Послушай, Антон, мне кажется, что мы здесь напрасно теряем время. Предлагаю отвезти этого супчика на Каляева. Там он сразу все расскажет.

  Сидевший за столом, Антон, в ответ на это предложение согласно кивнул головой и обратился к Кутейкину с вопросом,

  Ты, сержант, хотя бы представляешь, что с тобой там сделают? Ведь там ребята не будут с тобой играть в хороших полицейских, как мы с коллегой. У тех ребят заговорит и немой и мертвый. Так что, даю тебе последний шанс.

  Антон встал из-за стола, подошел к Кутейкину и, вдруг, влепил ему пощечину. Банальный прием, хороший, вежливый следователь, вдруг, становится плохим. Скажем прямо, на сильную натуру такой прием оказывает самое негативное влияние, и только слабые натуры способны от него сломаться, но Антон был хорошим психологом, и сразу понял, кто перед ним.

  Кутейкин испуганно схватился одной рукой за щеку, и заголосил, выставляя вперед другую руку,

  Не надо! Я вам все расскажу.

  Вот и правильно, - подбодрил его с подоконника Брусилов, - Ты нам все и расскажи, облегчи свою душу, а мы тебя за это больше бить не будем. Итак, давай все по порядку.

   И Кутейкин, размазывая по щекам слезы, и испуганно глядя на Антона, в который уже раз, принялся рассказывать следователям эту историю. Только теперь он уже рассказывал правду. Рассказал, как группа Загорулько привезла какого-то задержанного типа. Как, зайдя в "обезьянник", он увидал там гору долларов на столе. Не утаил от следствия, что решил получить свою долю. Наконец, рассказал, как, увидев, что Загорулько зашел в кабинет, сам бросился к стенке, разделяющей их помещения и подслушал разговор, происшедший в "обезьяннике" между сержантом и, неизвестно откуда там взявшимися людьми. Как, потом, вдруг, там за стеной, все смолкло. Когда он, наконец, смог набраться храбрости и заглянуть в тот кабинет, то увидел, что никого там нет, а на столе лежит все оружие группы. При этом, во время рассказа, сержант все время всхлипывал и старался заглянуть в глаза Антона, чтобы убедиться, что тот ему верит. Словом, сам допрашиваемый представлял из себя жалкое зрелище, а его рассказ навевал мысль о "психушке". Не знаем, как Антон, а Владимир именно так и думал, до тех пор, как не услышал имя одного из неизвестных участников этого рассказа.

  Как ты сказал, он его назвал? - переспросил Вовка, выходя из сонного состояния.

  Лешка, - сразу повторил Кутейкин поворачиваясь к следователю, расположившемуся на подоконнике, - Он сказал: "Лешка, развяжи им руки".

  Ну, а еще чего сказал этот второй неизвестный?

  Еще он сказал, что государство поставило милиционеров охранять покой граждан и порядок, так что же вы, сволочи, их грабите? - попробовал Кутейкин процитировать слова незнакомца.

  Правильно, в общем-то, сказал, - одобрительно произнес Антон. Только это не объясняет, куда они все делись, и что вы их так боитесь?

  Сержант нервно заерзал на табурете, оглянулся испуганно по сторонам, и отчего-то понизив голос, почти шепотом произнес, - Потому, что я думаю, а ну как это вовсе не люди были?

  При этих словах подозреваемого, Грумов почувствовал, как неприятный холодок пробежал по его спине. Он внимательно посмотрел на Кутейкина и поинтересовался,

  Вы что, собственно, имеете в виду?

  Я так думаю, не сам ли нечистый их забрал? - проговорил сержант совсем уже тихим голосом, и при этом испуганно посмотрел по сторонам.

  "Эге"! - вдруг подумал Антон, заглядывая в бегающие мутные глазки сержанта, - "Да ведь он, кажется, уже того".

  Положение было щекотливое. Они с товарищем уже час допрашивают сержанта отделение, а он просто сумасшедший. Эдак, он им здесь такого наплетет, что потом и их самих заберут в психушку.

  Хорошо, товарищ Кутейкин, - Антон вернулся к столу и попытался придать себе уверенный вид, - Я рад, что вы, наконец-то, стали с нами сотрудничать. Однако, должен вас предупредить, что этот наш разговор не должен выйти из стен этого кабинета. Могу я рассчитывать на ваше молчание?

  Так точно! - радостно вскочил с табурета сержант.

  Теперь можете идти, - отпустил он Кутейкина, - Но помните, никому ни слова.

   Когда дверь кабинета закрылась за отпущенным сержантом,

   Антон только устало посмотрел на своего напарника, и развел

   руками.

  Ну и что прикажешь теперь делать?

  Давай на сегодня прервемся, - предложил Брусилов, - слезая с подоконника, на котором он провел весь допрос, - Давай денек подумаем, осмотримся, а к понедельнику, может быть, что-нибудь и придумаем.

  Расставшись с Грумовым, Вовка сделал вид, что направился домой, но, убедившись, что его напарник уехал, снова вернулся в отделение и обратился к дежурному, дежурившему в тот день, когда пропали милиционеры, с просьбой составить фоторобот задержанного, доставленного в тот день группой Загорулько. Вовку все время мучили смутные подозрения, которые появились у него, после того, как он услышал имя одного из неизвестных, и укрепились, когда Кутейкин поведал о лекции, которую провел второй неизвестный для коррумпированных милиционеров.

   Когда же, после долгих мучений, фоторобот был составлен, подозрения эти превратились в полную уверенность. Судите сами, с фотопортрета на Володьку смотрело лицо его приятеля Лешки Гулякова. Не важно, что выглядел он на этом портрете угрюмым преступником, из разряда "их ищет милиция", но это был, несомненно, Лешка.

  "Слава богу", - подумал Вовка, - "Что никто не связал тебя с этим делом. Ведь все видели, как ты покинул отделение милиции в сопровождении Загорулько, после чего, он снова вернулся в отделение. Но, если такая мысль пришла мне в голову, то до нее может дойти и кто-нибудь другой. Мне же теперь остается только валять дурака и делать вид, что я продолжаю искать пропавших".