Надо сказать, что Леней порадовался в душе за своего товарища, как и за то, что хоть что-то из того позитивного, что было сделано им на этой земле еще живо. Поэтому следующие слова его нового знакомого стали для него приятной неожиданностью,

  Но, по воистину удивительной случайности, в настоящий день, он находится в нашем городе.

  Как? - Удивился Олег, не поверив своим ушам, - Ты уверен, что он здесь?

  Да мало, того, что уверен, - ответил паромщик, проникаясь собственной значимостью, - Я даже могу указать вам дом, в котором гостит Михаил. Только, в самом ли деле, он обрадуется вашему приходу?

  Можешь не сомневаться в этом, - пообещал Леней, а чтобы окончательно успокоить совесть своего собеседника, он положил ему в руку серебряную монету.

  Лекарство это, как всегда, безошибочно подействовало, и уже через десять минут, после того, как паром благополучно пришвартовался к противоположному берегу, они стояли перед богатым домом, окруженным высоким дубовым забором. Волнуясь, не осерчает ли Михаил из-за внезапного прихода нежданных гостей, паромщик все-таки набрался решимости и постучал в дверь, но все его сомнения отпали, когда дверь отворилась. К своему глубокому изумлению, он увидел, как вышедший на стук из дома Михаил, вдруг замер в изумлении, а потом с распростертыми объятиями бросился на шею вновь прибывшему господину, при этом, все время норовя поцеловать ему руки, чего, впрочем, тот господин сделать ему не разрешил. Наоборот, он сам расцеловал Михаила в обе щеки, отчего тот на радости прослезился. Словом, паромщик ушел оттуда и обрадованным и озадаченным. Обрадованным - потому, что было ясно, что он привел к Михаилу дорогих ему гостей, а озадаченным, потому, что никак не мог понять, кто же это был такой, если сам гениальный Михаил пытался поцеловать ему руку?

  Оставим достойного паромщика ломать над этой загадкой свою голову. Не будем также описывать радостную встречу старых друзей. Дадим им без нас отметить это событие, а сами перенесемся сразу на два дня вперед в трактир "Ласточка", расположенный в том же городе, не далеко от центральной площади.

  Глава 13

   В трактире было много народу. За соседним столом сидела шумная компания, восемь человек в плащах, на которых красовались красные кресты. Под плащами у всех были надеты доспехи. На поясах висели мечи. Не так давно, в разных городах Канта появились эти вояки, которые вели себя заносчиво, увивались за каждой юбкой и задирали мужчин. Сначала, они получали, бывало, отпор. Случалось, что их били, случалось, что какой-нибудь благородный господин не выдерживал их хамского поведения и убивал одного из негодяев, но итог всегда был один: приезжала охрана и забирала непокорного, чтобы спустя некоторое время сжечь его на костре, как еретика, в назидание всем остальным. Таким образом, все поняли, что связываться с этими крестоносцами нельзя ни в коем случае. Доблестные воины, отцы семейств, вынуждены были делать вид, что ничего не происходит, даже когда в их присутствии пьяные "вояки" хватали за округлые места их жен и дочерей. Сами же "рыцари креста" окончательно обнаглели. Они понимали, что за их спинами стоит сила огромной и страшной организации - Ордена, и осознание своей безнаказанности придавало этим воякам дополнительную наглость. Встретившись взглядом с одним из этих "рыцарей креста", Жульен поспешил опустить глаза в свою кружку, но было уже поздно. Увидев это, "рыцарь" поднял бокал и провозгласил тост,

  За славу господа нашего, Олега, и за процветание его дела!

  Ура! - Закричали его собутыльники и дружно осушили свои бокалы.

  Но бдительному "рыцарю" этого показалось мало. Он поднялся и медленно подошел к столу, за которым сидел Жульен.

  А почему ты не выпил с нами за дело святого Олега? - Он вперил свои глаза, в сидевшего за столом человека, - Или ты не разделяешь нашей любви к господу?

  Отчего же, я люблю Святого Олега и с удовольствием выпью за него, - с этими словами, Жульен поднял свой бокал, наполненный вином и выпил его до дна, под пристальными взглядами "рыцаря" и его буйных товарищей.

  Выпей еще, за то, чтобы все враги господа нашего не дожили до своей старости, - потребовал "рыцарь".

  Я уже выпил кружку, - ответил Жульен, - И мне этого достаточно. На сколько мне известно, святой Олег никогда не требовал, чтобы люди, во славу его, становились алкоголиками.

  Что, что? - угрожающе протянул вояка и положил ладонь на рукоять своего меча.

  Я сказал. Ты все слышал, и оставим этот разговор.

   Жульен все еще не хотел ввязываться в ссору, на которую явно набивался его собеседник. Он встал из-за стола и собирался уходить, но не тут-то было, "рыцарь" выхватил из ножен свой меч и приставил его острие к груди Жульена. При этом он крикнул своим приятелям,

  Да тут, похоже, измена! Этот проходимец, видимо, не любит наш славный Орден.

  Жульену стало понятно, что ссоры, все-таки, не избежать. Да и, признаться, надоело уже жить, постоянно пряча глаза в сторону, боясь привлечь к себе внимание этих господ.

  Ты совершенно прав, пьяница. Я не люблю вас, ублюдков. И осторожней со своим ножичком, а не то я отниму его, да, заодно, намну бока тебе и твоей пьяной компании.

  На секунду, вояка заколебался. Слишком он привык к тому, что его все боялись, а тут, один безоружный простолюдин осмелился оскорблять его, не смотря на то, что за соседним столом находятся еще семеро вооруженных его приятелей, но оскорбление ему было нанесено слишком тяжелое, и надо было примерно наказать наглеца.

  Ах, так, ну получи же! - вскричал он и, размахнувшись, что было силы, нанес удар мечом сверху вниз, намереваясь разрубить наглеца пополам.

  Быстро и плавно Жульен подшагнул к "рыцарю", во время замаха, перехватил его руку возле кисти, одновременно поворачиваясь к нему спиною, и опускаясь на колено, используя всю силу чужого удара, бросил его через себя на пол. Грохот раздался такой, будто обвалилось все здание. Вояка остался лежать на полу, без признаков жизни, а Жульен уже стоял с его мечом в руках, обернувшись к приятелям крестоносца. Те, на какое-то время опешили, никак не ожидая такого поворота событий, но потом, вынув из ножен мечи, бросились на незнакомца. К несчастью, для них, они были не такими героями в бою, как за столом. Не прошло и минуты, как четверо крестоносцев уже были мертвы, а еще трое теснились в углу зала, даже не помышляя о том, чтобы нападать на незнакомца, и думая только о том, как бы защитить свою жизнь. Впрочем, незнакомец, увидев их слабость, не проявил кровожадности. Подойдя к одному из убитых врагов, он снял с него пояс с ножнами, надел на себя и вложил в ножны меч. Затем, обращаясь к испуганно жавшимся в углу "рыцарям", он произнес,