- Вот и хорошо, теперь к делу. Автор этого бестселлера некий Егор Свиридов. Вы Алена имели честь с ним пообщаться. Человек этот, как я уже сказал, опасный государственный преступник, который хочет скрыться от правосудия. Рукопись, так в просторечье, в управление госбезопасности, именуется хорошо вам известное произведение, находится в розыске уже тридцать три года. И не стоит думать, что на этом всё. Я еще даже не перешел к главному. Содержание творения вам, окромя Феликса, известно. Хотя Феликс имеет не меньшее познание на данную тему. Просто, он не хочет, он старается не помнить. Существует параллельный мир, он же мир добра и справедливости. Между мирами двери, особые двери, которые Свиридов хочет закрыть навечно. Наша же задача заключается в обратном - открыть их настолько широко, чтобы один мир поглотил другой. Ну, прямо, как для школьников рассказываю - выговорился Возков, после встал на ноги и подошел к окну.
- Я тебя не пойму, ты не можешь так говорить - произнес Феликс Эдуардович, до которого дошло явное несоответствие планов Влада и его же службы.
- Могу, цена слишком высока. Ты так и не понял, с чем тебе суждено было столкнуться, и, конечно, сейчас испытываешь суеверный страх. Но я тебя успокою, ничего страшного не случится. А если ты думаешь, что сможешь как-то меня переиграть, то не советую Феликс. Они всегда поверят мне, моим людям, чем тебе, у которого, к тому же, нет ни единого доказательства - спокойно произнес Возков.
- Я не собираюсь, мне нет от этого никого прока. Я просто удивлен, мне не верится, чтобы ты Влад пошел на преступление, чтобы ты выступил против системы, которая тебя вырастила, чтобы дело твоего отца - здесь Феликс остановился, тяжело выдохнув.
- Дело моего отца, а чего добился мой отец. Фотографии в холле первого этажа, фамилии на медной табличке перед входом. Я же буду иметь всё, и не подумай, что меня волнует материальная сторона, на это мне плевать, куда большее, что даже трудно выразить словами. А вы, мои дорогие влюбленные, если бы вы знали, как же я вам завидую. Но вам всё же придется стать авторами нетленного творения, участниками сотворения нового мира - повернувшись от окна, произнес Возков.
- Но вы же обещали - прошептала Алена.
- Не хотите, уже передумали окончательно, а где же творческое тщеславие - засмеялся Возков.
- Жизнь дороже любого авторского успеха - промычал Костя.
- Будет вам, и жизнь, и успех. Такой успех, о котором можно лишь мечтать. Но для этого, вам необходимо помнить мои слова, помнить обо мне, позже, после нашей странной экскурсии, вам необходимо оставаться вдвоем, необходимо дождаться, когда за вами явится Егор Свиридов - напряженно говорил Возков, не сводя глаз с Алены и Кости.
- Вы же говорили - вновь не удержалась Алена.
- Когда он придет, вы должны его слушаться во всем, еще моментально сообщить мне, о том, что он вас посетил, а дальше по теме: что, куда, когда, где. От этого зависит ваша жизнь, не его, его я оставлю у себя - в этот момент Возков указал на Феликса Эдуардовича рукой и засмеялся.
Феликс Эдуардович не стал что-то говорить, он старался сохранять полное безразличие. Алена с Костей молчали, ожидая продолжения от Возкова. В комнате появился Дима, взял со стола серую папку, и сразу, молча вышел.
- Я пугать вас не хочу, но ваша жизнь находится в моих руках, и так, и сяк. Если проиграю я, то умрете вы. Если я выиграю, то и вам будет место на самой вершине. Если доверитесь Свиридову, то умрете неминуемо. Он убьет вас, как только закроет двери. Ему и его подруге Елене нужны будут ваши тела. Да, да, не делайте, моя милая, такие выразительные глаза, я сейчас совсем не шучу. А через какие-то два-три часа вы сможете во многом убедиться. Впрочем, наш разговор затянулся. Настало время наглядного пособия. Дима, готова машина, Андрей где? - громко выкрикнул последние слова Возков.
- Всё готово Владислав Викторович - ответил Дима, заглянув в комнату.
Часть девятая.
1.
- Куда больше, чем вы можете подумать, господин Свиридов - напористо ответил Возков, не сводя глаз с озлобленного лица своего оппонента.
- Вы же были там, вы имеете возможность там находиться - замедленно, с наигранным выражением, произнес Егор.
- Конечно, иначе, о чем бы вообще могла идти речь. Мне, чтобы разговаривать с вами, необходимо находиться в одной с вами весовой категории - произнес Возков.
- С этого нужно было начинать. Теперь мне ясно, что движет вами, за что вы готовы отдать всё, что у вас есть. Поставить на карту, не о чем не жалея. А если это бред? Если после того, как откроются настежь двери, после того, как один мир уничтожит другой, если после этого ничего не случиться, если пропадет всё, на что вы рассчитываете. Что тогда? - безумием, уже нескрываемым безумием, были наполнены глаза Егора.
- Нет, вы знаете, что нет. Не пытайтесь разговаривать со мной таким образом, я не клюну на это, а если даже ничего не произойдет, то всё равно игра стоит свеч и назначенная цена адекватна. Какая-то жизнь, кого-то среднестатистического сотрудника, некоторых его помощников, в обмен на пришествие нового мира. О чем вообще можно рассуждать. Я готов заплатить эту цену, я готов сделать то, чего вы не смогли в своё время. Вы ведь тоже не сомневались - улыбнувшись, произнес Возков.
- Я нет, но я нес идею. Я делал это не для себя. Вы понимаете разницу? Вам может это прийти в голову? - в этот момент взгляд Егора смягчился, он скорее выражал интерес, а не надменность и злобу.
- Догадываюсь, а одного всё одно понять не могу. Зачем вам понадобилось тянуть время, ведь всё было в ваших руках. В этом я не могу ошибиться. Я сам был на той стороне, я сам видел и ощущал, что всё готово. Я видел собственного отца, через него можно было понять, он был совсем другим, он был спокоен и счастлив - нервно отреагировал Возков, он и Егор сохраняли прежнею дистанцию, и если бы, кто со стороны мог наблюдать эту сцену, то точно, свидетелю показалось бы странным, как разговаривали эти люди, как они смотрели друг на друга, каким неестественным стало пространство их разделяющее.
- Вы видели очередную проекцию, часть заложенной сущности, но не конечный результат. Конечно, может всё произошло бы удачно, возможно, что всё сработало, а может, что и нет. Я должен был рисковать. Слишком высока была ставка, ничего не изменить, ничего не переделать. К тому же, рукопись, она имела огромное значение. Вы же её даже не читали. И вот, что самое странное. Мы с вами похожи. Всё, что мы делаем - это не стоимость нового мира, это лишь цена свободы, что для меня, что и для вас. Для меня она конкретна - это сама жизнь, а для вас возможность другой жизни, которую вы никогда не сможете получить здесь. Между этими величинами огромное пространство - ответил Егор.