Поезд был подан к перрону за полчаса до отправления. Прощание было коротким и трогательным. За несколько дней, проведенных в доме брата, она отогрелась душой, мальчики привязались к ней и называли ее наша Наташа. Алена горько сетовала на то, что Наташа мало погостила. Они долго стояли, обнявшись, с братом. Он обещал ей приехать с семьей на следующее лето. Прощаясь, Наташа достала из сумочки подписанный конверт, в который вечером накануне отъезда она вложила стодолларовую купюру. Сергей взял конверт из ее рук и прочитал: «Соколову Алексею Алексеевичу».

– Передашь? – спросила она тихо.

– Добро! – ответил брат, как в детстве понимая сестру с одного взгляда.

Наконец сигнальный свисток объявил отправление, и поезд, медленно набирая ход, замелькал освещенными окнами, постепенно растворяясь в синеве вечернего города.

Сергей еще раз помахал удаляющемуся поезду, затем достал из кармана мобильный телефон, набрал номер:

– Алло… Отправил. Посадил… Встречай. Поезд 138, вагон 12. Прибывает шестнадцатого в 10.05 местного. Что? Все нормально. Конечно, с цветами! Только с цветами! Непременно! Давай. Пока.

И улыбнулся, обняв подошедшую с сыновьями жену: «Все будет хорошо, Аленушка, все будет хорошо!»

Наташа долго вглядывалась в темное окно. Ночной город с его сверкающими огнями давно остался позади. За окном в черном небе время от времени появлялся тоненький серпик месяца, который медленно плыл за вагоном, сопровождая поезд. Где-то далеко мелькали последние сиротливые огоньки и снова пропадали во тьме. Соседи по купе ужинали, пили чай, о чем-то разговаривали, укладывались спать. Наташа тоже постелила, но уснуть не могла. Она возвращалась домой в полной уверенности, что там ее никто не ждет. Душевная пустота с большей силой овладела ее сердцем. Нет, она не жалела о поездке, но то, чего она искала и к чему стремилась, оказалось лишь тенью, миражом, жалкими обломками прошлого. Ничего того, что когда-то она оставила здесь, в этом странном и чужом теперешнем городе, она не нашла, как и самого того города, оставшегося лишь светлым воспоминанием. И она снова одна, растерявшаяся и еще более одинокая. Прошлого нет, будущего тоже. Как жить дальше? Что делать? Куда стремиться, на что надеяться?…

Двое суток пути тянулись долго. Унылый пейзаж за окном, бескрайняя заснеженная степь, заброшенные аулы, развалины домов, горластые торговки на полустанках, побирушки, бедно одетые дети, предлагающие кумыс и печеное тесто – баурсаки, и снова степь… В купе несколько раз сменялись пассажиры. Наконец на третьи сутки пути, когда уже проехали границу, Наташа осталась одна. Семья, которая почти сутки ехала с ней, вышла на одной из станций. Вагон был полупустой. Предновогодней суеты еще не было. «Затишье перед бурей», – пояснил ленивый проводник – молодой азиат, разносивший чай.

Под вечер на одной из больших железнодорожных станций двери купе отворились, и на пороге появилась высокая стройная женщина в дорогом элегантном пальто, с блестящими, гладко зачесанными рыжими волосами и красивыми светло- зелеными глазами. Она приветливо поздоровалась с Наташей и, извинившись за беспокойство, стала раскладывать вещи по местам.

– Я вас не разбудила? – спросила она вежливо.

– Нет. Я не спала, – ответила Наташа.

– Тогда давайте знакомиться. Оля, – протянула она маленькую теплую руку, и Наташа, улыбнувшись, ответила ей на рукопожатие. Этот простодушный жест каким-то неожиданным образом расположил к себе. И Наташа, до этого равнодушно созерцавшая окружающих, стала внимательно наблюдать за своей новой попутчицей. За окнами сгущались сумерки. Оля достала пакет с продуктами и стала выкладывать на стол сверточки, баночки, приглашая Наташу к столу. Проворные ухоженные руки новой попутчицы ловко нарезали и раскладывали ломтики сыра, запашистой розовой ветчины, домашние пироги. Все это так красиво и аппетитно было разложено на салфетках, что Наташа впервые за несколько последних дней ощутила здоровое чувство голода и вспомнила, что за время пути она почти ничего не ела. Она очень удивилась, узнав о том, что пироги, которыми угощала свою новую знакомую Ольга, пек ее муж. Еще больше удивилась Наташа, когда в ходе беседы выяснилось, что Оля – многодетная мама и они с мужем воспитывают пятерых детей. В центре стола как бы сама собой появилась и бутылка превосходного сухого вина. Сначала они выпили за знакомство, потом разговорились как две давние приятельницы. Оля была настолько обаятельным собеседником, что Наташа незаметно для себя доверилась ей и рассказала о себе, о своей жизни.

– Смотрю я на тебя (они незаметно перешли на ты), Наташа, и удивляюсь. Красивая женщина, умная, образованная. Какое у тебя образование, кстати?

– Высшее, экономическое. Красный диплом…

– И ты, молодая женщина, с блестящим образованием, позволяешь себе быть личной собственностью мужа? Этакой «Душечкой!» То, что произошло с тобой, должно было случиться. Ты не его потеряла, ты потеряла себя. Вот что я тебе скажу, моя девочка. В этот мир мы приходим в одиночку и уходим так же. Твою жизнь за тебя никто не проживет, как и ты не проживешь ничью. Как бы ты ни любила своего близкого человека, он всего лишь твой попутчик – не больше. В этой жизни у каждого своя дорога. Твой муж прошел рядом с тобой часть какого-то пути, а дальше, видимо, ему – в другую сторону. Не цепляйся за него. Если суждено тому случиться – не удержишь. Пути Господни неисповедимы. Может быть, за поворотом где-то его поджидает другая попутчица, а может быть, он ее уже нашел. Отпусти его с Богом. В любом случае, если ушел, значит, не любил по-настоящему. А раз не любил, то и жалеть не о чем. Отпусти только без обид и претензий. Легко. Любя. Мужей можно менять, сколько угодно, поверь, а вот себя не поменяешь, себя можно только исправлять. Займись лучше собой. Устройся на работу. Поменяйся внешне. Кардинально. Придумай новую прическу. Долой гульку! У тебя ведь роскошные волосы. Постригись в конце концов. Сделай макияж. С такой внешностью и такими данными, как у тебя, дорогая, можно еще в конкурсах красавиц участвовать. Ведь тебе еще и сорока лет нет. Наташа! Срочно менять все! И мужа тоже. Он устал от тебя, вероятно, а ты – от него. Ваши пути разошлись. Возможно. И в этом нет никакой трагедии. Прими лучше все как есть и прости. Как в песне. Помнишь, у Игоря Николаева?.. «А ты его прости, прости и отпусти, даже безумно любя», – пропела она. – И верь в свое счастье. Однажды нам уже посчастливилось, мы выиграли лотерейный билет – жизнь. И надо радоваться каждому ее мгновению и благодарить Бога за этот роскошный подарок. Еще все успеешь. И детишек нарожать, и нежность и ласку подарить любимому. Кстати, врачи что говорят по этому поводу?

– Они говорят, что надо ждать, что есть надежда. Только я уже ни во что не верю. Столько лет…

– А ты верь, верь, дорогая. – Она придвинулась к Наташе поближе. – Ты знаешь, во сколько лет я своего первенца родила? В сорок. А последнего – в сорок пять.

Увидев, как округлились у Наташи глаза, она продолжила с улыбкой:

– Да-да, девочка моя, мне уже пятьдесят в следующем году, знаю, что никто не скажет, а, между прочим, в жизни моей тоже было много чего. Пятнадцать лет я боролась со своим бесплодием. Врачи поставили диагноз, в силу которого я даже и мечтать о детях не имела права. Тридцать девять лет мне было, когда я усыновила своего старшенького – Димочку. Чего мне это стоило! В нашем государстве с нашими законами… Сама понимаешь, сколько препятствий пришлось преодолеть. Так вот, совпадение это или Божий промысел, но как только я с малышом переступила порог своего дома, в тот же день и забеременела.