– Ты считаешь, что я потеряла остатки гордости и решила преследовать тебя?
– Ну, многие женщины так поступают, – сухо заметил Рауль. Сара резко повернула к нему голову, и в электрическом свете ее волосы заиграли золотистыми отблесками. – Но в твоем случае, полагаю, это можно списать на то, что ты была очень молода – всего девятнадцать.
– И очень глупа и неблагоразумна, да?
– Просто… просто очень молода. – Рауль с трудом оторвал взгляд от ее переливающихся золотом волос и нахмурился, почувствовав нарастающую нервозность в голосе Сары, хотя она оставалась внешне спокойной и сосредоточенной.
– Ты не сможешь обвинить меня в том, что я не смогла найти тебя…
Рауль смешался. О чем, черт возьми, она говорит?
– Уже поздно, Сара. Я работал допоздна, завершая эту сделку вместе с адвокатами. И у меня нет ни времени, ни сил разгадывать твои шарады. Почему я должен тебя обвинять в том, что ты не смогла найти меня?
– Хорошо, перехожу к сути. Я не хотела навязываться тебе, Рауль.
– Тогда зачем ты так настойчиво разыскивала меня?
– Затем, что я была беременна!
Молчание, каким были восприняты эти слова Сары, было таким напряженным, почти удушающим, что она почувствовала головокружение.
Рауль не мог поверить в то, что только что услышал. Он уже склонялся к тому, что это была уловка, или шутка, или попытка продолжить их разговор. Но, посмотрев в лицо Сары, понял, что все серьезно.
– Это самая нелепая вещь, которую мне доводилось слышать, и ты сошла с ума, если решила, что я поверю в это. Я уже слышал подобное, когда дело касалось денег. – Рауль заметался по комнате, засунув руки в карманы брюк. – Мы встретились сейчас с тобой совершенно случайно, и ты решила попытать удачи, поняв, что я стал богатым. Тогда так и скажи и попроси о помощи! Неужели ты думаешь, что я откажу? Если тебе нужны наличные, я сейчас же выпишу чек.
– Прекрати, Рауль! Я не золотоискательница. Только выслушай меня. Я попыталась связаться с тобой, когда обнаружила, что ношу твоего ребенка. Я понимаю, что ты в шоке, но поверь мне, я просто решила после долгих размышлений, что ты должен знать об этом. Как ты мог подумать, что таким способом я хочу получить от тебя деньги? Неужели ты так плохо знал меня, чтобы посчитать циничной материалисткой? Как ты можешь так оскорблять меня?
– Ты не могла забеременеть от меня. Я всегда был очень осторожен.
– Не всегда, – пробормотала Сара едва слышно.
– Может быть, ты забеременела от кого-то другого?
– Не было никого другого! Уезжая из лагеря, я еще не знала, что беременна. Я уехала потому… потому что не могла больше оставаться там. Приехала в Англию, планируя вернуться в университет. Мне надо было забыть тебя, оставить в прошлом. Я не подозревала о беременности едва ли не до пяти месяцев. Мои критические дни всегда были нерегулярными, и, когда они не наступили, просто не обратила на это внимания.
Сара была так несчастна, что, случись Третья мировая война и взорвись за ее окном атомная бомба, она бы не заметила этого. Воспоминания о Рауле мучили ее ежечасно, ежеминутно, ежесекундно, и Сара молила бога об амнезии, чтобы забыть обо всем. Ее родители очень переживали за нее, и мать заподозрила неладное первой, когда обратила внимание на округлившуюся фигуру дочери при полном отсутствии аппетита.
– Папа с мамой очень помогли мне. Они не читали нотаций, не упрекали. Просто были все время рядом с той минуты, как Оливер появился на свет.
Услышав это имя, Рауль побледнел. От слов Сары было намного труднее отмахнуться, чем от обычных претензий бывших любовниц, требующих денег и использующих самые разные уловки. Упоминание имени вдруг превратило рассказ Сары в реальность, но сознание Рауля все еще отказывалось принять тот факт, что он сам один из его героев.
Рауль никогда не прятал голову в песок от правды, но в данном случае шестеренки его мозга, похоже, засбоили.
Сара ждала, что он скажет хоть что-нибудь.
– После рождения Оливера я жила с родителями в Девоне, – продолжила она рассказ в сгустившейся тишине. – Не самый лучший выход, конечно, но мне была нужна помощь. Год назад я решила переехать в Лондон, тем более что Оливер подрос. Я намеревалась устроить его в детский сад на неполный день. В Девоне для меня не оказалось работы. Я надеялась, что смогу найти работу здесь, даже подумывала об университете…
– Решила все-таки получить образование? Правильно. Учиться никогда не поздно. – Рауль предпочел остановиться на этом практическом аспекте их разговора, но внутри его разрастался страх. Он вспомнил, что действительно не всегда был осторожен во время их занятий любовью. Просто там, в Африке, был какой-то другой мир, существовавший вне привычных правил и законов, и он расслабился.
– Но все оказалось намного сложнее, чем я предполагала. – Сара все говорила и говорила, стараясь унять нарастающее беспокойство. – Я арендовала дом, расположенный в квартале от того места, где живет моя школьная подруга Эмили. Она присматривает за Оливером, когда я ухожу на работу… подобную этой.
– Ты хочешь сказать, что с момента переезда ты только тем и занимаешься, что моешь полы?
– Мне нужно зарабатывать на жизнь, Рауль! – огрызнулась Сара. – Работа в офисе пользуется спросом, и ее невозможно получить, когда у тебя нет ни квалификации, ни опыта. Я подрабатываю еще официанткой, а через месяц должна получить место помощника учителя в местной школе. Ты ничего не хочешь спросить меня о своем сыне? У меня есть его фотография… Она в сумке, а сумка внизу…
В голове Рауля царил невообразимый хаос, и он даже начал думать о правдивости рассказа Сары. И все же решил продемонстрировать, что его на мякине не проведешь.
– Что ж, я вполне допускаю, что у тебя есть ребенок, – вымученно произнес он. – Но, Сара, прошло пять лет. За эти годы многое могло случиться. И если ты настаиваешь на моем отцовстве, я должен получить неопровержимые доказательства того, что этот ребенок мой.
Каждый раз, когда слово «ребенок» слетало с губ Рауля, оно приобретало реальные очертания, переставая быть бесплотным. После его собственного несчастливого прошлого он раз и навсегда решил для себя – никаких детей. Рауль ведь был не простым свидетелем, а одной из жертв безответственности родителей. Собственная мать считала его обузой, без которой она прекрасно обошлась бы. Отцовство же применительно к себе Рауль вообще отвергал. Поэтому осознание такой вероятности обрушилось на него с силой грузового поезда на полном ходу.
– Полагаю, ты согласишься с необходимостью проверки в сложившихся обстоятельствах, – заключил Рауль, пристально глядя Саре в лицо.
– Тебе достаточно взглянуть на Оливера… Я могу назвать дату его рождения, и ты, подсчитав…
– Только анализ на ДНК!
Сара сглотнула ком в горле и попыталась взглянуть на ситуацию глазами Рауля. Случайная встреча с женщиной, которую он, как казалось, навсегда оставил в прошлом, и вдруг выясняется, что он отец четырехлетнего мальчика. Конечно же Рауль в шоке. И конечно же он хочет убедиться в том, что ребенок его, прежде чем брать на себя какие-либо обязательства.
Однако боль, обида и гнев бушевали в ней, как Сара ни старалась быть объективной.
Рауль явно не хочет видеть ее рядом с собой. Похоже, больше всего ему хочется проснуться и понять, к большому своему облегчению, что встреча с ней была всего лишь дурным сном. Но неужели он ее совсем не знает? Не знает, что она не из тех женщин, кто может солгать ради выгоды, возможности содрать с него деньги?
К сожалению, Сара была вынуждена признать, что время изменило их обоих.
Пока она собирала свои разбитые мечты по осколкам, пока пыталась свести концы с концами, оказавшись матерью-одиночкой, и наладить свою жизнь, Рауль давно забыл ее и пошел дальше и выше. Он реализовал свои амбиции и вознесся туда, откуда взирал теперь на Сару, как греческий бог с Олимпа взирает на простых смертных.
Сара с содроганием подумала о том, как бы сложились их жизни, разыщи она его тогда, много лет назад.
