"Кстати, о боксе", - неожиданно для себя подумал Андрей, - "А ведь пора уже завязывать".

  Эта мысль оказалась такой неожиданной, что Андрей, в первый момент, опешил. Он очень поздно, по современным меркам, занялся боксом, только в институте, и только, только почувствовал себя настоящим боксером, добился каких-то успехов, и еще вчера не представлял себе существования без тренировок и соревнований. Что же изменилось за это время, если у него появились такие мысли? Тем не менее, он совершенно отчетливо понял, что последний раз выступит на кубке города, после чего повесит перчатки на гвоздь. Это, тем более, было удивительно, что на тренировке он почувствовал, что знает и умеет гораздо больше, чем раньше. Непонятно было, откуда это вдруг пришло, но такое в спорте бывает, ты тренируешься, как черт, а у тебя ничего не получается, а потом, вдруг, ни с того, ни с сего, тебя словно прорывает. Так что, в этом, как раз, ничего необычного не было.

  Встретиться с Дерманом ему удалось только в субботу, все там же, в баре. Когда Сидоров туда пришел, он нашел там Сашку и Лешку, которые сидели за столиком с двумя симпатичными девушками. Одну из них Андрей уже видел прежде, это была та самая знакомая Дермана, с которой он познакомился неделю назад, а вторая, очевидно, ее подруга, была ему незнакома. И вместе с тем, глядя на ее волнистые волосы, голубые глаза и ее слегка курносый нос, бульбочкой, он вдруг почувствовал какое-то странное волнение. И дело было не в том, что эта девушка ему понравилась, что было на самом деле, но и еще в чем-то. У него, вдруг, появилось чувство, что он ее очень хорошо знает, и что с этой девушкой связано что-то очень важное в его жизни, но вот

  что именно, он никак не мог вспомнить. Они познакомились, девушку звали Людой. Оказалось, что она работала на фабрике "Скороход" и жила в общежитии. В Ленинград приехала из Казахстана, поступать в институт, провалила экзамены, но возвращаться домой не захотела. Через год снова попробует поступить в институт, а пока работает и изучает город. Словом, нормальная девушка, с обычной, для приезжих, биографией. Вот только свои чувства к ней, Андрей нормальными назвать не мог. То его тянуло к ней, и он представлял, что ни с кем другим ему не будет так хорошо, то вдруг окатывало таким холодом, что хотелось все бросить и бежать отсюда подальше.

  Пойдем, потанцуем? - обратился к своей девушке Сашка, на что та охотно согласилась.

  Когда же и Андрей пошел танцевать со своей подружкой, Лешка только с сожалением посмотрел им вслед, укоризненно покачал головой и произнес,

  Nemo saltat sobrius, nisi forte insanity (Никто не танцует трезвым, кроме, может быть, сумасшедших).

  Сам он, при этом, остался сидеть за столом, что, безусловно, доказывало, что он-то находится в своем уме.

  Уже в конце вечера в баре появился Брусилов. Оглядевшись по сторонам и заметив приятелей, он подошел к их столику.

  Что-то ты припозднился сегодня, - заметил Андрей, после взаимных приветствий.

  Еле вырвался, - посетовал Владимир, выпивая налитый ему стакан портвейна, - Совсем запахали.

  Что-нибудь случилось? - спросил Андрей, просто так, чтобы поддержать беседу.

  В Апрашке двух азербайджанцев зарезали, а нас всех поставили на уши.

  Двух? - внезапно дрогнувшим голосом спросил Андрей, - Не одного?

  Именно двух, - зло произнес Брусилов, - Если бы одного, то всякое бывает, поругались там, товар не поделили. А тут - двух. В разных местах, но одинаково жестоко. Брр, - передернул он плечами. - Я их трупы видел - зрелище, не для слабонервных. Слушай, - обернулся он к Сашке, - У тебя водка есть?

  На минуту, они с Сашкой отошли в сторону и выгребали из своих карманов деньги. Потом он снова вернулся к Андрею,

  Самое главное, все торгаши утверждают, что это дело рук чужих. Все боятся, и начальство наше боится, что это передел криминального рынка, и что следует ждать большой крови. Во всяком случае, я бы сейчас ходить в Апрашку не советовал. Ладно, подожди, пойду куплю водки, нервы успокоить надо, - Брусилов скрылся в комнате у администратора бара, а Андрей поспешил отвести в сторону Сашку.

  Тебе наш мент ничего не говорил? - спросил он, убедившись, что их никто слышать не может.

  Сказал, что выпить водки надо, и все.

   Дерман был спокоен и весел, было видно, что у него хорошее настроение. На секунду Андрей даже заколебался, не хотелось его портить, но потом, все-таки подумал, что надо, чтобы тот все знал.

  Так вот, я тебе скажу. В Апрашке обнаружили два трупа.

  Два? - было видно, как нервно дернулась щека у Сашки, - И кто же второй?

  Не знаю, - Андрей внимательно посмотрел на Дермана, - Но почему-то мне кажется, что это тот азербайджанец, который тебя к первому вел.

  При этих словах Сашка сильно побледнел и оглянулся по сторонам,

  С чего ты это взял? - прошептал он вдруг осипшим голосом и закашлялся.

  Во-первых, Брусилов сказал, что оба преступления очень похожи, ну, море крови и все такое. Во-вторых, просто чувствую и все.

  Молодые люди посмотрели друг на друга, и нельзя сказать, чтобы вид другого их приободрил,

  Черт! - прошептал Дерман, - Во что же мы вляпались?

  И откуда-то, из глубины сознания Андрея вдруг выплыли слова, услышанные им во сне,

  "Ни в коем случае, не оставляй у себя этих бутылок. По ним тебя могут найти".

  Послушай Сашка, - спросил он, - А ты, часом, не утаил у себя несколько этих бутылок? - и увидел, как еще больше побелело у того лицо.

  Только одну, клянусь, только одну, да и та у меня здесь, с собой.