– Знаю, что я не самая гламурная девушка на свете. Ты, наверное, привык к более изысканным подругам. – Сара отвела взгляд и закусила губу, чувствуя себя глубоко несчастной. – Странно, что ты вообще обратил на меня внимание. Видимо, потому, что кроме тебя я оказалась единственной англичанкой.

Рауль чувствовал, как она дрожит, и боролся с искушением положить конец этому разговору испытанным методом, поцеловав в полные, нежные губы.

– Если хочешь знать, какие женщины мне нравятся, я скажу тебе. Я всегда имел дело с такими женщинами, которым ничего не было нужно от меня. Может быть, это и не слишком хорошо, но это правда. Да, все они были привлекательны, но не так, как ты…

– Как я? Что ты хочешь сказать этим? – Сара сказала это с издевкой, но очень ждала каких-нибудь хороших слов, чтобы подпитать свою тающую надежду. С замиранием сердца она поняла, что готова, забыв о гордости, умолять Рауля не расставаться с ней окончательно.

– Молодая, невинная, полная жизни, всегда готовая к смеху… – Рауль ослабил хватку и стал успокаивающе поглаживать Сару по плечу. – Мне нужно было немедленно бежать отсюда в тот же миг, как ты взглянула на меня своими огромными зелеными глазами, – тихо произнес он с искренним сожалением. – Но я не смог. В тебе сосредоточилось все то, чего я никогда не находил в женщинах, и я не устоял.

– Тебе и не нужно было. – Сара отвернулась и направилась через поляну к одному из упавших деревьев, служившему скамейкой. Ее сердце билось, словно молот, и она никак не могла отдышаться. Она даже не посмотрела на Рауля, который подошел и сел рядом с ней. Уходящая ночь была наполнена различными звуками – стрекотом насекомых, кваканьем лягушек… Здесь было немного прохладнее, чем в жаркой духоте спальни.

– Я не прошу тебя жениться на мне, – тихо сказала Сара. – Но ты не должен вот так уходить. Не оглянувшись. Мы же можем поддерживать связь. – Сара слабо улыбнулась. – Существуют мобильные телефоны, электронная почта, социальные сети…

– Сколько раз мы спорили с тобой об этих социальных сетях и непонятном стремлении людей выставлять свою личную жизнь напоказ всему миру.

На одно короткое мгновение у Рауля возникла мысль взять Сару с собой, но он поспешил избавиться от нее до того, как она пустила бы корни в его голове. Он был продуктом своего прошлого, своего происхождения и окружения и достаточно честен, чтобы признавать это.

Лишенный жизненной стабильности, Рауль в самом раннем детстве усвоил, что должен сам о себе позаботиться, потому что больше было некому. Он даже не помнил, когда поклялся себе в том, что станет хозяином своей судьбы и никому не позволит управлять собой. Будет жить умом, а не сердцем. Время, проведенное в приемной семье, лишь укрепило эту его целеустремленность и еще раз показало Раулю, что теперь он может и должен полагаться в жизни только на себя. Пока другие дети весело резвились вокруг или рыдали из-за пустяков, Рауль корпел над книгами. Он научился не отвлекаться и сосредоточиваться на учебе в обстановке любого хаоса. Благодаря своим поистине феноменальным способностям он без труда сдавал любые экзамены и, распрощавшись с приемной семьей в положенный срок, смог отучиться сначала в колледже, а потом и в университете.

Начав с нуля, Рауль должен был делать гораздо больше, чем просто быть умным. Даже с ученой степенью человек при прочих равных условиях обречен проиграть тому, у кого были связи. Поэтому Рауль получил две степени, которые он намеревался использовать для достижения поставленных целей.

И Сара совершенно не вписывалась в его жизненные планы. Он не нянька и не собирался ею становиться ни для кого. Сара же была очень мягкой, впечатлительной девушкой, которой нужен тот, кто мог бы заботиться о ней.

Рауль резко поднялся на ноги, чтобы создать между ними необходимую дистанцию, потому что ее близость делала с его разумом и телом совершенно безумные и бесконтрольные вещи.

– Итак? – спросил он резче, чем намеревался.

Когда Рауль увидел, как поникла голова Сары, ему понадобился весь его самоконтроль, чтобы не обнять ее. Он даже сжал руки в кулаки, дабы не поддаться порыву.

– Ты хотела бы время от времени обмениваться со мной письмами по электронной почте? Зачем? Ты же должна двигаться по жизни дальше, а нашу с тобой историю оставить в прошлом, считая ее некоторым жизненным опытом.

– Как ты можешь быть таким бессердечным? – едва слышно сказала Сара. Она почти умоляла Рауля, но он оставался непреклонным. Он не любил ее и никогда не полюбит. Так зачем же она тратит время, оплакивая их отношения? Рауль прав – электронные письма и эсэмэски лишь продлят агонию. Сара должна вычеркнуть его из своей жизни, чтобы еще больше не растравливать себе душу и не терзать сердце.

– Я не бессердечный, Сара. Мне просто хочется избавить тебя от несбыточных надежд. Поверь, я не тот человек, который тебе нужен. Я не подхожу тебе…

– Это отговорка труса, ищущего выход из щекотливой ситуации, – процедила Сара сквозь зубы. Эту фразу она где-то вычитала и теперь использовала ее к месту.

– Но это правда, Сара. Тебе нужен мужчина, который станет заботиться о тебе, а я не могу и не стану этого делать. – Внимательно наблюдая за Сарой, Рауль думал о том, что он еще никогда и ни перед кем не оправдывался. Привык быть сам по себе и всегда избегал сложных ситуаций, подобных этой. – У нас разные жизненные пути, – мягко подытожил он.

Сара устало опустила плечи и, подняв голову, посмотрела на облака. Потом перевела взгляд и холодно посмотрела Раулю в лицо:

– Ты прав. В том, что мне все это нужно. В том, что тебе лучше отпустить меня, чтобы дать шанс встретить кого-нибудь, кто не побоится обязательств. – Когда она поднималась с импровизированной скамейки, ноги отказывались ее слушаться. – Страшно подумать, что я могла тратить время, любя тебя, в то время как ты заранее знал, что не готов, да никогда и не будешь готов ко всем этим романтическим… атрибутам.

Рауль стиснул зубы, но возразить ему было нечего.

– Кстати, – бросила Сара через плечо. – Я оставлю твои вещи за дверью спальни, потому что буду спать одна. Ты хотел свободы? Ты только что получил ее.

Высоко держа голову, она направилась к дому, и путь в несколько метров показался ей тысячекилометровым. Воспоминания об их пылкой, волнующей связи крутились в ее голове медленным, болезненным калейдоскопом, вызывая мурашки на коже.

В спальне она собрала вещи Рауля и, не удержавшись, уткнулась в них лицом, чтобы еще раз вдохнуть чуть мускусный, очень знакомый мужской запах. Но потом, взяв себя в руки, она вынесла собранные вещи вместе с чемоданами за дверь.

Оставшись в тишине и одиночестве, Сара попыталась обдумать, как будет жить дальше, чтобы удержать свой мир от полного крушения.

Стоя на четвереньках посреди огромного кремового ковра, которым был устлан холл директорского этажа семейного банка, куда Сара устроилась работать три недели назад, она пыталась вывести въевшееся в ворс пятно. И внезапно услышала голоса, доносившиеся из какого-то кабинета. Один из них принадлежал мужчине – низкий, неторопливый; другой – женщине.

В первый раз Сара обнаружила признаки жизни и человеческого присутствия здесь в такое время. Она приходила сюда в половине десятого вечера, убирала помещения и уходила. Ее устраивал такой график работы, поскольку сводил к нулю вероятность столкнуться с кем-либо. Она ведь была уборщицей, а значит, невидимкой. Даже швейцар, впускавший Сару в здание по вечерам, едва удостаивал ее взглядом.

Впрочем, Сара уже почти и не помнила те времена, когда была способна притягивать восхищенные взоры. Груз ответственности и постоянная нехватка денег стерли сияние молодости с ее лица. Теперь из зеркала на нее смотрела уставшая женщина лет под тридцать, с тенями вокруг глаз и выражением постоянной озабоченности.

Сара пыталась сообразить, как ей поступить. Существовали ли какие-нибудь правила относительного того, как должна вести себя уборщица при встрече с кем-либо из руководства банка? Она снова присела на корточки. В своем синем в клеточку рабочем халате, с волосами, повязанными косынкой, она вполне могла сойти за груду старой одежды, брошенной в холле, если бы не тележка с чистящими средствами рядом с ней.