– Этого мяса стало слишком много, – возразил Самуил, затянувшись косячком и передавая подруге.
– И оно в основном тухлое! – добавила подруга и расхохоталась.
– Не думаю, что Бакунин и Кропоткин одобрили бы это, – покачал головой Гарин.
– Они солили мясо жизни собой, – добавила Маша.
– Тогда было что солить, – возразил парень.
И они с подругой снова засмеялись.
– Ведь нынешний мир уж давно погружён в анархию, – продолжал рассуждать вслух Гарин. – Зачем вы отделяетесь от него?
– Анархия анархии рознь, доктор, – заметил Самуил. – Особенно здесь, в АР.
– Наша анархия чиста и невинна. – Девушка сняла через голову вспотевшую майку, обнажая грудь. – А во внешнем мире уже тридцать лет царит анархия насилия.
– Анархия насилия, – кивал Самуил, поблёскивая мормолоновой скулой.
– Наша анархия сладкая, а у них – горькая. – Девушка с улыбкой легла на колени к Самуилу.
– Вы что-нибудь берёте от внешнего мира? – спросила Маша.
– Фрукты для самогона, хлеб, живородящую материю, сухой бензин для генератора.
– У вас же нет денег, чем платите?
– Услугами, услугами, – улыбалась девушка.
– Или просто забираем, – добавил Самуил, лаская грудь девушки. – Экспроприация. Но без насилия.
– Воровство? – огладил бороду Гарин.
– Мягкая экспроприация.
Девушка положила руку на широкое запястье Гарина:
– Не пора ли предаться мягкому, доктор?
Гарин не успел ответить, как музыка вдруг прекратилась. И раздался протяжный переливчатый звук. Он вызвал у пляшущей толпы вопль восторга. Все тут же притихли. Только пламя костра ревело и трещало.
– Братья и сёстры! – раздался усиленный динамиками голос Анархии. – Болезнь и слабость. Испытание и муки. Страдание и боль. Терпение и сосредоточие. Превозмогание и преодоление. Выздоровление и преображение. Возвращение и успокоение. Сила и радость. Здесь и теперь.
– Здесь и теперь! – повторила толпа.
– Внешняя дисгармония. Внешнее несовершенство. Внешнее напряжение. Внешнее безразличие. Внешние угрозы. Здесь и теперь.
– Здесь и теперь!
– Внутренний путь. Внутренний мир. Внутренняя сила. Внутренняя радость. Здесь и теперь.
– Здесь и теперь!
– Наша жизнь. Наша свобода. Наше братство. Наше единство. Здесь и теперь!
– Здесь и теперь!
Анархия смолкла. Толпа молодёжи замерла вокруг костра.
И ожил голос Анархии:
– Наша любовь. Здесь и теперь.
– Здесь и теперь!!! – заревела толпа.
Все пришли в движение, бросились ближе к костру, образуя плотный круг. Он стал разделяться на два круга, один внутри другого. Молодые люди принялись быстро раздеваться. Из сияющего золотого шатра две обнажённые девушки вынесли на беломраморной доске Анархию, внесли в промежуток между кругами и медленно двинулись по этому промежутку. Чёрная, лоснящаяся от света пламени Анархия стояла на доске, положив левую руку на грудь, а правую на чресла, запрокинув красивую голову. Полные губы её были приоткрыты, а глаза закрылись. Доску опустили на уровень гениталий стоящих. По молодым телам, освещённым сполохами костра, пошли конвульсии. Все принялись ожесточённо мастурбировать. Раздались мужские стоны, женские всхлипы и вскрики. И не успела мраморная доска с Анархией завершить круг, как первая сперма брызнула на белый мрамор и тёмное тело. Вскрики, стоны и причитания слились с рёвом пламени. Гарин заметил в круге Анания на инвалидной коляске; его подружка мастурбировала ему.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
