Но надо признать, и Липаткин умел обаять дам. И если уж цель себе выбрал, бил наверняка и на подарки не скупился. Но долго резину тянуть тоже не любил, пара дней, и выбранный объект страсти расположен на спине в укромном месте. Или в ином положении – по ситуации. Тут Зимин тоже все объяснил, мол, есть у Липаткина редкий дар – флюиды от женского полу улавливать. Если дама к этому делу расположена – Липаткин ее нюхом чует, из сотни одну безошибочно выберет. Опять же репутация первого ходока! Кроме скандальной связи с Валькой мордовкой Липаткин отметился еще несколькими бурными романами местного масштаба, но славу Казановы приобрел после того репортажа по центральному телевидению.

Уж не знаю, каким ветром телевизионщиков в нашу глушь занесло, не иначе как Звонарев к выборам расстарался. Приехали они на двух автобусах с мудреной аппаратурой, и первой на нашу землю грешную ступила… скажем так, телезвезда. Имени ее называть не буду, оно всем известно, скажу лишь, лицо ее часто в телевизоре мелькает. Бабы наши ее как увидели, так заохали хором. А звезда улыбнулась своей неповторимой улыбкой с милейшими ямочками на щеках, да так и улыбалась, пока в коровью лепеху туфелькой своей дорогущей, в стране Италии приобретенной, не ступила. Конфуз, однако.

Но ближе к делу, поснимали они виды сельские, пасторальные, перешли к коровнику. Сам при сем присутствовал, а потому могу рассказать детально. Так вот, оператор с камерой командует «Начали». Телезвезда с микрофоном на фоне коров в стойлах сообщает: «Вот так сегодня с помощью передовых научных достижений труженики села обходятся без всяких быков!» Зоотехник Липаткин натягивает специальную перчатку до плеча. Подмигивает телезвезде и задирает корове хвост. Видели бы вы в тот момент глаза звезды! По екатерининскому пятаку каждый! Зоотехник лихо внедряет руку по локоть в самое коровье естество и умело проводит осеменение. Звезда закатывает глаза и хлопается в обморок.

Конечно, все это дело в телевизор не попало, напротив, сюжет вышел волне себе цивильным, в нем звезда даже корову в мокрый нос поцеловала – не побрезговала. Но это уже потом сняли, когда ее откачали и на ноги поставили.

Вечером, как водится, застолье для дорогих гостей с небольшим концертом художественной самодеятельности, Крокодилыч под это дело даже клуб открыл и новый занавес на сцене повесил. Бабы под Лимонову гармошку про русские березки спели, школьники про тропу Паустовского сценку показали. Потом все за стол! И вот в разгар застолья Звонарев поднимает тост за дорогих гостей, и в первую очередь – за телезвезду… А ее нет. Вышла на минутку «носик попудрить», да так и не вернулась.

Где?! Куда делась?! Не случилось ли чего?! Первой все сообразила Галина Липаткина, законная супруга Овцебыка, женщина на вид неброская, но с уникальным нюхом на мужние загулы. Она народ по запаху и повела…

И вот представьте себе картину: милейшая банька на берегу реки, из трубы дымок легкий вьется, дверь предбанника распахнута, и оттуда грохот на все село! Из дверей выбегает сначала совсем обнаженная телезвезда, за ней голый зоотехник, прикрываясь веником, потом появляется разъяренная Галина и вбрасывает им вслед вещи, ведра, веники, грозит кулаком…

Звезду спешно укутали каким-то пледом и посадили в автобус перед правлением, и до самого отъезда телегруппы Галина колотила в его двери кулаками, вызывала противницу на бой, обзывала ее «московской прошмандовкой» и обещала «вырвать волосенки последние да выцарапать глазаньки заведущие, на чужих мужиков падкие». Даже водитель автобуса, здоровенный такой мужик, унимать Галину не рискнул, так и сидел в своей кабине.

Москвичи уехали, Николай традиционно был изгнан из дому, но вскоре прощен и в семью возвращен. Под пивко на лавках у «Сельпы» потом мужикам хвалился, что телезвезда – баба что надо! Только очень впечатлительная. Он ее ягодицы аппетитные сзади веничком охаживал, она голову повернула, естество его завидное увидела, глаза закатила и хлоп – в обморок!

Замечу, что при каждом удобном и неудобном случае Галина Николаю эту измену припоминала, что совершенно не мешало ей форсить в наряде теледивы, оставленном в бане. Что ни говори – а боевой трофей! И мне даже кажется, что вот именно этой конкретной изменой мужа Галина вроде как гордилась. Другим же бабам, попавшим под чары Николая, спуску не давала.

Вот и сейчас, думаю, у очередной избранницы Коли намечаются проблемы. В салоне застрявшей «Нивы» видна какая-то дама, и дама эта спешно одевается. А к машине быстрым шагом приближается Галина Липаткина, на ходу кричит: «Это значит ты так в Горки поехал прививки делать?» Дабы не травмировать детскую психику, поторапливаю малышню. Обернувшись, все же замечаю, как Галина за волосы выволакивает из салона машины Нинку Иванову – новую бухгалтершу лесокомбината…

Да, и почему Овцебык? Это бабы наши на лавках у «Сельпо» как-то за Липаткина языками зацепились, причем, мнения их разошлись полярно. Половина отмечала мужскую силу Николая, сравнивая его с могучим быком, вторая, обиженная половина решительно высказалась, что Коля – похотливый козел. И еще баран упертый! Подошедший с гармошкой Витька Лимон доводы сторон выслушал и предложил консенсус. Ежели этих рогатых скрестить, то получится козлотур или же овцебык. Прижилось овцебык…

3

Наш глава Звонарев – тоже личность упертая и целеустремленная, а потому загнал свой «Хантер» по самые пороги в топь у мостков. Попробовали машину вытолкать враскачку – без толку. Звонарев перестал насиловать двигатель и, послав в село к Негру мальца за помощью, дальше двинулся на своих двоих. И правильно, колея перед мостками превратилась в тропинку, а за мостками тропка и вовсе терялась, и малышню через лужи приходилось переносить на плечах, благо, что сапоги у меня высокие, и народ по возможности помогал. Все равно, очень скоро пришлось взять самую мелкую первоклашку Софку на закорки и двигаться таким порядком. Честно говоря, брести даже с малым дитем на плечах по топкому перелеску весьма утомительно, и я изрядно притомился, когда мы неожиданно вышли на поляну, полную народа. Народ стоял полукругом, в центре которого возвышалась она, болотная опухоль.

Опухоль, действительно, была довольно большая. Метров десять-двенадцать в диаметре. И высотой метра три. Чем-то она напоминала воздушный шар, на которых катают народ на ярмарках и спортивных праздниках. Ну, если этот самый шар утопить в болоте на две трети и облепить верхушку сверху толстым мхом – получилось бы очень похоже. И еще эта опухоль «дышала» – с рваными промежутками времени она вздымалась, и тогда в швах моховых клоков что-то светилось. Но не голубым, как сказал Лимон, а скорее – зеленым цветом. Как люминесцентная краска на дорожных знаках, когда на нее попадает свет автомобильных фар. И еще мне показалось, что внутри опухоль холодная. Какой-то неприятной прохладой веяло от этого странного нароста на болоте. А может это от холодной болотной воды? Март ведь еще на дворе.

Подходить близко к опухоли никто не отваживался. И дело было даже не в тех бельевых веревках, что натянул тут Митрохин, с понтом – ограждения. Просто самим боязно было. Хотя и говорят, что никто еще от опухоли болотной не пострадал, только хрен ее знает, вдруг у нас она опасная, опухоль эта? Однако, вон колесо от «Беларуси» – Лимонова добыча до сих пор у самой опухоли валяется, и ничего такого с ним не случилось… Колесо, как колесо, вернее – шина.