— Ладно, не надо заливать… — выразил вслух сомнения Паромов. — Как говорится, свежо придание, да верится с трудом… — А про себя подумал: «Эх, тут не врет, пожалуй, наш бизнесмен грузинского разлива. Все так. Слишком иного стало в последнее время «высоких» чинов, забывших про честь и достоинство, ради карьеры и собственного обогащения. Это нас, грешных, все шпыняют: «Не будьте коррумпированными, не берите взяток, не связывайтесь с криминалом. А сами — по уши в криминале, взятки отхватывают миллионами долларов, и коррумпированы свыше крыши».

— Дело хозяйское, верить или не верить, — не стал переубеждать следователя Закарая. — Я тебе только одно скажу: когда водка, вино халявные, когда банька да девочки-стрелочки при ней — тогда друзей всяких много… Но, клянусь мамой, завтра же Чавадзе тут будет! — возвратился он к насущной теме. — Только не арестовывайте его. Меня можете арестовать, если вам надо кого-то посадить за решетку. Я уже привычный. Только поверьте, потом извиняться придется, так как я к мошенничеству никаким боком не причастен. А Чавадзе арестовывать никак нельзя: на нем больная мать, жена, которая нигде не работает, и куча ребятишек.

— Он, по-видимому, вам родственник? — «закинул удочку» Паромов, — Вон как вы о нем заботитесь…

— Какой такой родственник, — стал пояснять Закарая, почти переходя с чистейшего русского на кавказский заискивающе сюсюкающий сленг, — просто земляк. А у нас, я уже говорил, заведено землякам помо-гать.

«У вас — да, — подумал про себя Паромов, — только у одних русаков такой традиции взаимовыручки нет. Все стараются друг другу подгадить… То ли от того, что нас много, то ли от природной дурости, то ли от огромных просторов и ощущения себя частицей этих просторов, частью вселенной. Вот и гадят друг дружке. Ну, если и не подгадят, то и помочь не спешат… Только водку хлестать коллективно любят — это точно! Впрочем, бог с ними. Важно, что новые фигуранты появились. Как говорится, на «золотую жилу» напали, с утра и копейки не было, а к вечеру уже целый алтын».

Не видел старший следователь после подробного и обстоятельного допроса Закарая необходимости в изоляции его от общества, оснований к тому не было. Отпустил он Закарая, взяв с него подписку о неразглашении данных следствия, а еще расписку о хранении автомобиля МАЗ, как важного вещественного доказательства, в целости и сохранности до решения суда.

— Ладно, идите, — напутствовал Паромов бизнесмена, — к своей сожительнице, да не забудьте завтра Чавадзе в отдел, как договорились, доставить.

— А с арестом как? Не хотелось бы высокие структуры подключать… уважаемых людей от работы отрывать…

— Посмотрим… А о структурах и «уважаемых» людях лучше вообще не заикайтесь… Не они дело ведут, а я… Для вас они, возможно, и уважаемые, но для меня… уважаем только закон.

Закарая сел в ожидавшую его «Волгу», а его водитель — в МАЗ, получив на руки справку следователя, что розыск с автомобиля МАЗ снят.

Следом за Закарая кабинет покинули Карих и его подозреваемый — на дежурном автомобиле, прихватив с собой пару свидетелей и криминалиста Попова Олега с видеокамерой, они направились на проведение следственного эксперимента, или, точнее сказать, на проверку показаний подозреваемого на месте совершения им пореза женщины. Правда, перед этим Карих хоть и быстро, но внимательно просмотрел оба дела с нераскрытыми подрезами женщин в районе улицы Степной. Особенно внимательно он изучил протоколы осмотра места происшествия и схемы к ним, при этом что-то хмыкая себе под нос.

Вскоре после того, как Закарая, Карих и его подозреваемый Гнилых покинули кабинет следователя, там оказался опер. Хоть и не через полчаса, как обещал, а всего лишь через два часа, но прибыл все таким же жизнерадостным живчиком.

— Пришлось подождать, — начал он с извинения за долгое отсутствие. — Но полученная от нее информация стоит того…

— Неужели? — Сделал скептическую гримасу Паромов, впрочем, больше из-за того, чтобы подразнить опера.

— Уж поверьте!

— Что-то не хочется…

Но скепсис старшего следователя не смутил оперативника и не повлиял на его радужный настрой.

— Перво-наперво, моя знакомая экстрасенс начала с того, что описала вас, товарищ следователь, — улыбнулся опер многозначительно и с внутренним подтекстом, — точнее, вашу внешность, заявив, что вы в ее возможности не верите и, вообще, скептически относитесь к экстрасенсам… и прочим прорицателям.

— Хорошо, что хоть просто описала, а не описала, — играя в смену ударений на слогах слова, скаламбурил Паромов, но опер пропустил шутку между ушей.

— Потом, работая с фотографией Чавадзе, пояснила, что в мошенничестве участвовало не менее четырех-пяти человек грузинской национальности. Она также не исключает, что им помогал кто-то из сотрудниц фирмы.

— За этим не стоило к бабке ходить, — вновь перебил опера Паромов. — Это и без экстрасенса можно предположить… Кстати, мы и предположили… в том числе и ты… И теперь даже знаем, что помогли, если не умышленно, то по собственной глупости.

Но опера не так-то просто было сбить с толка.

— Похищенное совсем недавно вывезли за город Курск в сторону Золотухино! — выложил он свой козырь, полученный от экстрасенса.

— А более точного адреса твоя ворожея не указала? — иронично поинтересовался старший следователь. — Видишь ли, друг Горацио, мы и сами о таком пути вывоза похищенного подозревали, так как на фатежском направлении у нас пост ГАИ, на щигровском, тимском и льговском — тоже. Вот и остаются дороги без стационарных постов милиции, где проще незаметно проскочить… Но рассказывай дальше.

— А дальше, — ни капли не смущаясь, продолжил опер, — она предсказала, что в течение ближайшей недели будет совершено покушение на менеджера Тому, которая больше всех «завязана» в этом деле, будет сделано покушение на черном автомобиле, похожем на «Волгу». И в салоне этого автомобиля бу-дут находиться четверо кавказцев, по-видимому, грузин, которые и попытаются совершить наезд на нее. Причем, это будут новые грузины, не те, что совершали мошенничество. Вот так-то!

— Да, сплошные страсти-мордасти. Только все вилами по воде писано, ибо ничего конкретного твоя колдунья не могла нагадать: ни день, ни час, ни само место… Такое и я смогу запросто наворожить, исходя из принципа: то ли будет, то ли нет…

— Что смогла, то и сказала, пояснив, что вы, товарищ следователь, все равно ничему не поверите, — чуть смутился Кулешов, видя, что старший следователь не склонен разделять его оптимизма.

— Вот тут она точно в точку попала, — усмехнулся Паромов.

— Смейтесь, смейтесь, — не сдавался Кулешов. — Вот собьют Тому, тогда будет не до смеха — на вашей совести ее труп окажется. А ведь совсем молодая женщина!

— Молодая-то, она молодая, но уже успела и замужем побывать и с мужем развестись… И опять же в дерьмо с мошенничеством вляпаться.

— Ну, это случается, — как-то уж чересчур по-взрослому, по-житейски рассудил молодой опер.

— Все?

— Все.

— Не густо… Прямо скажем — не густо. Более того, что мы имели и имеем, добыть от твоего хваленого экстрасенса не удалось. Все, что она назвала, мы и так уже знали, а ее намеки и догадки, как и наши, остались всего лишь намеками и догадками. Впрочем, товарищ лейтенант, могу вас немного успокоить. Хоть и косвенно, но экстрасенс помог нашему отделу одно преступление раскрыть.

— Не одно, а два, — войдя в кабинет, сказал Карих, раскрасневшийся от свежего воздуха и ходьбы. Он только что возвратился с места происшествия, где проверял показания подозреваемого Гнилых, данные тем в явке с повинной. По-видимому, Карих, входя в родные пенаты, услышал последнюю фразу своего коллеги и отреагировал на нее. — Да, да, два! Криминалист Попов до сих пор от смеха отойти не может.

Сказал и засмеялся звонко и весело.

— Что-то я не пойму, — глядя недоверчиво то на одного, то на другого следователя, сказал настороженно Кулешов. — Наверное, разыграть хотите?