очаровательные пухлые щечки портили всю картину, мгновенно омолаживая и разгоняя солидность. В человечьей форме Чертополох скорее походил на идеального славянского парнишку из рекламы какой-нибудь глубоко природной сметаны по бабулиным рецептам, чем на грозного вояку. Что поделать — два из трех его обликов были в разы менее брутальны, чем сам дух Дениса.

Кицухо тут же сграбастала парня в объятия, словно невзначай зажав меж полных грудей:

— Говорю же, тебе очень идет! Сразу тааааакой статный молодец, любо-дорого посмотреть.

— Да щаз, — сдавленно парировал Чертополох, пытаясь освободиться из цепкой хватки. — Что просила, сделал, давай, проваливай из моего леса. Я чары снял — тебе меня и слушаться.

— Да-да, конечно, — заворковала та, еще пуще сжимая его в объятиях и чуть ли не пытаясь утопить в своем декольте. — Но как насчет поцелуя на дорожку?

— С чего бы это? — еле вырвавшись, удивился Денис. — И так расколдовал , зачем еще раз?

— Для закрепления эффекта, — хитро прищурившись, ответила лисица.

Енот чуял подвох.

— Что-то я ни разу о таком не слышал.

— Ну сам подумай, — продолжала она, медленно приближаясь и раскрыв руки для новых объятий. — А вдруг я буду лететь над страшными горами, острыми скалами, а одного поцелуя не хватит, обращусь обратно в снеговика да грохнусь-разобьюсь о хладный камень?

— Оо, это было бы шикарно, — честно ответил Денис, планомерно отступая.

Кицухо не смутилась:

— Конечно, расстались мы не на лучшей ноте…

— Ты меня обманула, обокрала, заперла в сундуке и сбросила в реку, — ненавязчиво напомнил енот.

— Просто была слишком взволнована. Вот и сейчас, сам посуди — только ты, я, заснеженный лес. Всё такое романтичное, сверкающее, так и шепчет — любите друг друга!

— Лично мне природа скорее шепчет, что дров неплохо бы заготовить, — парировал Денис, упершись спиной в сосну.

Лисица наступала.

— Ну чего ты мнешься, всего один поцелуйчик… — томно прошептала она, приблизившись вплотную и нависая над Чертополохом.

Юноша в панике зажмурился и попытался отвернуться, но длинные пальчики с алыми коготками осторожно взяли его за подбородок и развернули к себе. Поцелуй всё-таки состоялся. Правильнее было бы даже назвать это чередой поцелуев, поскольку оторваться и в бессилии съехать по стволу дерева вниз у Дениса получилось только минут через пятнадцать. Сглотнув, он затравленно посмотрел на плотоядно улыбающуюся Кицухо.

— Ну куда ты, милый? Мы же только начали…

— Домой! Я с ребенком сижу!

Оборотница замерла и крайне недобро сощурилась.

— Это с кем это ты успел, засранец полосатый?

Ответить ему не дали — внезапно где-то неподалеку захрустел снег, и Денис, моментально схватив девицу, кувыркнулся через себя, моля всех богов — лишь бы не опоздал! Вроде пронесло: хотя буквально через несколько секунд на полянку и вышла его юная подопечная, но последовавший вопрос определенно исходил не от свидетеля их с Кицухо милований у сосны:

— Ой, Репа, ты себе друга нашел?

Девочка с огромными косами умиленно разглядывала пухлого енотика и застывшую, словно остолбеневшую, лисицу, явно не замечая на полянке ни вполне человеческие следы, ни икебану из лыж и патронташа на фоне торчащей в дереве пилы. Одно слово — городская! Не веря своему счастью, Денис энергично закивал и даже приобнял Кицухо для верности — еще какого друга, на века, всё хорошо! Пандора просияла:

— Рада за тебя! Правда, мне словно бы голоса человеческие померещились. Не слышал?

Енот активно замотал головой: никак нет, не было такого! Девочка нахмурилась.

— Хм, странно. Вроде отсюда доносились…

Денис максимально солидно развел лапами — мол, выдумываешь, — и старательно подпихнул Пандору головой в колени: иди, панночка, гуляй дальше. Та не обиделась:

— Я, наверное, помешала? Извини, уже ухожу. Но если что-то странное заметишь — скажи, ладно? Всё-таки, пока кое-кто спит, надо за окрестностями приглядывать. На всякий случай.

Деловитые кивки и бодрейшее махание лапкой вслед были ей ответом. Потом Денис бросил косой взгляд на Кицухо — не учудит ли чего? Но лиса и не думала шевелиться, напротив, еноту показалось, что еще немного, и та вовсе на землю в беспамятстве упадет. Логично. Он и сам, когда впервые воспитанницу княжича встретил, хоть и знал, чего ждать, а всё равно поджилки тряслись. Да уж, производить впечатление на способных чуять недоброе молодая краля умела.

Когда Пандора скрылась за деревьями, енот перестал махать, осел в ближайший сугроб и тихонько застонал: одно дело самому перевертываться, другое — еще и чужую форму силком менять. Сурового вояку откровенно мутило, и возмущенный шепот сбоку мир лучше не делал:

— Ты с этим «ребенком» сидишь?!

— Агамс. Окромя быта да ежедневных бдений за уроками развлечения ей устраиваю всякие, театр теней там, чаепития, интегралы беру по вторникам.

— Сдурел? Это ж…

— …гостья Сашки Пня с высочайшего дозволения его папеньки, Витольда Родовича, — отбрил Денис, сурово сверкнув глазами.

Кицухо явно осталась под впечатлением:

— Ничего себе твой барчук охрану завел… — и вдруг продолжила злобно, явно передразнивая кого-то: — «Ой, да дельце плево-верное, всего ничего — кусочек мясца с бедра или там пальчик оттяпаешь — и в дамках! Пока спит, и не заметит, к весне всё само отрастет, а мы озолотимся». Уууу, попадись ты мне только, советничек, посмотрим, что я тебе самому за такое «плевое дельце» оттяпаю…