16. Какие меры предпринимают в случае эпидемии?

Для начала устанавливают, о каком вирусе идет речь, и отслеживают возможные пути заражения и определяют сущность заболевания. Затем выясняют, является ли он мутировавшим и существуют ли тесты для его выявления или же необходимо разрабатывать новые способы диагностики, препараты и вакцины. Разыскиваются инфицированные люди и те, кого они могли заразить. Их тестируют на наличие вируса и в случае положительного результата изолируют. Все это следует делать достаточно быстро, так как период, в течение которого возможно предотвратить распространение нового заболевания, очень короток. Затем вирус нейтрализуется медицинскими препаратами, вакцинами. В конце концов устанавливается жесткий контроль над источниками заражения.

17. Когда ожидать следующей вирусной атаки?

Поток крупных вирусных вспышек не иссякает, мы то и дело узнаем о масштабных заражениях: атипичная пневмония, ближневосточный респираторный синдром, вирус лихорадки Западного Нила, свиной грипп (также известен под названием «мексиканский грипп»), Эбола, Зика, Чикунгунья, Усуту… О каком новом вирусе мы услышим в следующий раз и когда произойдет очередная серьезная вспышка заболевания? Мы не знаем. Никто из экспертов не смог предсказать ни одну из атак вышеперечисленных заболеваний, вызванных вирусами. Но то, что нас ожидают новые, не подлежит сомнению. Вероятно, очередная пандемия гриппа случится в течение ближайших 50 лет, но никто не исключает, что она произойдет уже в этом году. Нам остается только держать руку на пульсе.

18. Какой вирус считается самым опасным в мире?

Для отдельно взятого индивида наиболее опасен вирус с самым высоким показателем смертности, потому что от инициируемого им заболевания не существует эффективного лечения. Как, например, от геморрагической лихорадки Эбола или менингита (в результате инфицирования вирусом бешенства). Самыми опасными для человеческой популяции являются пандемии, вызванные чрезвычайно заразными инфекциями с высокими показателями заболеваемости и смертности, против которых не выработан коллективный иммунитет и не существует ни эффективной вакцины, ни продуктивного лечения. К таковым можно отнести некоторые виды вируса птичьего гриппа, когда они обретают способность передаваться от человека к человеку. Лично мне наибольшее опасение внушают патогены, которые мы еще не обнаружили или на которые не обратили должного внимания. А таких очень много.

19. Играют ли роль в распространении вирусов глобализация, изменения климата и миграция?

Безусловно. Масштабная урбанизация, плотное заселение новых географических районов, вторжение в дикие леса, эксплуатация прежде нетронутых земель – все это приводит к грубому нарушению естественной среды обитания многих организмов. Мы все чаще и чаще сталкиваемся с совершенно новыми, неизвестными ранее заболеваниями животных, которые легко передаются новому биологическому виду и быстро распространяются среди людей. Климатические изменения, экстремально жаркое лето и теплая зима, затяжные проливные дожди провоцируют рост популяции комаров, появление их новых видов и миграцию большого количества животных. Таким образом возникают и распространяются совершенно новые патогены, передающиеся насекомыми. Непрестанно растущие темпы глобализации, межконтинентальные перелеты, международная доставка товаров и грузов способствуют более быстрому и масштабному распространению вирусов на новых географических территориях, уже среди других групп населения. В современном мире повысилась мобильность людей, особенно в отдельные периоды истории. Например, во время военных конфликтов, когда образуются стихийные лагеря беженцев, мигранты перемещаются нескончаемым потоком, осуществляются частые и длительные поездки на родину за пределы Европы, процветает туризм и межконтинентальные путешествия с различными целями. Все вышеперечисленные факторы вполне логично приводят к большому количеству инфекционных заболеваний и эпидемий, распространению экзотических, редких, а зачастую давно забытых или, напротив, прежде вовсе не известных вирусов.

20. Стоит ли бояться вирусов в будущем?

Мы должны их уважать. Знание о вирусах, о том, чего можно ожидать от разных их типов, – хорошее средство от необоснованного страха. Некоторые из них чрезвычайно агрессивны, другие можно обмануть при помощи лекарства или вакцины, на многие можно просто не обращать внимания. Большая часть инфекций вообще не имеет к человеку никакого отношения, а многие из тех, что имеют, даже укрепляют наше здоровье, не давая расслабиться иммунной системе. Без некоторых вирусов мы и вовсе не смогли бы жить! Так что: уважению – да, страху – нет!

Да-да, я стремился во что бы то ни стало спасти людей от какой-нибудь жуткой и опасной инфекции или еще от какой-нибудь угрозы. Поэтому я и решил стать врачом. И я им стал. Правда, на это потребовалось очень много времени, но оно было потрачено не зря. Всякий раз, приходя в новое отделение и осваивая очередную медицинскую специальность, я с восторгом думал: именно в этой области я хочу работать! Я проявлял ловкость в хирургии, демонстрировал недюжинную изобретательность в психиатрии, был энергичен и расторопен в отделении неотложной помощи. По крайней мере, мне самому так казалось. В какой-то момент появилась мысль стать акушером-гинекологом. Тут парадоксальным образом сталкиваешься с больными и здоровыми пациентами – все-таки беременность не болезнь, применяешь хирургические и терапевтические знания, имеешь дело со взрослыми и детьми – весьма разнообразная практика. Но спустя полгода я стал опасаться, что в будущем профессия гинеколога не лучшим образом повлияет на мою сексуальную жизнь.

Работая в отделении неотложной помощи, я обратил внимание: если дело совсем плохо, мы немедленно зовем анестезиологов. Наркоз – настоящая катастрофа. Как только начинается паника или появляется угроза остановки сердца, в палату врывается кавалерия в модной зеленой униформе и голубых шапочках набекрень. Они неизменно жуют жвачку и всем своим видом демонстрируют непоколебимость. И вот мы все, в белых халатах с карманами, набитыми учебниками, надетых поверх убогих безразмерных сетчатых маек, покидаем помещение, уступая место им. И тут же пускаются в ход интубационные трубки, дыхательные аппараты, капельницы, кислородные баллоны и многочисленные пикающие приборы. Что они там колдуют? Каким образом откладывают конец света, который, казалось, вот-вот наступит? И мне захотелось приобщиться к этой тайне.

Это было потрясающе. Я научился погружать пациентов в сон и быстро, и медленно, подключать аппарат искусственной вентиляции легких, применять масочный наркоз у самых активных детей и наркоманов, приобрел большой опыт в реанимировании больных с остановкой сердца. Начинающих врачей наставлял сам заведующий отделением.

– Мы должны постоянно ее жевать, – сказал он, раздавая нам всем по жвачке. – Когда вы вводите анестезию, перед полной отключкой у пациента обостряются все чувства, поэтому от вас не должно разить луком, вонять недавно съеденным обедом или кофе. А еще, когда вы даете наркоз, нужно вести себя как можно тише. Ваш пациент воспринимает малейший шум как пальбу из пушек, у некоторых резкий звук может спровоцировать чрезвычайно опасное в этот момент состояние двигательного возбуждения.

Завотделением привел нас в пустую операционную, где нам предстояло практиковать масочный наркоз друг на друге. Мы должны были на себе испытать луковый запах изо рта врача в момент попадания в кровеносные сосуды снотворного вещества, прочувствовать постепенное безболезненное погружение в расслабляющий сон по мере вдыхания анестезирующего газа. Понять, что ощущает пациент во время подготовки к операции. Мы договорились, что каждый будет постукивать пальцами по матрасу вплоть до засыпания. Как только стук прекращался, напарник должен был прекратить подачу анестетика и дать кислород, чтобы вернуть испытуемого в состояние бодрствования.