Мальчик присел на пустую бочку и протянул руки к огню. Снаружи раздался оглушительный грохот, вспышка молнии на короткий миг осветила помещение белым слепящим светом. Мальчик бросил быстрый взгляд на тучи цвета поблекшей стали, виднеющиеся сквозь дыру в крыше, и невольно поежился. Не хотелось бы ему вновь пересекать двор в такую погоду.
– Там скучно. Патрик занят на кухне, а мне нечего делать. Я хотел, чтобы ты рассказал мне историю.
– Какую историю?! – старик изобразил на лице искреннее удивление. – Я знаю много историй, но какую именно ты хочешь услышать?
– Ту самую историю, которую ты, дядя, никогда не рассказывал. Как умерли мои родители? Почему половина нашего замка лежит в руинах? Кто сделал это с нашим домом?
Улыбка постепенно слезла со старческого лица, затерявшись где-то в седой бороде. Старик поковырял веткой в костре и подбросил немного хвороста.
– Да, – решился он, немного помешкав, – думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы услышать, как все было. Раз уж ты так задумываешься об этом, значит, время пришло. Хотя, видит Бог, я не желаю сеять в твоей душе ненависть к кому-либо, чтобы месть не стала смыслом твоей жизни.
Мальчик покачал головой.
– Я лишь должен знать, как все произошло.
Старик согласно кивнул и, уставившись мутным взглядом в прыгающее пламя костра, начал свой рассказ:
– Все началось задолго до твоего или даже моего рождения. Мой прапрадед служил ордену тамплиеров6. Ты ведь знаешь об ордене тамплиеров, парень? Хотя, к чему я спрашиваю? Ведь ты перечитал все свитки в библиотеке своего отца и на зубок выучил все записи, которые вели наши предки во время походов на Святую землю. Эх, похоже, зря я научил тебя читать…
Старик прочистил горло и продолжал, пока мальчик увлеченно слушал, жадно впитывая каждое слово.
– Наш с тобой предок, рыцарь-крестоносец, он был человеком честным, смелым и щедрым. Будучи молодым, он дрался с неверными на Святой земле во время Третьего похода, а затем, став куда старше и опытней, и в рядах французов, отправившихся в Четвертый поход, но, в итоге, обнаживших клинки против собратьев-христиан…
Старый Арнольд заметил, что лицо мальчишки принимает скучающее выражение и одернул самого себя:
– Впрочем, не в этом суть.
– Так в чем же, дядя? – нетерпеливо спросил мальчик. – Не затягивай. Я знаю, как все было от начала и до конца. Он дезертировал, отказался воевать против христиан и вернулся домой.
Старик усмехнулся.
– Я смотрю, ты неплохо осведомлен о прошлом своего рода. Ну, это очень хорошо. Значит, ты понимаешь, что мы с тобой, являемся, быть может, одними из последних тамплиеров на этой грешной земле. Ты ведь хочешь стать последним тамплиером? Тогда тебе придется дождаться, пока я сгину на тот свет, малыш!
Они от души рассмеялись, но потом мужчина вновь посерьезнел и унесся далеко от этого места.
– Старику посчастливилось умереть в собственной постели, а такая смерть в те времена была редкостью, знаешь ли! Зато другому нашему предку, моему прадеду, повезло гораздо меньше. В те времена инквизиция объявила охоту на рыцарей Храма. Духовники и поддерживающие их правители были наслышаны о мифических богатствах ордена, привезенных из Святой земли, и жадность ослепила им глаза. Тамплиеров осудили и несправедливо признали еретиками, обвинив их в самых гнусных пороках, какие только смогли выдумать. В инквизиции заявили, будто Великие Магистры нашего ордена поклонялись Бафомету7, выдуманному божеству с головой козла…
В голосе старого вояки засквозил гнев.
– Суд над ними был жесток. Мой прадед сгорел на костре инквизиции, как и многие другие доблестные рыцари, но наш род не прервался. Долгие годы мы прятались от несправедливого суда. Был ли орден и правда так богат, как думала церковь или же нет, нам с тобой узнать не дано, но я точно знаю, что наше семейство обладало приличным состоянием, чтобы скрыться и поселиться в этих глухих землях и в этом замке, который мы с тобой теперь зовем домом.
Старик с жалостью взглянул на мальчишку, которого вырастил с малых лет, и сокрушенно покачал головой.
– Мне больно оттого, что ты видел его только таким, Даймонд! Когда-то дела здесь шли гораздо лучше. Замок был самым скромным и простым даже по тем временам, но тут всегда царили мир и спокойствие. Люди моего отца охраняли окрестные дороги, ведущие через лес, кишащий разбойниками. Болота, которые теперь окружают наши владения почти со всех сторон, регулярно осушались, а земля плодоносила. В нашем замке всегда было место для бедняков, ищущих пристанище холодной зимней ночью, или же торговцев, подвергшихся нападению на большаке. Мы творили добро и свято чтили традиции наших предков, хотя и скрывали, что являемся последователями уже уничтоженного, несуществующего более ордена.
– Так что же все-таки случилось потом?
– А потом кто-то прознал, кто мы есть на самом деле. Это произошло, когда мы с твоим отцом были уже совсем взрослыми. Ты тогда только-только родился, на дворе стояла летняя жара, год был засушливый, а здесь всегда были проблемы с пресной водой. Колодец в донжоне почти опустел, а тут, нежданно-негаданно, к стенам замка двинулось войско из пары сотен человек. Я тогда был в разведке и охранял дорогу вместе со своими воинами. Твой отец занимался насущными делами в замке и ухаживал за своей молодой женой. У меня жены не было, поэтому я часто проводил время на охоте или в дозоре. Как только я заметил войско, надвигающееся к нашим стенам через лес, то тут же поскакал домой, и мы с братом быстро привели замок в боеготовность.
Старик почесал бороду, припоминая события давно минувшей битвы, и, задорно улыбнувшись, поглядел на юного племянника.
– Веселая тогда была драка, Даймонд! Полсотни мужчин на стенах, половина из которых были крестьянами с вилами и топорами, обратили в бегство всю эту их несметную армию. Мы засыпали врагов стрелами и скидывали их в ров под стенами вместе с треклятыми лестницами, по которым они забирались наверх. Неприятель не сумел преодолеть даже внешний рубеж, как побежал врассыпную прятаться по лесам. Задали мы этим гадам жару!
Мальчик с восторгом смотрел на старика, рисуя в своей голове образы той битвы и представляя себя на месте своего отца, которого даже не помнил.
– Потом до нас дошли слухи, что инквизиция вновь строит свои козни. Инквизитор узнал о нашей принадлежности к ордену Храма и положил глаз на богатства, которые якобы лежали в подвалах нашей скромной на вид обители. Он подговорил одного молодого, жадного до золота графа объединиться в союз с инквизицией и ударить по нам, а добычу разделить пополам с церковью. Они вернулись через три недели, когда поняли, что хоть наш замок маленький и слабо укрепленный, но его защитники свое дело знают.
– Сколько их было на этот раз? – мальчик и сам не заметил, как привстал с бочонка.
– Много. Очень много. Но мы не боялись их числа. За этими стенами мы были надежно укрыты. Страшно было другое: враги захлопнули нас в капкан. Позади замка стояли горы, по бокам – леса и болота, а впереди – войско в три сотни солдат. Они могли взять нас измором, что и попытались сделать. Пока наши запасы истощались, а колодец опустошался, неприятель обустроил себе лагерь, охотился в наших землях, чтобы прокормиться, пировал под нашими стенами и терпеливо ждал, когда мы сдадимся.
Но мы не сдались. Будучи старшим в семье, я командовал гарнизоном защитников, в то время как твой отец был моей правой рукой. Мы держались до последнего, иногда даже устраивали вылазки за стены посреди ночи, чтобы достать провизии или украсть из вражеского стана бочонок вина. Мы бы продержались еще дольше, но там, впереди, на поляне, враг построил дьявольские машины, которые отняли у нас последнюю надежду на победу. Они построили требушеты8 из деревьев, вырубленных в нашем же лесу!
