"Нет, не ошибся, теперь точно нет" - подумал Егор и поднялся на ноги.

  9.

  Простые люди, которые всего боятся. Приземленные настолько, что любому из богов не составит труда, чтобы не только утвердиться в своей миссии, но и очень быстро стать основной частью жалкого сознания, в котором одна лишь повседневная, пустая суета. Сильно давит в один день, она же незаметна в последующие пять дней. Простые, бедные духом люди. От понедельника до понедельника. От рождения до смерти. Сквозь нагромождение бестолковых обстоятельств, где промежутками островки того, что называют счастливыми отрезками, которые вспоминают, которыми лелеют собственное существо, продолжая преодолевать бесконечное количество повседневных препятствий. И снов верят, и снова ждут. Вот-вот появится следующая возможность, вот-вот случится заслуженный праздник. Но и здесь, но глубоко внутри, но стараясь вылезти наружу, обозначает себя примитивное ощущение неминуемого обмана: следующий момент будет слабее, будет куда более тусклым, чем предыдущий. Что-то ушло, что-то стало другим, и неминуемо необъяснимое списали на возраст.

  Всем хочется счастья. Не найдется тех, кто ответит однозначно отрицательно. А те, кто, пожимая плечами, произнесет: мне всё равно, будут лгать, будут прятать сокровенное от себя самих, от находящихся рядом. Потому что нет из этого водоворота выхода. Всё заранее определенно, и для тех, и для других, даже для тех, о существовании которых никогда не довелось предположить. И так, по одному и тому же кругу, так до бесконечности. Где-то луч света, где-то проблеск радости - ненадолго! И скажите: найдем друг друга, увидим друг друга. Поверим и станем ближе. Но нет, слишком велико усилие. Нет на него сил. Потухла воображаемая свеча, уперлись в стену и бросили ненужные мысли. Вернулись к тому, с чего начали. Приняли и успокоились.

  Кто тот гениальный человек? Или всё это истина в последней инстанции? Далекая и близкая, сделавшая иллюзию реальностью.

  Простые, бедные духом люди. Он снова с вами. Он никогда не терял вас, всегда видел вас, о вас думал. Малость, что не соизволил помочь в самую тяжкую минуту. В том нет его вины. Вы сами виноваты. Самим надлежало найти дополнительный источник, сделать так, чтобы чудо стало возможным. Не трогайте его, не упоминайте лишний раз, ведь каждый из вас придумал себе часть его отдельно, остальное додумали сообща. Поверили, но не стали ближе. Нашли, увидели, но не посмели протянуть руки. Кто тот гениальный человек?

  Простые, бедные духом люди...

  А счастье? Вновь вернуться к обрывкам, вновь погрузиться в неизбежность воспоминаний, сделать потоковое отступление шире, превратив в окончательное обобщение. Мы ведь все этим страдаем. В большей или меньшей степени, но неизбежно. Все храним собственные скомканные кусочки. Они для нас есть всё, они значительно больше, чем любое возможное обобщение. Разве в минуты тяжкого уныния, в часы особого отчаяния, не приходилось прибегать к ним, думая и надеясь на лучшее. И ведь нет в этом чего-то постыдного, напротив, какое блаженство прибегнуть к сокровенному, к тому, что согреет, наполнит жизнью, к тому, что само по себе, и есть эта самая жизнь. Пусть отрывки, пусть незначительные дни, или быть может, большие периоды - ведь всё одно в них, и только в них всё, что далекий, незабываемый отголосок счастья. Да, именно то, что и сейчас поспешило на помощь. Никогда не подведет. Никогда ничего не попросит. Вот от этого храним, от этого, с особой тщательностью, оберегаем. Если делимся, то с осторожностью, чтобы ни обидеть, ни замарать.

  Странные люди, живущие сиюминутной потребностью, лишенные очень и очень многого, но не знающие об этом, не подозревающие, и от того мнимо счастливые. Лишь определенный узкий сегмент - это всё, что есть жизнь, разграниченная от и до. Распланированная и скучная настолько, что в какой-то момент, уж точно незамеченный и неосознанный, потеряли всё: где начало, где конец, где то, что должно быть серединой. Всё одинаково, всё наполнено важнейшей бессмысленностью, в которой очень давно утонуло то, что была дано изначально, то, что, не сомневаясь ни одной секунды, было безжалостно убито. Принесено в жертву тому богу, которому так хорошо и удобно молится. Рядом, вокруг, завтра, вчера, послезавтра - все то, без чего не обойтись, то, что многое, и то, что совершенное ничего. Распорядок, обиход, взгляды, стандартный набор фраз, - и ведь должно наскучить, должно что-то проснуться. Но нет, не происходит.

  Вновь по хорошо знакомому кругу. Без потрясений, без особых изменений. Туда, где неприятности и даже горе - это всего лишь судьба. Неизбежная, неотвратимая, и от того, еще более страшная и жестокая. Она должна взять. Она сделала это, вон, там у соседей. А двоюродный брат, а его жена. Неустанно тикают часы. Меняются времена года. Всё тот же распорядок, всё тот же наполненный фальшивой лестью мирок. Проходят в одном шаге. Смотрят, но не видят. Зачем жить? Тревожным выстрелом, в момент еще не случившегося сновидения, врезается в аморфное сознание вопрос. Зачем жить? Ведь всё уже прожито кем-то другим, ведь всё это уже было миллионы раз. Нет, не с вами, нет, не с ними, и уж точно, не с теми, а со всеми вместе взятыми, в одном и нерушимом числе. Вороны, в пасмурной осенней дымке, с криком покинули голые ветви озябшего дерева. Метнулись крылья, застыло небо. А дальше смерть противным словом, всё ближе к горлу, на краешке, разделом, меж тем, что есть, и тем, чего не будет. Её прогнать. Закрыть бы в самый темный угол. Но нет, она всему, что есть властитель. Она - мирок. Она - уют. Она - бессмысленные фразы. Её игра - ход времени однообразный. Она - всё то, что много раз здесь жизнью называли. Отравит, успокоит, вновь своим займется. Исчезнет ночь, появится чувство обмана. Принять его за истину, всегда несложно. Где день, там нет теням раздолья. И вновь, в очередной раз, ошибка. И вновь, ничто никуда не делось. Всё на своих местах, приняло на себя следующий круг. Закружило в свои удушающие объятия. Еще раз прошли мимо. Еще раз посмотрели и не увидели. Прямо на стене, прямо посередине. Всего в одном шаге. Лишь протяни руку, попробуй открыть, заждавшуюся дверцу.

  Прогоните смерть. Убейте её обманчивое умиротворение. Не в агонии ужасного исхода, не в первозданном испуге конвульсий, её незыблемая сущность. Она в повседневности, она в убийстве нашего детства, наших наивных юношеских грез и стремлений. Она мерзостный хранитель всех забытых нами дверей. Она всем нам хозяйка. Прогоните её, попробуйте. Откройте наконец-то эти двери. Найдите то, что потеряли, от чего отказались, не подумав.

  Не решитесь, с ней удобнее, с ней комфортнее, с ней всегда всё правильно. Она единственная всем нам мерило.

  Часть пятая.

  1.

  - Лена, иди, посмотри, а то я ничего не могу сообразить - произнесла Наталья Владимировна, её голос даже не пытался скрыть сильное волнение и испуг.