— А ведь я хотела прогуляться~а, — простонала девушка в подушку. Кайла, как слепая, смотрела на белую накрахмаленную простынь, додумывая мысли до тупикового конца. Клен, уже облетевший, стоял тихо, в унылой задумчивости, постепенно погружаясь в вечернюю тьму. Кайла наблюдала, как он терял листья. Каждый лист падал тихо, медленно трепеща. Это дерево уже стало для нее чем-то родным за все то время, что она проводила в добровольном заточении, боясь кровожадности и предательства внешнего мира.

Но все это было, как ей казалось, очень давно, когда надежда еще не окончательно ее покинула. Тогда она еще лелеяла себя встречей с Леви. Она не видела его уже почти три года. Иногда ей казалось, что его фигура мелькает где-то здесь, близко; раз она проснулась с криком от легкого стука в окно. Но теперь она уверена что все это — только плод ее расстроенного воображения, и твердо убеждена, что она увидит его еще очень нескоро.

— Пора.

Наскоро вскочив с кровати, Кайла направилась к шкафу. Кайла была очень рада, что научилась шить, и теперь ее гардероб пестрел различными нарядами. Выбирая из более теплого, она надела белую льняную рубашку и красную футеровую юбку в пол. На талии она завязала кожаный черный корсет. Порывшись в шкафу, Кайла нашла свой старый платок, который когда-то связала себе на зиму. От времени некоторые нитки уже растянулись и потемнели, кое-где виднелись характерные затяжки. Но любимая вещь все еще казалась девушке самой красивой, несмотря на ее старость. Кайла аккуратно накинула его на плечи и вышла в коридор.

***

— Надеюсь, ты не допоздна?

— Пап, мне уже двадцать восемь лет, даже неловко.

Лейла уже потирала глазки, но вышла проводить маму.

— Ты сколо плидешь?

Кайла опустилась перед дочкой на корточки и широко улыбнулась.

— Конечно. Но ты в это время уже должна спать. Хорошо?

— Ну ладно, — девочке хотелось уснуть с мамой в обнимку, но она ничего не сказала. Помахав Кайле на прощание, она снова побежала к Доту.

Полная луна, сиявшая, как полированный диск кованого серебра, плыла высоко в небе и гляделась в таинственную глубину темных улиц. Временами на ее белый диск, светящий так далеко наверху, набегали полосами тонкие пучки облаков. Кайла шла медленно, кутаясь в теплый шерстяной платок, завороженная красотой лунной ночи. Перед ней летали, гоняясь друг за другом, две большие серые бабочки, мелькая, как фантастические тени, над каменной кладкой дороги.

От осознания, что она словно отделена от всего мира, сердце Кайлы заливала радость и умиротворение. Она молчала, прислушиваясь к ночной жизни города. Где-то впереди хлопнули от ветра ставни, эхом разносясь по улице. В темном кармашке между домами мелькнул силуэт кошки, сопровождавшийся громким мяуканьем. Унесенные ветром листья весело кружились в небе, путаясь в лабиринте домов. Волосы растрепались от быстрых потоков воздуха и бесконтрольно метались по лицу. Легким движением руки Кайла убрала их за ухо и свернула на главную улицу города. Звук ее одиноких шагов раздавался громко в тишине. Эхо точно дразнило ее, твердя, что она поступает как безумная, гуляя в такой час одна. Только Кайла об этом подумала, как неожиданно заметила впереди себя человеческую фигуру.

Женский силуэт, сильно сгорбившись, сидел на краю скамейки, полностью окутанный ночной тенью. Лишь свет луны выделял его среди этого чернильного омута. Казалось, что это какая-то неживая скульптура, но по легкому движению руки можно догадаться, что это реально человек. Кайла остановилась в тени большого дома и наблюдала. Вокруг никого не было. В сердце скользнула легкая тревога, но, сильнее сжав платок в руках, Кайла вышла на свет.

— С Вами все в порядке? Почему Вы одни в столь поздний час? — подсев рядом, спросила Кайла. Девушка рядом вздрогнула от неожиданности и перестала смотреть в одну точку. Их взгляды встретились, и теперь настала очередь Кайлы вздрагивать от неожиданности. В лунном свете она узнала Марту Фипс. Слова комом застряли в горле при взгляде на иссохшее лицо девушки. Ей тут же захотелось убежать, скрывая красное от стыда лицо, но ноги, словно каменные, не слушали мольбы хозяйки и твердо стояли на земле. Она чувствовала себя беспомощной, была в полной растерянности и нерешимости. Мысли ее невольно вернулись к мертвому телу Джека, из которого торчало кровавое лезвие. Эти стеклянные глаза, что не давали ей спать столько ночей, снова всплыли перед ней.

— Как Вы похорошели, майор Кайла… Красивый наряд, — с кислым лицом сказала Марта. Она имела вид человека, падающего от изнеможения. Руки беспокойно теребили край черной юбки. Она была в пятнах, у пояса болталась какая-то неаккуратно завязанная тесемка, а волосы были растрепаны и висели прядями вдоль щек.

Наступила тишина. Сильный порыв ветра вывел Кайлу из ступора, и теперь она смогла трезво оценить ситуацию. Да, перед ней определенно сидела Марта Фипс. Раз она жива, то и о ее жизни никто не знает. Надо было что-то ответить. Но что?

— И тебе привет, Марта… Давно не виделись, — только и смогла выдавить из себя Кайла. Ей было ужасно неловко сидеть рядом с ней и делать вид, что ничего не произошло. Марта едко хмыкнула и сильнее сжала край юбки.

— Да. Настолько давно, что я даже начала забывать лицо убийцы моего мужа.

«Убийца?» — Кайла со всей силы прикусила себе язык, чтобы не начать себя выгораживать. Горе, которое выпало на Марту и ее дочь, было огромным. И Кайла понимала это, хоть и слышать такое в свою сторону явно не желала.

— Ты же знаешь, что это не так, — Кайла угадала. Марта стыдливо опустила глаза, пряча их под прядями грязных волос. Она так сильно сжала зубы, что было слышно, как они скрипят. Все ее тело дрожало то ли от холода, то ли от ярости.

— Почему? Почему ты вернулась, а он нет? Почему ты его не спасла?! — вдруг крикнула на Кайлу девушка. — Почему, ответь!

Ни тени инстинктивного стремления защитить себя не мелькнуло в ее душе. Кайла покорно выслушивала крики и слезы Марты, даже не пытаясь что-то сказать. Когда крики кончились, наступила тишина. Громкие всхлипы девушки доносились до майора с легким опозданием, сливаясь в громкий хрип. Хрупкое тело Марты как-то незаметно осело; в ее яростном взгляде появилось что-то одурелое, и она мутно посмотрела на Кайлу.

— Я не успела, — с трудом выговорила та. — Он сам себя убил.

— Врешь! — Марта грубо схватила ее за руку у плеча и начала тормошить. Она смотрела на нее, как гадюка на свою жертву. Лицо ее менялось от волнения, кожа судорожно дергалась, на виске вздулась толстая пульсирующая жила. Кайла вскрикнула, когда Марта схватила ее за волосы и потянула вниз.

— Пусти!

— Убийца! Ты погубила мне жизнь! Мне и моему ребенку! — прошипела она и снова грубо оттащила ее в сторону. — Ты погубила мою дочку!

Последние слова она повторила с расстановкой, сверля Кайлу холодными глазами. Тотчас по улице прошел страшный порыв ветра, кидая девушкам в лицо уличную пыль. Марта ослабила свою хватку, и Кайла наконец высвободилась из ее тисков. Они обе громко дышали, отходя от недавней стычки. Когда дыхание выровнялось, Кайла спросила:

— Что случилось с Линдой?

Помолчав минуты две, Марта проворчала сквозь сжатые зубы:

— Она повесилась.

***

Кайла недоумевала. Перед ней сидел человек, убитый горем, плачущий и рвущий на себе волосы. Он остался совсем один, лишился всего: мужа, дочки, веры и сил. Марта, казалось, уже не могла плакать, но тоска волнами накрывала ее, и она снова тонула в отчаянии и боли. Она имела вид глубоко несчастного и одинокого человека, без смысла жить дальше. Линда, узнав о смерти отца, не смогла справиться и покончила жизнь самоубийством, оставив мать одну у двух могильных плит. Артур Фойл, как и обещал, выплатил, уже посмертно, Джеку деньги за заказ. Марта с меланхолией наблюдала, как эти многочисленные купюры сгорают в камине. Зачем ей эти деньги, если она такая одинокая! Она полностью погрузилась в апатию, не вставая с кровати. Врачи безуспешно лечили ее от неизвестной им болезни, но девушка увядала на глазах. Дом покрывался пылью, как и сама хозяйка.