Ему показалось, что калитку заело. Брайан толкнул ее, но она не открылась — что-то мешало с той стороны. Это оказалась его пишущая машинка. Он протиснулся в образовавшуюся щель и нагнулся поднять машинку. Последняя сцена «Слэнгвэнга» прилипла к мокрому валику.

Теперь Брайан увидел и множество других вещей, разбросанных по узкой тропинке, ведущей к крыльцу. Пленки, книги, одежда. Диски в ярких конвертах. Его серебряный кубок за победу на конкурсе чтецов. Галстуки, туфли. Оливер, его кукла-талисман.

Он медленно шел по дорожке, все еще держа в руках свою машинку марки «смит корона». Ноги ставил осторожно, но ухитрился-таки наступить на приветливо улыбающиеся лица сестер Нолан. Пошел дождь.

Брайан поставил машинку на крыльцо и нащупал в кармане ключ. Его ключ не подошел к цилиндрическому замку, он только теперь заметил, что замок новенький, блестящий. Клэптон пошел в сад, пачкая кроссовки и брюки, и постучал в окно гостиной.

Сью сидела за столом и рисовала. Волосы ее были схвачены сзади бархатной лентой, горела масляная лампа, и профиль Сью, спокойный и сосредоточенный, ясно вырисовывался на золотистом фоне.

Брайан постучал снова. Дождь разошелся по-настоящему. Толпа, собравшаяся на тротуаре, подняла коллективный воротник. Какая-то женщина встряхнула старомодный дождевой капор из полиэтилена и накинула на голову.

Сью промыла кисточку в банке чистой воды и вытерла тряпкой. Потом встала и спокойно, неторопливо вышла из комнаты. Брайан побежал обратно к двери. Послышался тихий щелчок, и из щели почтового ящика на коврик перед дверью выпал конверт.

Он схватил его и, прячась за притолоку, разорвал. Сообщение было коротким. В дальнейшем жена будет общаться с ним только через адвоката, чей адрес и номер телефона прилагались. Аманда ближайшие несколько дней проведет у бабушки с дедушкой.

Брайан прошлепал обратно к окну и в третий раз постучал. Но Сью, пристально глядя вдаль поверх его головы, уже задергивала занавески.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Уверена?

— Да.

— Ты дрожишь.

— Только снаружи.

— Может быть, тебе принести что-нибудь?

— Все в порядке, Эми, правда.

Сью отвернулась от зашторенного окна. Эми встала с обитого ледерином пуфика, задвинутого сегодня в нишу. Она укрылась там, когда ключ Брайана попытался проникнуть в скважину нового замка.

Обнаружив, что руки ее до сих пор стиснуты, Эми медленно расцепила их и вытянула пальцы. Потом встревоженно посмотрела на Сью: та стояла очень прямо, с напряженной спиной, как солдат на параде.

— Думаешь, он попробует войти через заднюю дверь?

— Возможно. Она закрыта на засов. — Голос у Сью был хриплый, как будто она простудилась.

— Окна?

— Закрыты. — Она издала какой-то странный звук, не то кашель, не то начало восклицания. — Не волнуйся. Он не сможет войти.

— Я не волнуюсь.

Это было не совсем так, хотя, конечно, сейчас она волновалась меньше, чем час назад, когда Сью позвонила и потребовала, чтобы она немедленно пришла. Трубку сняла Гонория и была настолько поражена решительной непреклонностью Сью, что просто передала ее сообщение, почти ничего не добавив от себя. Эми поспешила на зов.

Подругу она застала в саду. Та разбрасывала повсюду рубашки и пижамы. Потом Сью зашла в дом, Эми, перепрыгивая через кучи одежды, последовала за ней.

— Боже мой, что происходит? — воскликнула она, как только дверь закрылась. — Что случилось?

Сью слегка задыхалась. Она вытянула руки, словно с удовлетворением демонстрируя, что они пусты, и сказала:

— Больше ничего не осталось.

— Что там делают все эти вещи? — Эми попыталась взять Сью за руку, но та руку отняла. — Прошу тебя, Сью! Расскажи мне!

— Сменила замки. Вызвала слесаря из Лейси-Грин. — Сью деловито огляделась, как будто проводя инвентаризацию. Эми огляделась тоже. Ей показалось, что чего-то не хватает, хотя она не смогла бы сказать чего. — Конечно, это временно. Мне объяснил адвокат. Вещи должны быть отсортированы. Но я имею право, так он сказал. Я заслужила, я заработала. Они будут у его матери. Поживут там. Посмотрим, как ей это понравится. Попрыгают. Ноги на подушку. Мультики. Стук-стук-стук. Думает, они ангелочки. Ничего плохого не делают. Посмотрим, как ей понравится. Посмотрим…

— Сью! — Эми схватила ее за плечи. — Ты велела мне прийти. И я пришла.

— Эми…

— Все в порядке.

Эми поцеловала Сью в ледяную щеку и почувствовала, как щека эта дернулась. Сью освободилась от объятий Эми, холодно, как будто больше не верила в возможность утешения. Эми очень ласково повторила:

— Расскажи мне, что случилось.

И Сью рассказала. Эми выслушала, и у нее отвисла нижняя челюсть, а глаза чуть не вылезли из орбит.

— На доске объявлений?

— Да.

— Но… кто их повесил там?

— Кто его знает. Я увидела их, когда шла в детский сад.

— Где они сейчас?

— Я же сказала тебе, — в голосе Сью чувствовалось нетерпение, — на доске объявлений.

— Что? Все еще?

— Да.

— Ты их оставила там?

— Да.

— Они там весь день висят?

— Да.

— О-ох… — Эми прикрыла рот ладонью, чтобы подавить… сама не знала что. Может быть, отчаянный визг? Вопль ужаса? Крик удовлетворения? Нервный смех?

Они стояли и смотрели друг на друга, и замороженное лицо Сью постепенно расслабилось, сморщилось, пошло мягкими, усталыми складками. Она больше не сопротивлялась нахлынувшему шквалу слез. Эми довела ее до дивана и усадила.

— Зла… — рыдала Сью. — Я так зла.

— Еще бы.

— Годы, годы всего этого…

— Ну-ну, тихо-тихо.

— Бесконечные насмешки.

— Я знаю.

— Как я глупа. Некрасивая, несексуальная. Не умею готовить, не умею водить машину. Мои рисунки — полная фигня. Я плохая мать…

— Ты прекрасная мать.

— Все время… Все время…

Эми дождалась, когда Сью немного успокоится, и протянула ей большой шелковый платок, когда-то принадлежавший Ральфу.

— Давай-ка.

Сью высморкалась, и из носа вылетело столько, что забрызгало ей все лицо.

— Прости, — сказала она, утершись платком.

— Да ну что ты, — Эми забрала мокрый шарик платка, — поплакать иногда полезно.

Эми убрала платок, поняла, что Сью немного успокоилась, и спросила, что же будет дальше. Сью позвала ее только для моральной поддержки и сочувствия? Или у нее есть какой-то конкретный план? Какой бы он ни был, Эми готова помочь. Когда схлынула первая оторопь, прошло первое изумление, она поняла, как зла сама, как обидно ей за подругу.

— Может быть, ты хочешь, чтобы я что-то сделала?

— Просто дождись со мной его прихода.

— Конечно дождусь.

Эми представила себе ярость Брайана, если он ознакомится с этим бюллетенем последних известий до прихода домой. Он всегда был лицемером, и его способность тут же переиначивать все в свою пользу проявится в полной мере. Когда привычные к самообману люди сталкиваются с суровой правдой жизни, последствия могут быть самые непредсказуемые и очень опасные. И не только для диких уток на чердаке[71].

— Ты боишься, что дашь слабину и впустишь его? Ты поэтому хочешь, чтобы я осталась?

— Нет. — Сью ответила ей из кухни, она наливала воду в свою банку для рисования. Она вернулась, поставила банку с водой на стол, зажгла лампу. — Просто мне хочется, чтобы здесь кто-то был.

— Он может быть агрессивным?

— Это никак не проявится.

Эми первая увидела машину Брайана, притом раньше, чем они ожидали. Она медленно тащилась через Зеленый луг. К тому времени Сью закончила создавать декорации мирного творческого уединения, которые ее муж и увидел через окно гостиной.

Эми затаила дыхание, когда в ответ на его стук Сью невозмутимо встала, взяла конверт, вышла из комнаты и, вернувшись, медленно задернула занавески. Эми не могла не заметить, что, хотя Сью проделала все это спокойно, вполне владея собой, голова ее была слишком запрокинута назад. «Она боится встретиться глазами с Брайаном», — подумала Эми, но ошибалась. Сью избегала смотреть на него не из страха, а от внутренней убежденности, что, если посмотрит мужу в глаза, ничто уже ее не остановит, она разобьет стекло кулаком и врежет ему по дурацкой физиономии.