Бал, проведённый в честь Леди Осени и открытия королевского бархатного сезона, собрал всех придворных в тронном зале, который магическим образом, точно мыльный пузырь, увеличился в размерах. Листопад старался сохранять на лице бесстрастность и вымученную улыбку. Он танцевал только с королевой, отклонял все другие предложения потанцевать и после пятого танца, не нарушая приличий, покинул бал.

   Мужчина устал и, едва раздевшись, лёг в постель. До рассвета оставалась всего пара часов. И вот снова крылатый ветер дул Листопаду в лицо, мол: "Просыпайся, соня, утро настало!" Мужчина оделся и заварил крепкий чай, затем умылся холодной водой - и подошёл к шкафу, выбирая привычную одежду. Отодвинул в сторону чёрный костюм и все остальные тёмные вещи, которые он смел носить, только пребывая в отпуске.

   Портрет белокурой Сонечки висел как раз напротив зеркала, оставаясь всегда неизменным, только краски за прошедшие века слегка поблекли. Листопад мысленно советовался с портретом, выбирая яркий камзол, зелёную рубашку и тёмно-коричневые брюки, улыбался Соне, зная, что, она никогда ему не ответит. Затем, мужчина открыл окно и, стягивая лентой в хвост разноцветные волосы, бросился вниз, чтобы взлететь подхваченный ветром.

   Деревья, земля и стайки пернатых уже ждали его, чтобы поделиться новостями, а также ждали времени обеда, чтобы успеть набить брюхо крошками от багета, что покупал щедрый Листопад, обменивая его в магазине, или приезжающей в погожие дни в парк лавке на драгоценные камушки, жемчуг и иностранные монеты.

   Листопад до обеда следовал ранее обозначенному на день плану и всегда успевал провернуть все дела до сумерек, а иногда даже опережал план. Тогда он мог наведываться в лавки старьевщиков и просто гулять по городским улицам в поисках редкостей для Леди Зимы. Но к тому времени, как загорались фонари и небо темнело, виднеясь в свете, идущем из окон домов, зачарованной грифельно-синей дымкой, Листопад уже летел по первоначальному маршруту вместе со стайками птиц, собравшихся на ночлег в лес: он же летел в замок.

   Там мужчина всегда принимал ванну, почитывал книги, преимущественно мрачные истории с драматичным финалом и готические романы, а когда всё надоедало, декламировал вслух стихи Блейка, По и сонеты Шекспира. Пил чёрный чай и, когда не спалось, бродил в саду при замке, а изредка, поддавшись вдохновению, делал наброски, чтобы во время долгой зимы нарисовать цветные полотна. Художником себя мужчина никогда не считал, но когда получалось изобразить увиденную мысленным взором задумку, то он испытывал ни с чем не сравнимую радость. Тогда же ему казалось, что запечатлённая на портрете Соня ласково глядит на него и прощает.

   Картины он не хранил: слишком опасно было выдать свои увлечения, ведь никто из созданных королевой миньонов не испытывал творческих порывов.

   Все в королевстве включая сестёр королевы и саму его создательницу - леди Осень, интересовались лишь модой, играми, сплетнями и интригами. Как глупо все. Как всё тяжело, ему - белой вороне, самому красивому мужчине королевского двора, хранить свои секреты в крепко запертом сердце. Но кто посмеет перечить уделу создания, обречённого жить и служить своей госпоже?

   Он ожидал своего тысячелетия, подобно манне небесной, чтобы посметь выбрать свой новый удел-свободу или, в зависимости от настроения королевы, смертный приговор. Но лучше уж смерть, чем и дальше влачить существование бледной тени.

   Яна пробыла в Дюссельдорфе недолго, успела поссориться с бабулей Эльзой, нагрубить ей, а затем так же неожиданно помириться, когда бабуля самолично пришла к внучке извиниться и забрала её домой из ненавистной больницы.

   - Я хочу домой, - сказала по телефону Яна отцу. - Мне тошно в чужих стенах, тошно от немцев. И если уж я умру, то хочу до последнего дня быть рядом с тобой и мамой! - всхлипнула Яна и разрыдалась.

   - Я тебя заберу, милая! - выдохнул Казимир Ульянович, прекрасно зная, что болезнь Яны стремительно прогрессирует, дорогие лекарства оказались бесполезны, а врачи отмеряют время её оставшейся жизни.

   - Я продам квартиру, - неожиданно добавила бабушка, когда Яна положила трубку, - и закажу новое экспериментальное лекарство, дорогая моя.

   - Ты это сделаешь ради меня? - всхлипнула Яна, поражённая до глубины души ещё одним бабушкиным сюрпризом.

   - Конечно, ты же моя единственная внучка, я люблю тебя.

   - А я всегда думала, что ненавидишь! - прямо ответила Яна.

   Бабуля хмыкнула и неожиданно улыбнулась, поманив Яну сесть рядом с собой на диван, а затем предложила сходить в кафе на набережной, поговорить о том о сём.

   Яна выглядела ужасно: лысая, тощая и измождённая. Бабуля Эльза одолжила девушке свой парик из натуральных волос и помогла с выбором платья. В итоге, накрасившись и приодевшись, Яна уже не выглядела умирающим лебедем. Об усталости и перенесённой боли говорили лишь её запавшие глаза и заметно выделявшаяся худоба.

   В кафе ранним утром было немноголюдно. Бабушка не походила на себя прежнюю, много шутила, рассказывала истории из собственной жизни. Не ожидавшая подобного Яна только диву давалась. Да, часто смеялась с бабулей на пару, а потом неожиданно девушка рассказала о себе, рассказала много такого, что даже родителям не говорила.

   - Ты так похожа на меня, милая, - взяла её за руку бабушка, отложив в сторону чайную ложечку. - Ни о чём не волнуйся, отправляйся домой и будь оптимисткой. Помни, что мыслить позитивно - это не просто слова, ведь скрытые резервы организма так до конца и не изучены.

   - Бабуля, почему ты никогда не приезжала на мои дни рождения? Почему ты так со мной себя вела, будто ненавидишь меня? - снова прямо спросила Яна, пристально глядя женщине в глаза.

   - Прости меня, я все эти годы заблуждалась, во всём винила твоего отца, потому что считала, что ранняя беременность моей Тони угробит её карьеру. Я была заносчивой сукой, Яна, и только когда ты заболела... - её голос сорвался, и на мгновение женщина отвернулась, чтобы прийти в себя.

   - Не надо слов и оправданий, бабуля, не надо, я тебе верю - сказала Яна. - Давай просто поедим мороженое.