– Что ж так? Муж сволочь?

– Я про мужа ничего не говорила, – тихо ответила Лиза. – Муж ушёл, – соврала она. – Задолбало всё просто. Папаша. Ребёнок.

– Ребёнок тоже? – спросила Марина и повернулась к ней в пол-оборота.

– Особенно ребёнок… Особенно задолбал. – Почти шёпотом ответила девушка.

Они добрались до нужного адреса. Дом почти на садовом кольце. Старый. Советской эпохи.

– Давай поговорим.

Марина направила автомобиль и припарковалась на обочине. Она заглушила двигатель, выключила музыку и включила свет в салоне. Повернулась к Лизе. Девушка сидела, не меняя позы. Марина взяла её за руку. Лиза слегка отдёрнула её, потом расслабилась.

– Что ты теперь собираешься делать?

Лиза посмотрела на Маринино восковое лицо. Сейчас оно не казалось ей привлекательным. Ни одной эмоции нельзя прочесть на таком лице. Всё хорошо отформатировано, вычищено, симметрично, но безжизненно.

– Возьму академ. Денег хочу заработать. Потом доучусь.

– Ты учишься? Молодец! – Марина прикурила сигарету. Протянула пачку Лизе.

– На юрфаке. – Девушка посмотрела на протянутую пачку и отказалась. – Я не хочу.

– Понятно, – Марина выпустила в потолок струйку дыма с карамельным запахом. – Что будешь делать? На панель пойдёшь? Или в ларёк?

Лиза, повернулась к водителю медленно, как бы раздумывая над вопросом. Посмотрела ей в лицо и ответила:

– Нет, ты знаешь. Не пойду. На панель. В ларёк, думаю, тоже. Не для меня. Придумаю что-нибудь другое. Надо будет – украду.

Марина улыбнулась:

– Тоже мне, воровайка. Надо себя беречь. Много не украдёшь. Специализация не та. Дурака не валяй.

– С товарищем посоветуюсь. Он умный. Подскажет, – ответила Лиза и посмотрела в окно на высокую подъездную дверь.

– Богатый?

– Не уверена, – пожала плечами Лиза, – вон квартира в центре. – Она указала за окно. – Но это, похоже, всё богатство.

– Ладно. Как знаешь. Проваливай. Твоя остановка, – шутя, ответила Марина.

Лиза посмотрела на неё и почувствовала себя разочарованной. То ли ей. То ли собой. Может зря она на панель не хочет. Открывая дверь, Лиза почувствовала руку Марины на своём плече.

– Постой, скажи мне. У тебя ребёнок здоровый? У него всё хорошо? Документы сможешь предоставить?

Лиза остановилась и медленно опустилась обратно в кресло.

– Тебе зачем?

Марина демонстративно засмеялась.

– Да это не мне. Это тебе нужно. Ты же хочешь заработать?

Лиза испугалась.

– Ты что, я на такое не пойду. Это же всё-таки ребёнок.

– На какое на «такое»? Ты сейчас о чём подумала?

Марина смотрела Лизе прямо в глаза. Лиза смутилась. Уставилась в пол. Стала терпеливо ждать, пока очередной приступ смеха закончится и продолжится разговор:

– Не понимаю, что я сказала смешного?

Марина резко прекратила смеяться. Как бывает, когда смех наигранный.

– Не сказала, – ответила она. – Просто вид у тебя такой, как будто ты малыша своего на органы продаёшь.

– Да что ты несёшь-то, дура?! – обиделась Лиза.

– Ладно, шучу я. Но вид у тебя и правда напуганный был. Скажи, подозрения такие были, а? О чём ты думаешь?

Она снова громко засмеялась. Лиза почувствовала издёвку. Схватила свой рюкзак.

– Всё. Пока. Я пошла. Спасибо за помощь.

– Ладно. Ладно. Успокоились. Подожди. – Марина стала серьёзной. – Всё проще. Не надо никого продавать. Ты что-нибудь слышала о суррогатных матерях?

Лиза вопросительно посмотрела на компаньонку:

– Что-то слышала, но не поняла, к чему ты спрашиваешь.

Марина выбросила окурок в окно щелчком пальцев и, выдохнув, снова наполнила салон карамельным дымом.

– Это когда ты вынашиваешь ребёнка для других людей. За баблосы. Приличные деньги, между прочим. Тысяч двадцать получишь. Зелени. При этом никаких расходов на еду, шмотки и медицинскую поддержку у тебя не будет. Всё оплачивает заказчик.

Марина широко открыла глаза, как будто спрашивая положительного ответа. Лиза задумалась, но энтузиазм старалась подавить:

– Что такое суррогатное материнство, я знаю. Не дура. Но, мне кажется, это хуже, чем проституция. Не то чтобы я осуждала. Но как-то не по мне эта тема.

– Значит, проституцию ты осуждаешь. А чем тебе проституция не угодила-то, девочка моя? Смотрите на неё. Верх моральных качеств. Если клиент хороший, то и проституция – не самый худший способ жить. Эскорт называется. Но! Тебе, я предлагаю другое. Тебе я предлагаю сделать людей счастливыми. Семейную пару. Это благородно. При этом не бескорыстно. За вознаграждение. Потому что любой хороший поступок должен быть награждён. Иначе, хорошие поступки исчезнут, и жить станет грустно.

Сказав это, Марина манерно положила ладонь на рукоятку автоматической коробки передач.

Припаркованный на обочине проезжей части автомобиль сиял изнутри салонным светом. Две женские фигуры внутри. Одна постарше. Другая помоложе. Обе окутанные сигаретным дымом, словно пеленой облаков. Та, что за рулём – видавшая виды, но сохранившая красоту и приумножившая опыт. Та, что со стороны пассажира – молодая, но уже уставшая от безденежья и неспособности что-либо изменить в своей жизни. Обе понимали, что одна манипулирует, а другая готова поддаться искушению, но решения ещё окончательно не приняла.

– Зачем тебе документы на ребёнка? Какое он имеет отношение к ситуации? К вынашиванию, в смысле. Мне это не нравится, – уже интересовалась подробностями Лиза.

Марина, почувствовала, что близка к сделке:

– По правилам, – сказала она и простучала в такт словам по рулевому колесу ярким маникюром, – любая суррогатная мать должна быть повторнородящая. Ребёнок её должен быть здоров. Это позволяет предположить благополучное вынашивание следующей беременности. Косвенные улики по-вашему – так понятно? – Марина улыбнулось своей шутке про улики.

– Угу. Понятно, – размышляла Лиза вслух. – Но знаешь? Я на это пойти не готова. – Девушка резко открыла дверь и выскочила из машины. – Спасибо. Езжай, – хлопнула она дверью с обратной стороны.

– Ну и дура!

Марина знала, уговаривать придётся не один день. Она бросила в открытое окно свою визитку с номером телефона, Автомобиль неспешно тронулся и так же поехал, медленно встраиваясь в левые полосы проспекта.

Лиза поджала губы и смотрела вслед уходящему автомобилю. Когда она решила, что будет не видна в зеркало заднего вида, подошла к месту, где лежала визитка. Наклонилась, отряхнула её от кусочков мокрой грязи и положила в кармашек рюкзака.

Вечер за окнами офиса стал совсем темным. Сергей включил настольную лампу. Закрыл двери на ключ, чтобы охрана не беспокоила. Увеличил яркость прикрученных по стенам светильников. Снова открыл лэптоп и приготовился слушать Анну. Та сидела в кресле. Курила вторую сигарету и наблюдала за приготовлениями детектива. Иногда, зажав деревянный мундштук между зубов, она слегка покусывала его. Уходила в воспоминания. В такие моменты её губы напрягались. Нервно подрагивали уголками, как будто отгоняя неприятные эмоции. Десятки раз, перед тем как прийти на встречу, она продумывала, как поведёт беседу. Каждый раз считала, что нужно начать совсем с другого.

– Давайте вернёмся к разговору, – прервал её размышления Сергей.

Посетительница медленно перевела на него взгляд. Сергей видел, как её глаза, подёрнутые пеленой задумчивости, за короткие секунды снова заблестели, спина выпрямилась, и она превратилась в прежнюю, деловую Анну.

– Давайте, Серёжа, – ответила она. – Я думаю, что начать нужно с гонорара. – Анна помолчала, убедилась, что не ошиблась, увидев вопрос на лице Сергея. – Да, да. Именно с него. Вам тогда сложнее будет отказаться от этой непростой задачи.

– Ну давайте так, – согласился Сергей. – Возможно, это правильный подход.

– Верьте мне Серёжа. Люди, которые сначала называют вам сумму, а потом говорят о деле,– гораздо честнее второй половины человечества.