Паскудство.

Шалый заскрежетал зубами.

А девочка-то привлекательная. Даже очень. И со своими ещё предложениями… Не, нормально: «Станьте моим любовником». Если бы они встретились где-нибудь в баре или у общих знакомых, она бы не прошла мимо его похотливого взгляда. Ладная. Сладко сложенная. Одна попа чего стоит. Зажал бы её где-нибудь в уголке. Или в машине разложил на заднем сиденье. И что-то подсказывало Шалому, что она противиться не стала бы.

Но…

Они имели то, что имели.

Он – в роли охранника, или пока не пойми кого. Она – в роли жертвы.

Примелейшая картина. Аж сплюнуть хочется.

Посмотрев на цветы, Леша недовольно поморщился. А он и не догадался.

Позвонив в дверь, приготовился к тому, что ему не откроют. Черт, и телефонами они с Полей не обменялись. Не будет же он десятками минут тут торчать под дверью, как сопливый юнец.

На душе как-то мерзко стало. Пакостно. Не любил Шалов, когда обижали девочек.

Ох, как не любил…

На его удивление, сразу же после звонка послышался звук поворачивающегося ключа.

Дверь открылась и перед ним предстала заплаканная Поля с покрасневшим носом и прокушенной губой.

– Тааак, – протянул он, чувствуя, как градус закипания его ярости резко повышается. Если бы они с Полиной были знакомы чуть ближе… чуть дольше…

– Привет, – она шмыгнула носом и приоткрыла дверь шире.

А у самой взгляд бегает. И на ромашках постоянно останавливается.

Алексей специально задержался в дверях. Он мог лишь предполагать, что сейчас творится в душе девочки. Но и он, черт побери, в няньки не нанимался! Он вообще ни на какую роль не нанимался! И сопли-слезы подтирать ей не собирался!

– Привет. Что за мокрота? – он кивнул на её лицо, которое она поспешила опустить, а слезы размазать по щекам.

– Сережа приходил.

Мать вашу!! Она его Сережей называет! Может, ещё и «котиком» или «барсиком»? Какие сегодня ласковые прозвища в тренде у девчат?

Шалый разозлился. На себя, на неё, на ситуацию в целом.

Вот почему Беркут всегда умудряется его вляпать в глупую историю?

– Я видел. Столкнулся с ним на лестнице.

Девочка мгновенно побледнела, даже пошатнулась.

Алексей выругался.

– Поль… Тебе плохо или как? Может, мне уйти? Или пройти дашь? Я могу уйти, ты можешь взять букет и выкрикнуть в окно, чтобы он вернулся. Всё просто.

Кто он – уточнять не стоило.

После его жестких слов Полина растерянно заморгала и, шумно сглотнув, отступила, впуская его в квартиру.

– Извините.

Она бросила ещё один взгляд на ромашки и закрыла дверь.

Так-то лучше.

На этот раз она повела его в единственную комнату. Что сразу бросилось в глаза Шалову – из мебели, на которой можно было спать, был лишь диван.

– У тебя раскладушка есть? – спросил он, чем немало её озадачил.

Поля, видимо, в мыслях находилась на лестничной площадке.

– Раскладушка?

– Да.

– А… зачем она?..

Шалый, не стесняясь, грубо выругался.

– А где я спать буду?

– На диване.

– А где ты будешь спать?

– На диване…

Сказала, и лишь тогда весь смысл сказанного дошёл до неё. Бледность мгновенно сменилась на приятный розовый цвет.

Она стояла в дверном проеме маленькой комнаты и не знала, куда себя деть. Понятное дело – он занял большую часть пространства.

– Может, ко мне? В гостиницу?

Еперный теарт, ну реально, не оставаться же в этой однушке! И не спать на одном диване!

Полина удрученно покачала головой и снова тихо произнесла:

– Извините, я как-то не подумала… Я могу лечь на полу.

– Угу! На полу она ляжет! Конечно, – фыркнул он, продолжая внутренне кипеть. Давненько ты, Шалый, не попадал в столь нелепую ситуацию! – И я тоже. Вместе на нем спать будем. Диван, значит, диван. Тебя не трону, не волнуйся. Главное… пижаму надень. Никаких шелковых сорочек. Ну, ты меня поняла.

Если она и не поняла, его это мало заботило.

От ужина он сначала отказался. Потом передумал. А вдруг снова пирожки? Оказалось не хуже – котлеты. Домашние… Мммм, вкуснотища. От борща всё же воздержался. На ночь переедать не особо хотелось.

За ужином они молчали. Алексей ничего не спрашивал, она не говорила. Утром побеседуют.

– Вы побудете здесь, я переоденусь? Хотя и в ванной могу, – Полина посмотрела на него и поджала губы.

Для неё самой ситуация казалась непростой. Интересно, а как бы она себя вела, согласись он на её предложение?

Полина скрылась из кухни, а Леша откинулся на стул, удостоверившись, что на холодильнике не стоит злополучная ваза, что так и норовила спикировать ему на голову. Убрала Поля. Вот и умница.

Оставшись один на кухне, невольно начал думать о том, как девушка переодевается. Как раздевается, как меняет белье. Черт… Шалов усмехнулся. А вот и первые симптомы зарождающегося возбуждения. Когда он последний раз трахался? Два дня назад. Сегодня тоже планировал. Но не с Полиной, это точно.

Только члену не прикажешь. И он ощутимо вырос.

Алексей провел рукой по лицу, а потом посмотрел на часы. Имеем детское время – десять часов. Неужели спать завалимся? Н-да. Алексей при желании, если напряжет память, не сможет вспомнить, когда последний раз ложился спать в такую рань. Привычнее – далеко за полночь. Или под утро. Но никак не после «Спокойной ночи, малыши».

Полина в ванной была долго. Алексей забеспокоился. Потом догадался, что девчонке необходимо было побыть одной. Поплакать.

И хорошо, что слезы не начала лить при нем.

Устав сидеть на кухне, прошел в гостиную. Диван разложить? Он оказался довольно стареньким, с заедающим механизмом. И как Полька его только каждодневно собирала и разбирала. Для Шалого не проблема, а вот для невысокой молодой девушки…

Алексей вообще не любил диваны. Для хорошего сна существуют кровати. А не это безобразие.

Всё же разложив его, Шалый сел на край, отчего тот предупреждающе заскрежетал и начал крениться. Не хватало ещё сломать этот рыдван. Хотя… Будет повод купить Полине новый. Может, так и сделать? Чтобы девочка не мучилась.

Полина, наконец-то, завершила приготовления ко сну. Как он и предполагал, девчонка ревела. Припухлость глаз не удалось ликвидировать холодной водой. Для сна она выбрала хлопковую пижаму и майку. Против штанов Леша ничего не имел против. А вот майка… Естественно, без лифчика. И стоячие груди очень хорошо просматривались. Вот прямо очень.

Н-да. Ночка обещает быть той ещё.

Шалый поднялся.

– Тоже сполоснусь.

Контрастный душ немного взбодрил Алексея. Насухо обтерев тело, Шалов не стал одеваться. Натянул боксеры и вышел. Спать так спать.

Полина за время, что он мылся, успела застелить диван и юркнуть под одеяло. Включила телевизор. Идиллия, мать вашу. Алексею всё сильнее хотелось выругаться матом, причем очень громко. Детский сад отдыхает.

Ладно, сегодня спать, а вот завтра он попросить объяснений, если и дальше надумает участвовать в этой дурацкой авантюре.

Он – взрослый мужик!

И эта пигалица…

Пока он приближался к дивану, заметил, как вспыхнули щеки девушки. Она открыто рассматривала его. Не стесняясь. И по розовым щекам Шалый сделала вывод, что ей понравилось то, что она видела.

Хреново, Шалов снова начал возбуждаться. Он нормальный мужик, и реакции у него нормальные. Ходить перед пигалицей со стояком в его планы не входило, поэтому он быстро преодолел расстояние от двери и так же забрался под одеяло.

– Может быть, фильм какой?

Невинная простота. Ну да, фильм… Когда от тебя в полуметре лежит хорошенькая девочка.

– Полина, раз уж так вышло, что я согласился на ночёвку у тебя, давай спать. Нечасто мне доводится выспаться от души. Не возражаешь?

Девушка мотнула головой.

– Тогда гаси свет.

Поля встала и, виляя попкой, прошла к выключателю.

Алексей заскрежетал зубами.

Благодетель хреновый, вот ты кто, Шалый.