МЕГ. Это из моего носа. Офелия ударила меня подносом.
РАМПЛИ. Офелия, какая ты умненькая.
ОФЕЛИЯ. Мне велел ангел Фанни. Это было божественное деяние. Твой нос благословен великими плотоядными паучьими богами.
РАМПЛИ. Я знаю, милая, и это тоже хорошо. Я привез тебе подарок, Офелия, любовь моя.
(РАМПЛИ дает ОФЕЛИИ маленькую коробочку. Она ее берет и резко отбрасывает, попадая МЭЛОУНУ в лоб).
МЭЛОУН. Ах! Меня убили! Мне проломили голову!
УСТРИЦА. Где убили? Кого?
РАМПЛИ. По-прежнему находишь меня неотразимым, любовь моя?
МИССИС ТЕРЛИ. Ох, оставь ее в покое и садись есть.
РАМПЛИ. Ах, это твое знаменитое мясо. Кем оно было до того, как умерло и попало на твою кухню? Бегало на четырех ногах? Или на трех? В нем текла теплая кровь? А может, это все, что осталось от старого жильца, который не смог заплатить аренду?
УСТРИЦА. Много сабель рубили плоть в тот день.
РАМПЛИ. Как поживаете, ваше величество?
УСТРИЦА. Всем казалось, что стрелять они не будут. Учитывая возможные последствия. А потом, БА-БАХ!
(Последнее УСТРИЦА прокричал в ухо СВАНУ, который от неожиданности подпрыгнул и чуть не свалился со стула).
РАМПЛИ. В голове, как я вижу, по-прежнему сквозняк.
УСТРИЦА. Запах смерти вошел в комнату и сел за стол последним.
РАМПЛИ (садится в конце стола). Должно быть, моя французская туалетная вода. И кто это красивое, маленькое, грациозное существо?
СВАН. Это же Мэлоун.
МИССИС ТЕРЛИ. Это Джейн Лэм, Кристофер. Только-только приехала из сельской глубинки, дочь моей близкой подруги по давно минувшим дням. Будет жить с нами, сиротка.
РАМПЛИ. Она как картинка. Привет, Джейн.
ДЖЕЙН. Рада познакомиться с вами.
МЕГ. Как бы тебе об этом не пожалеть.
РАМПЛИ. Мег – девушка мудрая, так? Переберись на другое место, Мэлоун. Я хочу сесть рядом с Джейн.
МЭЛОУН (которого грубо скидывают со стула). Полегче, дружище.
РАМПЛИ. Я твой дружище? Не знал об этом. Думал, что Сван – твой дружище. Такая импозантная пара, вы двое.
СВАН. Ты к нам что-то имеешь, Кристофер?
РАМПЛИ. Не знаю, Сванни. Я к вам что-то имею?
МИССИС ТЕРЛИ. Только не за обедом. Эти глупости приберегите для войны. Я не потерплю насилия в моем доме. Мы убиваем друг друга снаружи, с винтовками и в военной форме, как цивилизованные люди.
УСТРИЦА. Поднялся шум около городской водокачки, и я говорю: «БЕРЕГИСЬ. АНГЛИЙСКИЕ СОЛДАТЫ!» Она кивает и говорит…
МИССИС ТЕРЛИ. Ешь мясо, болтун.
УСТРИЦА. Нет, не это. Думаю, не это. Ты знаешь лучше, чем я? Ты там была?
МЕГ. Почему он все время возвращается к этой ужасной бойне? Это расстраивает Офелию.
ОФЕЛИЯ. Мне без разницы. Он – что попугай.
(ОФЕЛИЯ пытается запихнуть мякиш в нос).
МИССИС ТЕРЛИ. Офелия, дамы не запихивают мякиш в нос, во всяком случае, в компании мужчин.
УСТРИЦА. Вы собираетесь стрелять, спрашиваю я? Разумеется, нет, говорят они. Потом БА-БАХ, и ты мертв. Я жажду удостоиться чести заглянуть в ее болота, говорит лысоголовый мыш.
ДЖЕЙН. Мистер Рампли, это правда, что англичане попытаются захватить город?
УСТРИЦА. Визг, шум, гром, и ты – закуска для червей.
РАМПЛИ. Откуда это может знать такой простой человек, как я?
МИССИС ТЕРЛИ. Не задавай неуместных вопросов, девочка. Какое тебе до этого дело, если у тебя есть мягкая, теплая постель, где ты можешь свернуться калачиком в холодную ночь, и в достатке еды?
УСТРИЦА. Я попросил ее прийти, и она, да поможет мне Бог, Иисус и Мария, она пришла в сиянии славы. Горячий суп пролился на страну.
МИССИС ТЕРЛИ. ЗАТКНЕШЬ ТЫ, НАКОНЕЦ, СВОЮ ГЛУПУЮ ПАСТЬ?
ДЖЕЙН. Вы думаете, армия патриотов атакует их?
РАМПЛИ. Если только случайно. Они могут отступить не в том направлении.
МЕГ. Вы разливаете суп, ваше величество. Позвольте мне вам помочь.
УСТРИЦА. Если я еще раз распластаюсь на земле, Мегги, так только с тобой.
МЕГ. Значит, мне есть, о чем мечтать. А сейчас не пускайте слюни мне на платье.
СВАН. Пусть пускает, Мег. Это единственное удовольствие, оставшееся ему в жизни.
ДЖЕЙН. Но город в опасности? Они попытаются нас сжечь?
РАМПЛИ. Ты про них или про нас? Которые они? И которые мы?
СВАН. Мы – это они, а они – это мы.
МЭЛОУН. Тогда к чему все эти убийства?
ДЖЕЙН. Да, к чему? За нашу свободу? Или за что-то еще?
МИССИС ТЕРЛИ. Ради Бога, Джейн, может, дашь мужчине поесть и перестанешь донимать его глупыми вопросами? Я думала, ты знаешь, как себя вести.
РАМПЛИ. Это не глупые вопросы. Мне нравятся женщины с головой. Не все со мной согласятся, но я нахожу, что у Джейн не пустое любопытство. У нее реальные перспективы.
ДЖЕЙН. В чем?
РАМПЛИ. Ты не знаешь, милая? Она действительно не знает?
МИССИС ТЕРЛИ. Она – юное, невинное существо. Это часть ее очарования. И ее ценность.
ОФЕЛИЯ. Не следует тебе говорить с этим человеком, Джейн. Я поговорила, и почти лишилась разума.
СВАН. Это да.
ДЖЕЙН. Почему мне не следует говорить с ним?
ОФЕЛИЯ. Потому что он мертвец, или ты этого не видишь? Если ты любишь мертвеца, то подхватываешь смерть, а потом не можешь от нее избавиться, она липнет к тебе, ты должна передать ее кому-то еще и становишься призраком.
РАМПЛИ. Я – мертвец? Не чувствую я себя мертвецом.
ОФЕЛИЯ. Это можно сказать по глазам. Но не смотри. Это всегда смертельно – смотреть в глаза. Я сама смотрю на нос. Ты не сможешь влюбиться в мертвеца, если пристально смотришь на его нос.
СВАН. Золотые слова.
МИССИС ТЕРЛИ. Офелия, хватит трепаться с Джейн, а не то она подхватит от тебя безумие.
РАМПЛИ. Офелия никому не причинит вреда, и может говорить и делать все, что ей хочется, а тот, кто ее в какой-то мере обидит, будет иметь дело со мной, это понятно? Понятно?
МИССИС ТЕРЛИ. Разумеется, Кристофер, и нет у меня ни малейшего желания ее обидеть. Мы все любим бедняжку, так?
МЕГ. Я люблю.
УСТРИЦА. Пуля пробивает твои внутренности, кровь бьет фонтаном. Раскрываются окна, оттуда стреляют в толпу. Женщина падает головой в снег.
ДЖЕЙН. Простите меня, но о чем он говорит?
МИССИС ТЕРЛИ. Устрица получил удар по голове во время Бостонской бойни семь лет тому назад, от которого так и не оправился. Он – великий мученик Патриотической идеи.
ДЖЕЙН. Но почему вы зовете его Устрицей?
МЭЛОУН. Потому что интеллектом он на одном уровне с этим существом.
МИССИС ТЕРЛИ. Потому что именно устриц он и продавал, милая. Перед тем, как получить тяжелое ранение во время Бойни, он был уличным торговцем, продающих с тележки этих самых устриц. Теперь он бродит по городу, продавая воображаемых устриц и еще Бог знает что. Дома у него нет вовсе, и только благодаря доброму сердцу Кристофера Рампли, который платит за его величество, он имеет стол и кров в «Виноградной грозди», когда ему удается найти дорогу сюда. Становится темнее или надвигается Апокалипсис?
МЭЛОУН. Возможно, и первое, и второе.
МИССИС ТЕРЛИ. Принеси еще лампу, Мег.
ДЖЕЙН. Я принесу.
МИССИС ТЕРЛИ (твердой рукой удерживая ДЖЕЙН). Пусть принесет Мег. Ты останься и составь нам компанию.
СВАН. Я пойду с тобой, Мег, и освещу путь своей страстью к тебе.
МЕГ. Темнота меня больше устроит.
МИССИС ТЕРЛИ. Пусть Тимми пойдет с тобой, Мег. Таких, как он, ты без труда ставишь на место.
МЕГ. Почему не может пойти Джейн?
МИССИС ТЕРЛИ. Потому что Джейни должна закончить обед, у нее молодой организм, tq ye;yj нарастить мясо на костях. А теперь ИДИ! (СВАН обнимает недовольную МЕГ за талию, и они уходят. МЕГ оглядывается на ДЖЕЙН). А ты, Мэлоун, выведи Устрицу на прогулку в сад. Он начинает пускать слюни.
МЭЛОУН. Предложение ваше весьма привлекательное, мэм, но я еще не доел.
МИССИС ТЕРЛИ. Ты доел. А теперь делай то, что я тебе говорю, или Кристофер на тебя рассердится. Мы этого не хотим, так?
