«Подними ногу!» — мысленно пытался отдать команду Райнхард. Однако названная часть тела так и не шевельнулась. Сейчас он словно робот пытался пойти против собственной программы.

«Я должен это сделать! Ради себя! Ради них! Я не должен потерять себя…» — нога лишь немного двинулась вперед. Невооружённым глазом это было бы почти невозможно заметить.

«Хочешь превратиться в маньяка с завышенным эго? Ты этого хочешь, да? Если нет, то иди вперед!»

— Хм… — краем глаза старик наблюдал за парнем, который, казалось, пытался пойти против собственной природы. Его муравьиные шаги казались нелепыми, но если посмотреть ему в лицо, то сразу становится понятно, насколько тяжело ему даются эти действия.

«Хочешь упасть в глазах своих учеников и Анко?! Ты этого хочешь?! Вспомни! Ты обещал забирать её после школы!»

— Есть… — сквозь крепко сжатые зубы проговорил Аксель, вытирая пот со лба. Он сумел сделать один полноценный шаг.

«Я должен двигаться дальше… Нельзя идти на поводу у своих эмоций и неправильных мыслей!»

Спустя десять минут, которые казались Акселю чуть ли не вечностью, он всё же смог встать рядом со стариком. Он, тяжело дыша, уперся об свои колени руками. Чтобы пройти эти жалкие шесть метров, Райнхард потратил слишком много сил, но не физических, а скорее психологических. Его голова просто гудела, парень чувствовал, что она могла вот-вот взорваться. Однако сейчас, когда он смог дойти до реки, Аксель ощутил удовлетворение, которое, казалось, было ему не навязано новыми, непонятно откуда взявшимися чувствами, а было именно Его.

— Я сделал это, старик… — устало промямлил Райнхард.

— Ты молодец, молодой человек, — улыбнулся монах, — я видел, насколько трудно тебе было перебороть себя и встать рядом со мной. А теперь выпрямись и посмотри на воду.

И снова тяжело выдохнув, Аксель встал во весь рост. Перед ним была небольшая чистая река, течение которой было медленным.

— Что ты видишь? — задал вопрос старик.

— Я вижу… Реку? — неуверенно произнес парень. — Воду?

— Как ты видишь, вода всегда находится в движении, даже если она спокойна как зеркало, движение в ней есть, — Аксель продолжал всматриваться в течение реки. Шум бегущей воды и спокойный голос монаха вселяли в парня спокойствие, которое он так давно не чувствовал. — Это её свойство создаёт необычное ощущение постоянства, ведь ты смотришь на воду и больше никуда, и перемены, ибо вода всё время меняется. Чтобы вода помогла тебе успокоиться, представь себе температуру реки, её вязкость, ощути запах, — Райнхард попытался следовать указаниям старика, и действительно, ему казалось, что вода пытается забрать его негативные эмоции с собой, — представь водоём как нечто единое целое, живущее своей жизнью. И, наконец, наполнись спокойствием и величием этого целого, — на последнем слове парень почувствовал, будто сквозь его тело прошла ледяная вода, которая взбодрила его и в то же время погасила разгоревшийся пожар злости у него в сердце.

Аксель вдохнул полной грудью и выдохнул. Красная пелена ярости спала, и теперь он может рассмотреть мир во всех красках. Но он до сих пор чувствовал маленький тлеющий уголек злости, который может снова разгореться.

— Вода помогла тебе справиться со съедающими тебя эмоциями, но это не значит, что ты полностью от них освободился. Теперь только от тебя зависит, сможешь ли ты контролировать свою ярость и злость.

— С-с-спа… Эх… — однако слова благодарности застряли у парня в горле. Гордыня не позволяла произнести простое слово «спасибо».

— Ммммм, — задумчиво протянул старик, — гордыня. Что ж… Думаю и с этим я могу помочь тебе, молодой человек, — улыбнулся монах.

— Почему ты помогаешь мне?

— А разве помогать ближнему своему неправильно? Особенно когда он действительно ищет помощи и нуждается в ней? — вопросом на вопрос ответил старик. — Если ты хочешь, чтобы я помог тебе победить твою гордыню, то идем со мной, — развернувшись спиной к реке, монах поманил рукой Акселя и неспеша направился в сторону дороги.

И снова у Райнхарда взвыла гордыня, которая отказывалась следовать за стариком. Это, в свою очередь, немного разожгло пламя злости внутри парня.

«Если я и вправду хочу справится со своей… Проблемой, то я должен пойти за ним.»

В этот раз, на его удивление, он мог нормально идти за монахом. Конечно, гордыня всё еще душила парня, но он всеми силами старался этого не замечать.

Спустя некоторое время они уже стояли возле ворот, ведущих в храм Огня.

— Старик, я налысо стричься не буду.

— Хм… — монах слегка толкнул врата, отчего те легко открылись. — Чувство юмора — это хорошо, молодой человек, не теряй его.

— О, старейшина! — к ним сразу же подбежал монах с метлой. Видимо он подметал двор. — Вы как раз вовремя, мы уже собирались завтракать, — затем он перевел свой взгляд на Акселя. — Вы привели гостя?

— Да, — кивнул Старейшина, — он задержится у нас на некоторое время.

/strong>

Не так себе представлял Аксель завтрак монахов. Он считал, что они питаются лишь одним рисом да водой. Нельзя было сказать, что он не угадал вовсе, так как на подносе перед ним все же присутствовала чаша с рисом, но рис в этом мире едят все.

Кроме вышеупомянутого риса на подносе также была отварная рыба, салат, по всей видимости, из морской капусты, пара креветок и зеленый чай. Вот чему-чему, а зеленому чаю Аксель был очень рад. Однако он не мог начать есть, так как еще не все монахи сели на свои места. Данный факт очень злил парня. Почему он должен ждать? Наоборот, это они все должны подождать пока он всё съест и не уйдет, только тогда им будет дозволено приступить к трапезе.

«Гордыня» — пронеслось у Райнхарда в голове.

Наконец последний монах занял свое место и все, пожелав другу приятного аппетита, приступили к еде. Разумеется, Аксель не мог пожелать никому этого из-за своей «проблемы». Эти слова буквально застряли у него в горле совсем как ранее, поэтому он сразу же начал есть. Конечно, Райнхард мог не есть еду из-за особых свойств колец, но раз уж пища уже перед ним, то почему бы и не попробовать её на вкус?

Когда Аксель закончил с едой, он посмотрел на остальных монахов, чтобы узнать куда отнести поднос с тарелками. Проследив за одним из них, парень понял, что всю грязную посуду несут в дальний угол помещения, где было что-то наподобие окошка. Райнхард встал из-за стола и направился в сторону пункта сдачи посуды. Передав в руки дежурного монаха поднос, Аксель хотел уже было покинуть помещение, но его окликнул знакомый голос:

— Молодой человек, не торопись, — парень обернулся и увидел Старейшину, — сейчас начнется твоё испытание по укрощению гордыни.

— … — и снова он не мог ничего сказать.

— Идем со мной, — поманил старик Акселя рукой.

Спустя пару минут они уже находились в соседней просторной комнате, которая являлась кухней. Старик подошел к раковине, заполненной грязной посудой. Рядом также стояло несколько рядов грязной посуды.

— Только не говори, что…

— Да, тебе придется их помыть, — улыбнулся монах.

В этот момент в груди у Акселя что-то перевернулось. Пожар ярости, раздутый гордыней, разгорелся с новой силой. Даже мысль о мытье посуды выворачивала его наизнанку.

«Водичка, водичка, водичка…» — повторял про себя парень, стараясь утихомирить нахлынувшие эмоции. Удивительно, но он смог подавить в себе гнев… Но не гордыню.

— Я. Не. Буду. Это. Мыть, — Райнхард чеканил каждое слово.

— Гордыня не позволяет? — ехидно спросил старик.

— …

— И она же не позволяет тебе ответить, — пришел к выводу монах. — Молодой человек, подавить свою гордыню намного сложнее, чем сделать то же самое с гневом или злостью, так как именно она становится отправной точкой агрессии к окружающим людям.

— Тогда чем же отличается гордость от гордыни?

— Хм… Гордость — это осознание того, что ты смог сделать для людей всё, что мог. А гордыня — это иллюзия того, что ты можешь сделать всё, что не могут они же.