– Пусти!

Умоляюще попросила она.

– Не могу! Ты, именно та девушка, которую, я искал, может быть, все эти годы.

– И сколько они длятся?

– Кто?

– Ну, годы эти!

– А-а-а-а, как армию отслужил.

– Слушай, бычок Миша! Мы с тобой не самое подходящее место для разговора нашли.

И в самом деле, место для разговора было выбрано не удачно, хотя его ни кто и не выбирал. Они остановились, как раз напротив дома председателя колхоза. Дочку которого, так мечтала видеть женой своего сына, Анастасия Гавриловна. Посмотрев на окна, Маша заметила слабое шевеление занавесок.

– Всё, сплетни обеспечены!

Сказала она не столько парню, сколько сама себе.

– Чего ты боишься? Мария?

Не понимая в чём дело, интересовался Михаил.

– Замуж я выхожу, понял?

Почти закричала на него девушка.

– Да не психуй ты так! Ещё, сто раз передумаешь.

Маша, посмотрела на него с нескрываемой злобой и ей, вдруг, дошло, что просто так от него не отвязаться. Тогда она пошла на хитрость, которая впоследствии обернулась против неё.

– Миша, послушай, давай встретимся завтра. Хорошо? Сегодня я, в самом деле, не могу уделить тебе внимания.

Парень, на минуту задумался, потом сказал:

– Договорились! Но я, всё таки, провожу тебя до дому.

Маше, надоел бессмысленный разговор и она, ни чего не ответив на это, двинулась дальше. Расстояние до дома ей показалось бесконечно длинным. У некоторых изб засиделись, беседуя, старушки. Они, внимательно приглядывались к проходившим мимо них, молодым людям. То, что испытывала Мария, чувствует, скорее всего, человек, которого ведут на расстрел. Она, не слышала, о чём ей говорил Михаил, не видела под собой дороги, но знала точно, одно. Этот юноша, в одно мгновение зачеркнул все её мечты и надежды. Не попрощавшись, Маша, автоматически поднялась на крыльцо дома, открыла дверь, зашла и с силой её захлопнула.

Упав на кровать, она долго проплакала в подушку, боясь, что услышит мама. Но мало-помалу веки отяжелели и закрылись.

Лишь забрезжил рассвет, Мария, как всегда была уже на ногах. От вчерашней погоды не осталось и следа. Накрапывал мелкий дождь. Накинув на плечи старый плащ, повязав платок, она, подоила корову, выгнала её из сарая во двор, а потом на пастбище. Накормить курей сможет и мать, решила девушка и побежала к Ивану, ей надо было помочь по хозяйству, как всегда, Анастасии Гавриловне. Подойдя к дому жениха, она с удивлением обнаружила, что воротина во двор заперта, тогда Маша поднялась на крыльцо. Но и входная дверь в дом, была закрыта изнутри. Она, громко постучала, но на стук, открылась не дверь, а окно кухни. От туда показалась голова будущей свекрови, которая с такой злобой посмотрела на неё, что Марии стало не по себе;

– Что, сучка? Накобелилась, в волю?

Почти закричала она. Маша, сразу догадалась, в чём дело. Анастасии Гавриловне, кто-то уже доложил о вчерашнем разговоре.

– Оперативно, работают!

Отметила про себя, она. Оставалось, только догадываться, что могли нафантазировать люди. Оправдываться было бессмысленно и развернувшись, девушка вернулась к себе. Но и там её ждал сюрприз. Из дверей, её собственной избы, вышла соседка. Первая сплетница в деревне, Тося. Не поздоровавшись с Марией, она прошмыгнула мимо. Следом за ней, показалась мать. Сверкнув холодным взглядом, она процедила сквозь зубы:

– Отыскалась, шлюха? Что, Ивана одного тебе мало? Всю деревню обслуживать будешь?

– Мама? Ты что мелешь? Как у тебя язык поворачивается?

Попыталась оправдаться дочка, но не тут-то было. Елену Даниловну несло. Она обзывала её самыми оскорбительными словами. Кричала о возмездии, которое, вот-вот обрушится на бесстыжую голову развратницы. В этот утренний час, половина деревни высыпала на улицу, поглазеть на происходящее. Обида захлестнула Машу, от несправедливости по отношению к ней. Но, глядя на свою мать и людей со злорадной усмешкой в лицах, она ясно понимала, что в этот момент, ни кто ей не сочувствует и не испытывает к ней жалости. Даже некоторые подруги, видевшие это, с которыми она делилась самыми сокровенными тайнами, не решались подойти. В один миг, она стала изгоем. Рыдая, Маша, выбежала на дорогу, которая вела на станцию.

– Беги, беги! Ты знаешь, где студенты живут, авось пригреют!

Крикнул чей-то голос в след. Не видя, под собой дороги, она бежала и бежала. Слёзы ручьём текли у неё из глаз. И только серое небо понимало девушку, плача вместе с ней от обиды и безысходности, да берёзы и сосны, которые качали от досады верхушками. Скоро, на горизонте показались крыши домов железнодорожной станции. Она, находилась в посёлке, где были: больница, универмаг, небольшой рынок, милиция, двухэтажный дом культуры и даже библиотека. А по численности проживающих, Чернава, походила скорее на районный центр, чем на село. Именно туда стремилась Мария. Ей нужно было, во что бы то, не стало, дождаться Ивана, который на днях, появится обязательно.

– Уж он то, разберётся с обидчиками.

Успокаивала она себя. На привокзальной площади ни кого не было. Только листва, на ветру, разгуливала от скамейки к скамейке. Чтобы укрыться от назойливого дождя, который давно уже промочил насквозь старый материнский плащ, Маша дёрнула железную дверь вокзала. Но та, не поддалась. До прибытия поезда было ещё далеко и вокзал, конечно же был закрыт. Девушка, хотела уже уйти, но увидела размокший тетрадный листок приклеенный к двери. Присмотревшись, она прочла: « Строительному управлению требуются; штукатуры, маляры, плотники, подсобные рабочие. Адрес: ул. Советская, д. 15. Обеспечиваем общежитием». В душе Марии, затеплился огонёк надежды. Сорвав объявление, она отправилась по данному адресу. Улиц в посёлке было не особенно много, поэтому искать долго, не пришлось. Увидев табличку, с надписью РСУ, она толкнула дверь и вошла в здание. Коридор был разделён печкой, с одной стороны которого, за большим окном, находилась сторожка. В ней, за столом, в очках читая газету, сидел пожилой мужчина. Одет он был в зелёные армейские штаны и рубашку, такого же цвета. Увидев в окно вошедшую девушку, сторож вышел на встречу и спросил, не снимая очки;

– Тебе что, золотая?

– Я, по объявлению, на счет работы.

Дрожащим голосом ответила Маша.

– Да, ты замёрзла. А ну-ка, иди сюда.

Командирским голосом, не терпящим возражений, скомандовал незнакомец и завёл девушку в сторожку. Усадив за стол, он налил ей горячего чая, положил рядом большой кусок булки и мягко, по-отечески произнёс:

– Снимай плащ. Я повешу его над печкой, пусть подсохнет. А ты, покушай, пока. Чай на зверобое, не заболеешь. Ешь, дочка, ешь!

– А как же работа?

Посмотрев на мужчину, спросила она.

– Ни куда не денется твоя работа. Ещё ни кого нет. Я, сторож здесь. В общем, ночной маршал. Зовут меня Николай Николаевич. Можно просто, Николаич. Я, привык. А тебя как кличут, дочка?

– Маша!

– Ну, кушай Маша, кушай. А я выйду, обход сделаю,

Николаич, снял с гвоздя брезентовый плащ и накинув себе на плечи, вышел в коридор. Но не прошло и пятнадцати минут, как он, кряхтя, вернулся:

– А дождь-то, всё сильнее и сильнее. Испортилась погодка. Что ж мы хотели, осень на дворе.

Бурчал себе поднос Николаич и присев на табуретку у окна, взглянул на Машу, которая к тому времени отогрелась и сидела за столом, пересматривая газету, а потом неожиданно спросил:

– Ты, чья будешь, дочка? Не с Милены, случаем?

– Вы угадали, Николай Николаевич.

Как-то официально ответила ему девушка.

– А, что тут угадывать?

Не заметив этого, продолжил он:

– Я, в округе знаю почти всех. Хотя и не сызмальства, здесь. Ты, небось, Даниловны дочь?

Мария, в знак согласия кивнула головой.

– Похожа, похожа. Я твоего батьку знавал. Красавец, а не мужик. Да и мать твоя, не страшная будет. Ох, и бедовая девка, была. А что, за нужда привела тебя сюда, в такую рань?