Но, к его удивлению майор, на этот раз проявил несговорчивость,
Именно, что возражаю, - и, повернувшись к приведшему Виктора часовому, отдал приказ, - Проводи его к старшине. Пусть его переоденет, да отведет на позицию.
Как только Виктора вывели из палатки, политрук резко высказал свое недовольство решением майора,
Потакаешь предателям и дезертирам, Ефимыч. Предупреждаю, что буду вынужден подать рапорт на твои действия в политотдел дивизии.
Остынь Павел Андреич, - охладил его майор, - Чтобы рапорт подать, надо еще этот день пережить. Нам каждый человек сейчас, на вес золота, каждый патрон на счету, а этот и сам из окружения вышел и девушку вывел и еще оружие трофейное с собой принес.
Если только трофейное, - не хотел сдаваться замполит.
Татьяна почувствовала, что пора и ей вставить слово,
Между прочим, - сообщила она этим командирам, - Этот человек, своим ножом при мне двух фашистов убил.
Вот как? - удивился командир дивизиона, имени которого Таня пока не знала, - Как же это он так сумел?
В лесу, ночью, когда мы наткнулись на немецкий лагерь.
Ну, если все так, как ты нам рассказала, то видать, что он боец неплохой, - одобрительно покачал головой пожилой майор, тот самый Ефимыч.
Только политрук не склонен был верить и этой незнакомке.
С тобой самой сначала надо разобраться, кто ты такая? Может быть немецкая шпионка?
А эту - в санитарки, - приказал всё тот же Ефимыч, указывая на Татьяну.
Да поищите, во что бы ее переодеть.
Вот таким образом решилась дальнейшая судьба наших героев.
Старшина батареи, немолодой уже мужчина, с густыми усами и висками, тронутыми сединой, протянул Виктору гимнастерку с лейтенантскими петличками.
На, одень, хоть будешь на своего похож.
Виктор снял с себя куртку и напялил вместо нее эту гимнастерку, снятую, скорее всего, с убитого лейтенанта.
"Будем надеяться, что новому твоему владельцу повезет больше", - при этом подумал он.
Все, времени в обрез, - поторопил его старшина. - Надо успеть на позицию.
Виктор понимающе кивнул и последовал за своим провожатым на передний край, где с вечера наши бойцы копали траншеи. Еще в армии Виктора учили: хочешь быть живым - зарывайся в землю. Поэтому, взяв в руки саперную лопатку, он принялся яростно копать себе окоп. После 2-х часов непрерывной работы, он вырыл себе окоп 2х1 м и глубиной метр сорок. Перед ним сделал бруствер, замаскировал его нарезанным дерном и приготовился к атаке противника. Теперь у него было время, немного отдохнуть и, заодно, осмотреться. Перед ним лежал пологий берег реки, через которую немцам необходимо было провести переправу. То, что через реку не был наведен понтонный мост, с одной стороны, радовало, но, с другой стороны, у немцев, в начале войны, уже были танки, способные форсировать неглубокие водные преграды, так что такая река не могла быть для них серьезным препятствием. Справа - сзади от Виктора, на расстоянии ста метров, возвышался лес. Слева простиралась равнина, кое-где усеянная кустарником. По идее, именно там и стоило ожидать основную атаку противника.
"Ну, да ладно", - подумал Романов, - "Мне бы не о том сейчас думать".
Он огляделся вокруг. От реки, тихой в этот предрассветный час, поднимался туман. Иногда слышался всплеск крупной рыбы и по поверхности воды расходились круги. На востоке небо начало уже алеть, и в кустах, неподалеку, раздалось птичье пение. Как всегда, перед смертью, жизнь казалась необыкновенно прекрасной. Внезапно, в эти мирные предрассветные звуки стал вплетаться какой-то инородный шум. Навострив уши, Виктор явственно различил тихий далекий гул. Этот гул все усиливался, и вот уже из-за верхушек деревьев, на той стороне реки, показались темные силуэты немецких бомбардировщиков.
"Ну, началось", - подумал он, надевая на себя металлическую каску и опускаясь пониже в своем окопе.
А оно и в самом деле, началось. Земля содрогнулась у него под ногами. Раздался оглушительный взрыв, и сверху на него посыпались комья земли. В течение нескольких минут, которые показались Виктору вечностью, вокруг него был настоящий ад. Взрывы гремели беспрестанно, грозя разорвать его на куски, а может быть и на молекулы. Все это время он лежал на дне своего окопа, уткнувшись лицом в землю и только молился, чтобы, на этот раз, пронесло. Наконец, бомбежка прекратилась, и в воздухе разлилась тишина, которая после этого адского грома казалась непереносимой. Отряхнувшись от земли, забросавшей его толстым слоем на дне окопа, Романов пришел в себя и, ощупывая свое тело, с удивлением обнаружил, что он жив и даже не ранен. Тогда приподнявшись, он осторожно выглянул из окопа и посмотрел на реку. То, что он там увидел, не доставило ему никакой радости. С того берега в реку спускались, один за другим, немецкие танки. Их было не два и не три. Десятки тяжелых машин шли в атаку. И на всю эту железную армаду, с их стороны было только шесть 45-мм пушек и четыре 76-мм . Да и то, если они не пострадали при авианалете. Никаких ручных переносных противотанковых орудий у наших не имелось, кроме противотанковых гранат. Виктор с тоской посмотрел на свою гранату. Вот так, умри, но не дай пройти противнику. Умереть он сможет - это точно, но даже при самом удачном раскладе, он сможет забрать с собой только один танк.
Тем временем, танки уже стали вылезать на наш берег, медленно, эти неуклюжие, но страшные машины выезжали из воды и направлялись в сторону наших окопов. И только теперь, наконец-то, наша артиллерия открыла огонь. К сожалению, судя по звукам выстрелов, в строю у нас осталось всего несколько пушек. Первые снаряды легли с недолетом, но потом наводчики смогли подогнать прицел, и один вражеский танк закрутился на месте. Еще через мгновение черный дым повалил из его башни, затем башенный люк открылся, и из него на землю выскочили два немецких танкиста. Тут же, слева от Виктора, из наших окопов, ударил пулемет. Один из танкистов упал на землю, скошенный очередью, а второй, как показалось Виктору, просто залег, прячась от огня. Наши орудия продолжали вести обстрел, но, к сожалению, остановить танковую дивизию противника, они были не в силах. Со страхом, гневом и горечью смотрел Романов, как реку форсируют все новые и новые танки, и вся эта стальная армада неотвратимо движется на его окоп. Краем глаза он видел, как некоторые из красноармейцев, в панике бросают свои винтовки и бегут к лесу. В следующую минуту из-за деревьев ударили автоматные очереди и срезали бегущих бойцов.
