Анима мунди[1]

© Дон Нигро, 2021

Драматург благодарит всех нижеуказанных за существенную помощь в начальный период жизни этой пьесы: Национальный фонд репертуарных театров, который номинировал пьесу «Анима мунди» в финал конкурса «Национальная драматургическая премия», Лоренса Харбисона из «Самюэль Френч, инк», «Сейкл репитори компани», Уинну Хэндману из театра «Нью-Йорк плейс», театру на Сент-Энн в Бруклине, Кэрол Краверман и репертуарному театру Беркли, и Джозефу Нигро.

МАДАМ БЛАВАТСКАЯ

ДЭВИД АРМИТЕЙДЖ

ЭЛИЗАБЕТТ КЭРРОЛТОН

МИСТЕР ЙЕЙТС

АНЖЕЛИКА/МЭРИ МАРГАРЕТ/САТАНИСТКА

РЕКС/САТАНИСТ

ЭВЕРЕТТ/САТАНИСТ

МИСТЕР ДОУСОН/КАПРАЛ ДАК/САТАНИСТ

МИСТЕР УАЙЛЬД/КАПИТАН БЛАД/САТАНИСТ

СЮЗАННА/ФРАНЦУЖЕНКА/САТАНИСТКА

ЖЮЛИ/МИССИС КРОУЛИ/ДУЛЬЧИ

МИСТЕР ПАУНД/НИЩИЙ/СВЯЩЕННИК

СЛЕПОЙ СОЛДАТ/МИСТЕР КРОУЛИ

Картины

1. Мадам Блаватская.

2. Шут.

3. Отшельник.

4. Умеренность.

5. Колесница.

6. Маг.

7. Смерть.

8. Влюбленные.

Картины

9. Луна.

10. Императрица.

11. Повешенный.

12. Дьявол.

13. Башня.

14. Колесо фортуны.

15. Мир.

16. Мадам Блаватская.

Англия и Франция на переходе девятнадцатого века в двадцатый и чуть позже, во время Первой мировой войны, Ирландия после войны, Америка в двадцатых и пятидесятых. Все времена и места сосуществуют на сцене. Декорация неизменная, никаких затемнений между картинами, за исключением особо отмеченных в тексте. Актеры свободно перемещаются из одного пространства-времени в другое, зачастую оставаясь видимыми по ходу картин, в которых не говорят. ЙЕЙТС часто пишет за столом, БЛАВАТСКАЯ занята картами таро за своим столом, но оба в разное время будут переходить в другие части сцены, как и остальные персонажи. У ЙЕЙТСА есть возвышение, с которого он иногда будет произносить монологи. Простые столы и стулья в таверне послужат мебелью для БЛАВАТСКОЙ и КРОУЛИ. В глубине сцена приподнята, там будет находиться УАЙЛЬД, когда появится на сцене, эта часть послужит и разрушенным сельским домом. БЛАВАТСКАЯ и ЙЕЙТС говорят, когда происходит переход от картины к картине, не до или после, поэтому мы слушаем их и одновременно видим, как другие персонажи формируют новую картину, словно соединяющиеся элементы пазла. То есть для БЛАВАТСКОЙ действие не прекращается: ее слова и перемещение персонажей и есть переход к новой картине, поэтому пауз между картинами нет, действие постоянно. Плавность переходов и движения персонажей исключительно важна. Движение спектакля – его неотъемлемая часть. Любые изменения костюмов должны быть минимальны. Никакая задержка не стоит урона, наносимого потерей концентрации наблюдателя. Проекция карт таро по ходу сцен, коими они названы, не обязательна и не должна отвлекать зрителя от актеров.

(Сцена затемненная. Звучит вальс № 12 Шопена в фа-миноре. Актеры выходят на сцену со всех направлений: первой ЭЛИЗАБЕТ, потом ЙЕЙТС, которая направляется к столу и пишет, АНЖЕЛИКА, которая принимается протирать один из столов в таверне, РЕКС, идет к столу, который она протирает, ЭВЕРЕТТ садится на один стол с РЕКСОМ, ДОУСОН садится за другой стол, УАЙЛЬД – за стол ДОУСОНА, СЮЗАННА подходит, чтобы взять их заказ, ЖЮЛИ флиртует с РЕКСОМ, ПАУНД идет к скамье на лужайке больницы святой Элизабет. Мы слышим, как БЛАВАТСКАЯ что-то напевает, выходя на сцену, крупная и грозного вида старая женщина, направляется к своему столу. Поет она не так, чтобы хорошо, но с душой[2]).

БЛАВАТСКАЯ. Ох, где же ты был, лорд Рэндол, сынок,

Ох, где же ты был, красавчик ты мой?

По лесу гулял и жуть как устал,

Стели поскорее мне, мама, постель.

Охота вконец утомила меня,

И ноги не держат, я должен прилечь.

(Пока она поет и берется за карты таро, ДЭВИД АРМИТЕЙДЖ, ему нет и двадцати, входит в ее лондонскую квартиру. По ходу спектакля Армитейдж состарится, помолодеет, снова состарится, на это будет указывать лишь его манера поведения, но сейчас он в самой юной своей ипостаси. БЛАВАТСКАЯ увлечена песней и картами, и не замечает его).

БЛАВАТСКАЯ. Любовь настоящая встретилась мне,

Стели поскорее мне, мама, постель.

Охота вконец утомила меня,

И ноги не держат, я должен прилечь[3].

(АРМИТЕЙДЖ собирается заговорить, но тут из часов за его спиной появляется ПТИЦА и дважды каркает, пугая его, после чего скрывается в часах. Он смотрит на часы, когда ПТИЦА выскакивает снова и каркает ему в лицо. Он отпрыгивает. БЛАВАТСКАЯ говорит спокойно, не отрывая взгляда от карт).

БЛАВАТСКАЯ. Чего пристаешь к птичке, сынок?

АРМИТЕЙДЖ. Я только смотрю.

БЛАВАТСКАЯ. Не тяни к ней рук. Она кусается. Как тебе не стыдно.

АРМИТЕЙДЖ. Вы – мадам Блаватская?

БЛАВАТСКАЯ. Иногда. И кто интересуется?

АРМИТЕЙДЖ. Меня зовут Дэвид Армитейдж. Я – американец.

БЛАВАТСКАЯ. Это удручающе очевидно. Я постараюсь не винить тебя в этом, но у меня не получится. Так что?

АРМИТЕЙДЖ. Я пришел, чтобы повидаться с вами.

БЛАВАТСКАЯ. Я знаю, что ты пришел, чтобы повидаться со мной. Теперь ты увидел меня. Смотри внимательно, может, вновь уже не увидишь. Ты – тот самый, кто старался убедить меня в плоскости земли?

АРМИТЕЙДЖ. Нет, такого точно не было.

БЛАВАТСКАЯ. Что ж, тогда, думаю, я должна быть с тобой мила и обходительна. Все хорошо, мой кролик, не бойся. В этот момент я совершенно безобидна. Говори.

АРМИТЕЙДЖ. Объяснить это не так, чтобы просто. Я приехал в Лондон, потому что… Думаю, это как-то связано с Богом. Я услышал, что вы – очень мудрая женщина, и заявляете, что у вас контакт с другими мирами… Прошлым, будущим, потусторонним миром… Я чувствую, в созданной Богом вселенной есть не только то, что я могу увидеть или ощутить, закономерности, которые нельзя уловить пятью органами чувств, но они есть, до них нужно только дотянуться, это нечто большее, чем есть или спать, какая-то основополагающая тайна, я не знаю, что…

БЛАВАТСКАЯ. Этот человек – идиот.

АРМИТЕЙДЖ. Я не идиот. Я молод. Надеюсь, в Лондоне это не преступление. Я не утверждаю, будто что-то знаю. Поэтому я и пришел к вам. Чтобы учиться. Вероятно, ошибся.

БЛАВАТСКАЯ. Да, большая ошибка, малыш. Вообще-то, я люблю есть и спать. Тело помогает коротать время, дает, что понюхать, с чем поиграть. Но не уходи, думаю, мы можем поговорить. Определенно, в тебе есть сила духа, это мне нравится, и не единой идеи в голове. Это хорошая отправная точка. А теперь, сколько у тебя денег?

АРМИТЕЙДЖ. Простите?

БЛАВАТСКАЯ. Денег. Хотя бы приблизительно.

АРМИТЕЙДЖ. Денег?

БЛАВАТСКАЯ. Ну да, или в омнибусе ты расплачиваешься возвышенными мыслями?

АРМИТЕЙДЖ. Все деньги я потратил на то, чтобы добраться сюда из Огайо[4].

БЛАВАТСКАЯ. Это твой первый духовный урок, сын мой. Деньги должны быть у тебя всегда. Пусть будет десять шиллингов. Ха-ха, это шутка. Двенадцать шиллингов. Как насчет шести? Поцелуй меня, и будем считать, что мы в расчете. Нет, нет, не волнуйся, на первом свидании я обхожусь без пыток. И помимо умения нести чушь, что еще тебе под силу? Что-то полезное?

АРМИТЕЙДЖ. Я – поэт.