Многие проблемы, связанные с пребыванием североамериканских финнов в Карелии, не получили достаточного освещения в современной российской и западной историографии. До сих пор дискуссионными или не до конца выясненными остаются вопросы о причинах массового переезда финнов из США и Канады в СССР, о численном и социальном составе иммигрантов, масштабах реэмиграции, вкладе переселенцев в развитие экономики и национальной культуры Карелии. Недостаточно исследованы и вопросы о взаимоотношениях с местным населением, о степени культурного воздействия иммигрантов на окружающих, об их восприятии советской действительности и о масштабах репрессий среди американских финнов.

Обобщающие труды по теме практически отсутствуют, исключением является лишь исследование финского историка Рейно Керо, вышедшее в 1983 г., но до сих пор не потерявшее своей актуальности[6]. Эта работа представляет собой блестящий анализ причин и организации иммиграции, особенно ее североамериканскую перспективу, однако у автора не было возможности работать с советскими архивами, поэтому жизнь переселенцев в самой Карелии описана достаточно поверхностно.

До 1970-х гг. о феномене «Карельской лихорадки» практически вообще не вспоминали. В одной из своих ранних работ Керо объяснял это тем, что в период холодной войны существовал ряд сложных проблем, препятствующих тщательному изучению жизни иммигрантов в СССР. Одной из главных причин являлось отсутствие доступа для западных исследователей к советским архивам. Еще одной проблемой, по мнению Керо, было то, что американские исследователи долго не решались уделять научное внимание столь деликатной проблеме. Реэмиграция финнов из Америки была проявлением серьезных социальных и политических противоречий между финнами и американцами, и для исследователей той и другой страны достаточно тяжело было рассматривать данный вопрос непредвзято[7]. Существующую лакуну в какой-то степени восполняла мемуарная литература, тоже, впрочем, весьма малочисленная[8].

В начале 1990-х гг. с распадом Советского Союза стала возможной работа с ранее закрытыми фондами советских архивов, в том числе и для самих российских исследователей. Это стимулировало разработку целого ряда тем, в том числе и тех, которые касались финской иммиграции в Советскую Россию. В европейской и американской историографии наряду с общими работами, связанными с изучением истории СССР сталинского времени, появились фундаментальные труды, посвященные финскому периоду в истории Советской Карелии[9], а также исследования, связанные прежде всего с изучением вопросов переселения североамериканских финнов в республику, т. е. феномена «Карельской лихорадки»[10]. Этот интерес был особенно силен среди финских историков, поскольку Советская Карелия в период между 1920 и 1935 гг. строилась в значительной степени под руководством финляндских политэмигрантов и позиционировалась как социалистическая альтернатива буржуазной Финляндии.

В российской историографии первые небольшие работы о североамериканских финнах были опубликованы в 1960-х гг.[11] Эти работы интерпретировали иммиграцию в терминах международной пролетарской солидарности, но обходили стороной другие причины иммиграции, не говоря о судьбах иммигрантов во время сталинских репрессий. Лишь в 1990-х гг. появилась возможность значительно расширить и углубить исследования по данной проблеме[12]. Также появились публицистические работы, основанные на мемуарах и воспоминаниях североамериканских финнов[13] и мартирологи, проливающие свет на трагические судьбы финнов в России[14].

В 2000-х гг. началось сближение российской и зарубежной научных традиций. В 2004 г. в Тандер-Бее (Канада), в 2006 г. в Эскильстуне (Швеция) и в 2008 г. в Петрозаводске (Россия) исследователями из Канады, США, Финляндии, Швеции и России обсуждались наиболее острые и малоизученные вопросы по истории пребывания в Советской Карелии североамериканских финнов. По итогам конференций были изданы два сборника статей, которые стали серьезным вкладом в изучение целого комплекса проблем, связанных с феноменом «Карельской лихорадки» в США и Канаде первой половины 1930-х гг. и различными аспектами пребывания североамериканских финнов в Карелии[15].

Настоящая книга – это один из первых результатов деятельности двух международных научно-исследовательских проектов, упомянутых в предисловии. Участие в них позволило авторам выявить и изучить ранее неизвестные материалы, хранящиеся в архивах Карелии, проанализировать республиканскую прессу 1930-х гг., собрать комплекс интервью у детей и внуков переселенцев[16]. Особенно полезными для нашего исследования оказались материалы Национального архива Республики Карелия, в котором отложились документы финских рабочих и социалистических организаций в США и Канаде периода 1908–1930 гг., документы советских и партийных организаций, отвечавших за организацию и проведение иммиграционной политики, материалы изучения условий труда и жизни финнов-иммигрантов, а также личные документы переселенцев. Этот комплекс источников позволил нам написать новую, более полную и детальную историю иммиграции финнов из Северной Америки в Советскую Карелию в 1930-е гг.

Книга состоит из девяти глав и структурно выстроена как по хронологическому, так и по проблемно-ориентированному принципу. Большая часть ее посвящена именно 1930-м гг., однако в последней главе мы посчитали нужным немного рассказать о военных и послевоенных судьбах североамериканских финнов.

Финскую иммиграцию из США и Канады в Карелию можно рассматривать на многих уровнях – международном, национальном, региональном, семейном и личном. Во многих отношениях североамериканские финны стали посредниками между Востоком и Западом, Москвой и Карелией, властью и местным населением, а сама республика благодаря им и другим иммигрантам оказалась зоной контактов между капиталистическим и социалистическим мирами образца 1930-х гг.

Первые финские переселенцы появились в Северной Америке еще в XVII в.[17], однако массовой эмиграция из Северной Европы за океан стала лишь два столетия спустя. «Американская лихорадка», начавшаяся в Норвегии уже в 1820-х гг., в 1840-х поразила Швецию и к середине 1860-х пришла в Финляндию, бывшую в то время частью Российской империи. Основной движущей силой иммиграции были серьезные экономические трудности, которые начались в середине столетия и привели к резкому росту иммиграционного потока через Атлантику.

Главная проблема финского общества второй половины XIX – начала XX в. заключалась в одностороннем развитии экономики. Около 70 % всего населения получало свой доход от занятий сельским хозяйством и лишь 10 % – от промышленности и ремесла[18]. Стабильность сложившегося сельского общества была подорвана экономическими реформами 1860 – 1870-х гг. и быстрым ростом населения, начавшимся уже в первые десятилетия XIX в. К 1870 г. число жителей Великого княжества Финляндского выросло более чем вдвое по сравнению с началом столетия – с 863 тыс. в 1810 г. до 1 млн 770 тыс. в 1870 г. В период с 1870 по 1910 г. население увеличивалось примерно на 300 тыс. человек за десятилетие и к началу Первой мировой войны достигло 3 млн человек[19]. Такое перенаселение не могло не сказаться на уровне жизни людей, прежде всего в деревне, где возможности для развития были сильно ограничены существующими законами. Хозяйство при наследовании не дробилось, владельцем земли становился лишь кто-то один из многодетной крестьянской семьи, остальные должны были искать пропитание на стороне. Промышленность и небольшие финляндские города не могли обеспечить достаточное количество рабочих мест, и одним из выходов для безземельного населения была эмиграция.