– Англичанам?

– Точно.

– Погоди, но вы же их того… Недолюбливаете.

– Точно, дружище. Да только против британских денег ничего не имеем. Мы их на благие дела потратим, – Шеймус прищурился. – А еще я искренне надеюсь, что большинство этих чертовых нетопырей от жадности вылакают сразу весь пузырек, да и отправятся в адские котлы.

Лев нервно сглотнул, ожидая вспышки гнева, но летчик неожиданно улыбнулся.

– О, что вспомнил. В Гренландии мне рассказали легенду о том, как полярные акулы появились. Слушай, слушай, тебе точно понравится.

Он включил автопилот. Самолет впервые за пару часов перестало шатать из стороны в сторону, будто «Бомбардье» протрезвел и взялся за ум. Даже моторы загудели не так нахраписто. О’Рейли забросил руки за голову и заговорил особым мечтательно-сахарным голосом, каким мужчины обычно рассказывают сказки маленьким детям или врут любимым девушкам про любовь до гроба.

– В древние времена жил угрюмый и злой старик. Зажиточный тиран, всю деревню держал в страхе, слова поперек не скажи, не то огреет палкой по темечку и капец. А у этого изверга была прекрасная и добрая дочь… Ты замечал, дружище, что в сказках у негодяя-отца всегда нарождаются порядочные дети? В жизни такое редко бывает. Если кто с гнилым нутром и при деньгах к тому же, то потомки его с малых лет привыкают жить так же, пусть и не по совести, зато на золотишке. А тут – умница, красавица…

– Спортсменка, комсомолка, – пробормотал Лев по-русски, чуть слышно, чтобы не отвлекать Шеймуса.

– А если в сказке есть красавица, то к ней обязательно посватается жених. И представь себе, Перелётный! – улыбнулся Шеймус. – Прилетела птица. Точнее птиц. Обернулся статным юношей и говорит: «Будь моей женой». Девушка сразу согласилась, но предупредила, что к отцу за благословением лучше сейчас не соваться. Прибьет с порога. Но вскорости они поедут на рыбалку, и там можно будет аккуратно подготовить батюшку к новости о грядущей свадьбе. Птиц улетел в свои заоблачные края и пообещал вернуться. Все, как в твоей истории, а? Но я надеюсь, у тебя все сложится хорошо, не как у эскимосов. У них там дальше лютая жесть началась. Взял злой старик лодку и отправился с дочерью на рыбалку. Поначалу море было пустым, но потом треска пошла косяком – то ли птиц постарался, подогнал поближе, то ли так свезло. Настроение у отца улучшилось, стоит он на корме, рыбешек одну за другой на острогу накалывает. Уже лодка забита под завязку, рыбак доволен, все ладони в чешуе. Дочка решила, что момент подходящий и призналась, что хочет замуж. Старик напрягся, но виду не подает. Спрашивает: «А кто жених?» Красавица помахала рукой, по этому знаку из-за облаков вылетел птиц, приземлился в лодку, превратился в человека и говорит: «Я жених». Злодей не удивился зятю-оборотню, но и не сказать, чтоб обрадовался. Слово за слово, разговор у них не заладился, осерчал отец невесты и статного юношу острогой – тюк.

– Это как? – опешил Лев.

– Не знаю как, – отмахнулся ирландец. – В горло, например, или в глаз ткнул. Не важно. Жених хоть и из волшебного народа, а все же не бессмертный. Кровью обливается, шепчет что-то про любовь. Невеста к нему бросается, плачет, голосит что-то вроде: «На кого же ты меня, мил-друг, покинул», а старика это еще больше разозлило. Схватил он дочь за шкирку и в море выкинул.

«Тут и сказочке конец», – подумал Перелётный жених. И ошибся. У эскимосов вечера долгие, полярные. Хватает времени на сочинение масштабных легенд.

– Девушка хорошо плавала, в любой другой местности она спокойно добралась бы до берега, но в ледяной воде долго не протянешь. Пришлось цепляться за борт лодки и просить отца о помощи. По идее, даже самый жестокий упырь сжалился бы в такой ситуации. Ну а что, неугодный жених больше не помеха, наследница все осознала и больше замуж не захочет. Спасай родную кровиночку и плыви домой с богатым уловом. Да только в этих ледяных пустошах люди, судя по сказкам, вообще отмороженные. Прикинь, что он сделал?! Достал нож и принялся отрезать дочке пальцы. Методично, по одному. Тюк, тюк, тюк… Утонула красавица, но морская богиня сжалилась над ней и превратила в белого дельфина, а каждый отрубленный пальчик стал каким-то живым существом. Мизинец – крабом, безымянный – рыбой-иглой, а из среднего пальца правой руки, – Шеймус показал неприличный жест, – получилась гренландская акула. Она перевернула лодку и проглотила угрюмого старика. Отомстила за злодейства. С тех пор в полярных морях поселился страх и ужас для всех эскимосов. Акула-то рыбаков жрет пачками, а если они попробуют ее съесть – в момент отравятся. Забавная заковыка, дружище?!

Летчик захохотал. Лев недоуменно покачал головой, ему смеяться не хотелось. Улыбку и то не выдавить. Выручай, любопытство, где ты там прижухло.

– А большие эти акулы? Я в том смысле, что она и вправду способна проглотить человека? Или это преувеличение, чтоб сказка интереснее звучала?

– В среднем эти твари по четыре метра от хвоста до рыла. Но на заводе я видел скелет самой крупной особи, пойманной у побережья Гренландии. Без малого девять метров, – Шеймус развел руки в стороны, – шесть раз по столько. О, ты лучше глянь в иллюминатор и представь, что та акула ровнехонько с крыло моего самолета.

Лев посмотрел на серебристое крыло с чуть загнутым вверх кончиком, словно «Бомбардье» тоже оттопыривал средний палец. А ведь вроде бы только-только за ум взялся! Верно говорят: каков пилот, таков и самолет.

– Но ты же понимаешь, дружище, что эта легенда совсем не про акулу. Она про нас. Ты нашел свою половинку и хочешь жениться, но отец невесты резко против. Знаю, знаю, читал про это, потому и проникся.

Летчик зашмыгал носом. Неужели, от смущения? Во, дела…

– У меня похожая история. Только мать воспротивилась.

– И чем же ты раздражаешь будущую тещу?

– Что ты, это моя мать против, – ирландец снова сцепил ладони на затылке. – Понимаешь, у моей невесты Эйслин нет левой руки. У нее красивое лицо, волосы до пояса, ноги – вообще чума! Наденет платье короткое и все мужчины на улице выворачивают шеи ей вслед. Убить их за это хочется, а вместе с тем – приятно, что мне завидуют. Безумно хочу на ней жениться. Но мать шипит и шипит: «На что тебе однорукая? Ты же не купишь машину на трех колесах? Даже самую красивую. Машина ездить должна, а жена – детей на руках носить да в доме убираться. А эта что сможет?»

– Подумаешь, руки нет, – после древней легенды Лев решил ничему не удивляться. – Двадцать первый век на дворе. Японцы наловчились протезы делать, там кожа синтетическая, но не отличишь от настоящей. До микрона выверяют конструкцию, сидит как влитая.

– Нет, протез – это совсем неправильно, – задумчиво протянул Шеймус. – Мне как раз очень нравится, что у жены нет руки. Это ведь самое замечательное.

Так, а вот здесь уже брови полезли на лоб.

Что?!

– Только так я могу быть уверен, что Эйслин не наставит мне рога, – признался летчик. – Красивая жена – это всегда риск. Я на два дня улечу, а может, на пять. Останется она дома одна-одинешенька. Будут вокруг увиваться похотливые мерзавцы, соблазнять всячески. Моя красавица и не устоит однажды, изменит мне с каким-нибудь охальником. А я ее так сильно люблю, что не переживу измены. Как думаешь, дружище, к однорукой ведь не станут приставать? Когда кругом полно жен и девиц с полным набором?

Но Лев думал о другом. А что случилось с ее рукой? Бомба раньше времени взорвалась?

Ясно.

Террористка.

Соратница по борьбе с чертовыми британскими нетопырями. Но даже самые смелые бойцы с режимом, готовые презрительно смеяться в лицо тиранам и придворным палачам, подчас теряют всяческую волю к сопротивлению под взглядом недовольной ирландской мамы. Да и не только ирландской.

– Я не знаю, какие вкусы у ловеласов в Дублине, – пожал плечами Лев. – Но от измен не застрахована ни одна семья. Даже самая крепкая. Измены – это дождь, который налетает неожиданно, и как бы ты зонтиком не отгораживался, рано или поздно промокнешь насквозь. А любовь, она как солнце. Выйдет из-за туч, согреет и высушит. Если любишь по-настоящему, то не дай своему солнцу погаснуть и все будет хорошо.