— Это как понять? — отреагировал Иван Васильевич.
— Не знаю, велено передать — ответила Инна.
— Что сам товарищ Репейс велел тебе передать? — спросил Эдуард Арсеньевич.
— Нет, один старик из их компании — произнесла Инна и посмотрела на Рыжую бороду.
— Архип Архипович — произнес Рыжая борода загробным голосом.
Время до полуночи было, не так уж много, а после слов Инны оно начало идти с неизмеримой скоростью, и вечер наступил в одно мгновение. Он же окончательно приглушил эмоции, а тикающие часы пугали передвижением своих стрелок.
— Надо подготовиться основательно до полуночи. Приготовить ларец, выкопать ямку или, что там нужно — с деловой интонацией в голосе говорила Карина Карловна, обращаясь к Ивану Васильевичу, тот одобрительно кивал головой.
— Они сами дали нам понять, когда нужно провести церемонию — сказала Карина Карловна.
— Ты о клятве забыла — напомнил Эдуард Арсеньевич.
Он к этому времени уже успел проспаться. Сейчас сидел с помятым лицом и обходился красной настойкой, игнорирую, куда более желанный коньяк.
— Действительно, это осложняет дело. Но, я думаю, что возможно принять ее, как говорится, всем скопом. Кто-нибудь будет читать, потом все по очереди произнесут заключительные слова. Сейчас я принесу бумагу — Карина Карловна отправилась в свою комнату.
— Плохо все это кончится — удрученно сказал Эдуард Арсеньевич.
Иван Васильевич не стал с ним спорить, лишь пожал плечами и произнес; — Да уж. Карина Карловна не заставила себя долго ждать. Она энергично уселась на свое место, развернула заветную бумагу и начала читать.
— ‘’Именем свободного капитала — торжественно клянусь!!! Быть верным законам, установленным со времен Адама и Евы, законам, освещенным всеми конфессиями. Прилагать все имеющиеся силы для поддержания порядков священного разделения на богатых и бедных. На потомственную эксплуатацию, на сохранение капиталов и теплых мест, капиталами достигнутых. Клянусь не жалеть себя, быть верным до последнего вздоха общему делу. Клянусь, не пререкаясь следовать за теми, кто назначен этими принципами на верховную власть свободного капитала. Клянусь, не пожалеть жизни за богом избранный путь. Клянусь!!! Клянусь!!! Клянусь!!!’’
— Хороший, какой текст — сказал Иван Васильевич, после того, как Карина Карловна закончила читать.
— Не хватает чего-то и размыто как-то — выразил свое мнение Эдуард Арсеньевич.
— Тебе Эдя чего надо? Все по делу и нет ничего лишнего. Свобода эксплуатации, деление на людей и на нелюдей. Послушность принципам выборного обмана. Все по делу — сердито одернула Эдуарда Арсеньевича, Карина Карловна.
— Так-то оно так, только лучше обойтись без этой клятвы. Закопать эту хрень в землю и хорош на этом. Я, вообще, думаю, что ненужно было нам сюда ехать. Пусть сеньор Толстозадов сам бы и разбирался во всем этом — откровенно выложил все, что было у него на душе, Эдуард Арсеньевич.
— Я другого от тебя и не ожидала — фыркнула Карина Карловна — Я Эдя тоже боюсь, и может больше тебя. Ты вспоминаешь, что я баба, когда тебе поточить необходимо, а так тебе, кажется, что-то иное. Только если ты внимательно слушал клятву, то в ней вся наша жизнь. И не только наша, а всего ‘’Грядущего общества’’. Ты бывал в другой реальности и тебе не очень там понравилось.
— Думаешь если мы эту штуковину зароем, под другую абракадабру, пробубним слова истинные, то навсегда пропадет товарищ Репейс с товарищем Ефимози — грубо возразил Эдуард Арсеньевич.
— Я так понимаю, что ты от своего страха успел забыть истинное лицо товарищей и самого сеньора Толстозадова. Тебе, кажется, что все это чушь или я не правильно тебя понимаю? — не уступала Карина Карловна.
— Ну, не чушь, конечно, только мы люди маленькие. Кто я такой? Всего лишь рядовой слуга ‘’Грядущего общества’’ — пробурчал Эдуард Арсеньевич.
— Мы здесь все не из первых рядов. В этом видимо и заложен необходимый символизм — торжественно сказала Карина Карловна…
… — Подготовил все барин — вновь появился мужичонка в грязном фартуке.
Фартук при этом стал еще грязнее, а сам он плохо стоял на ногах.
— Чего там шумел, сучий сын!!! Сделать нормально ничего не можешь, выпил уже лишнего, каналья сранная!!! — обыденно повысил голос Иван Васильевич.
— Там кот черный, большой и наглый, хотел его погнать, так он меня чуть не сожрал. Как фыркнет, зашипит, глаза зеленные, страшные — пару раз икнув, рассказывал мужичонка в фартуке.
— Господи спаси и помилуй — прошептал Ироним Евстратиевич.
— Насчет дела Карина Карловна права. Мы свой путь давно выбрали и должны его отстаивать. Иначе страшно представить, что будет нам уготовано — немного опоздав, произнес Иннокентий Иванович.
— Почему нам? — спросил Ироним Евстратиевич.
— Но не ему же — ответил профессор, взглядом указав, в сторону мужичонка в фартуке.
Тот с интересом глянул на профессора и в третий раз сильно икнул.
— Пошел вон отсюда!!! — заорал Иван Васильевич.
Часы в доме, старомодным звуком, пробили десять часов вечера…
<p>
</p>
… Напрасно Иван Васильевич ждал изменений в окружающей обстановке. Ничего не могло потемнеть, от того, что и без того было темно. Никто не стучал в калитку со страшным грохотом и даже не звонил бесконечной трелью в дребезжащий электрический звонок.