Между тем, незнакомец перевернул открытку и дал нам прочесть легенду. Икона была северофранцузской, тринадцатого века. Старик с какой-то странной улыбкой поглядел на нас и сказал: "Я один все понял, я их разоблачил, я не позволю им завладеть целым миром". У Саши на лице заиграла улыбка, мол, ясное дело, имеем дело с психом. Меня же этот старик чрезвычайно заинтересовал. Я всегда любил общаться с подобного рода помешенными, кроме того, среди гуманитариев на них даже была мода. Каждый нормальный историк мечтал стать шизофреником. Так один мой соученик, покупая книгу "Рецидивирующая шизофрения", спросил цену весьма характерным образом: "Сколько стоит этот самоучитель?"
Однако старик, к моему глубокому разочарованию, как воды в рот набрал. На все расспросы он реагировал короткими фразами, как то: "это слишком сложно", "это несказанно", "словами так и не объяснишь", "даже многие читающие в хронике Акаши это проглядели" и т. п. Потом он внезапно о чем-то задумался. Наступила тишина. И вдруг как-то совсем нежданно посреди безмолвия он очень громко выпалил: "Куда идешь?" Вопрос поставил меня в тупик, так как мои цели были неясны для меня самого. Я не познал самого себя. Поэтому я отшутился: "В Азазеловку". В глазах старика появился испуг, он стал что-то невнятное бормотать себе под нос и лихорадочно креститься. Это меня образумило, так как в этот момент в Христа я не верил, а колебался между учением Василида, герметизмом и иудаизмом. Поэтому я спросил: "Что тебе в имени ее?" Он сказал: "Вот прочитайте и завтра верните в то же время в этом же месте". При этом старик всучил мне засаленную тетрадь и поспешно удалился. Точнее он внезапно, как сквозь землю провалился. У меня не осталось времени объяснять, что вернуть тетрадь будет совсем не просто: скоро мы покинем это место. Впрочем, для себя я решил: просмотрю, что смогу и передам тетрадь какому-нибудь работнику склада или столовой, а они и вернут текст автору. Через много лет я узнал, что больше никто и никогда не встречал в Арцизе этого старика.
Мы пришли к машине заблаговременно. Я успел бегло просмотреть тетрадь по диагонали. Текст был весьма сумбурен. Автор обвинял неких "их", никого не называя и не определяя. Эти "они", пользуясь сверхъестественными возможностями, способны контролировать человеческий мозг. "Они" намерены уничтожить наш мир. Эпопея заканчивалась пространными обличениями соседей по коммунальной квартире, которые якобы были одними из "них", что следует из их вероломного поведения на кухне, в туалете, и в ванной комнате, а также из порочной склонности шуметь по ночам. Таким образом, писал совершенный сумасшедший. Что впрочем, отнюдь не означает, что он не получил откровения, что во всей безумности писаний не содержится искры божественной истины. В конце концов, идея близости к Богу сумасшедших не нова, и не лишена сокровенного смысла.
Но вот накладные оформлены, а я отдал тетрадь помешенного старика двум работникам склада с соответствующей просьбой вернуть ее автору, и мы отправились в путь, чтобы немного поплутать по сельским немощенным улочкам. Село было невелико. Как видно, население - украинцы. По крайней мере, дома глинобитные с соломенными крышами, какие мне доводилось видеть в Полесье, но никогда - в Одесской области. На невысоком холмике высилась каменная церквушка без крестов, но, что удивительно, поддерживаемая в полном порядке. "Возможно, перестроечный всплеск интереса к религии не докатился до этих мест, и здание используется для каких-то иных целей", - подумалось мне. В этой церкви все выдавало седую древность, все в ней было отлично от обычных православных храмов, и потому она сразу привлекла мое внимание. Стиль постройки - романский, материал - ракушняк. На улицах мы не увидели ни одного прохожего, так что расспросить было некого. И после такого поверхностного осмотра, лишь распалившего наше воображение, мы решили вернуться в Одессу.
Прошел месяц со времени моего посещения Азазеловки, и, целиком погрузившись в учебу, я совсем было позабыл о вещах посторонних. И вот знойным июльским днем я вышел на Садовую, со стороны Преображенской, чтобы заглянуть в небольшой книжный магазин, где иногда можно было найти научную литературу по бросовым ценам. На углу, поблизости от аптеки Гаевского располагался киоск в недалеком советском прошлом, принадлежавший "Союзпечати", но никто не знал, кто его арендовал ныне. Там выставлялись книги на продажу, часто весьма неожиданного содержания. И сразу надежда на нечто неординарное: в окошке продавщица, женщина лет тридцати пяти, читала книгу на арамейском, и происходящее вокруг ей было глубоко безразлично. В витрине красовались удивительно разнообразная по содержанию печатная продукция, от советских пропагандистских брошюр до путеводителя по Израилю. Мои глаза скользили по узнаваемым, в большинстве своем, переплетам и зацепились за невиданную ранее книгу, написанную неким Исмаилом Нортатемом, "Введение в проблему формирования населенного пункта Азазеловка в его современном облике: События, факты, комментарии". Сочинение имело мягкий переплет, цвет которого почему-то не задержался в моем сознании, и не превышало в объеме пятидесяти страниц. Я тут же спросил у продавщицы цену. Книга оказалась неожиданно дорогой. И было принципиально жалко расставаться с такой большой суммой денег, поэтому я решил повременить, подумать день-другой. Ведь, в конце концов, оставалась возможность найти эту книгу в другом магазине. Продавщица, заметив мое замешательство, обронила: "Вы сами должны решить, нужна ли вам эта книга". Внутренне я был согласен. Лишь требовалось время для принятия решения.
А поиски этой книги в библиотеках и книжных магазинах ничего не дали. Да и со следующего дня я ни разу не заметил, чтобы киоск на углу Преображенской и Садовой был открыт. Это крайне огорчало: не сделал покупку, и книги я больше никогда не видел.
Как-то я занимался в отделе редких книг и рукописей в библиотеке им. Горького. Утомившись, я вышел пройтись по коридорам, где столкнулся с человеком лет пятидесяти, который тоже все время сидел со мной в одном отделе. Он пристально посмотрел на меня и сказал: "Да удивительно это редкая книга по истории Азазеловки!"
- А вам доводилось ее видеть? - поинтересовался я.
- Никогда. Ее видело только четыре человека. Лишь один пережил это событие весьма благополучно. Другой умер, третий сошел с ума, а четвертый стал еретиком.
- Разве это не о посетивших рай? Очень уж это напоминает одну талмудическую историю, кажется, из Вавилонского Талмуда, трактат "Хагига". А кроме того, я, кажется, видел книгу, о которой вы говорите. Мой случай вы не учитываете?
