Совсем недавно citoyenne Сен-Жюст произвела небольшой фурор, выйдя замуж за богатого английского баронета, сэра Перси Блейкни, став, таким образом, леди Блейкни, но никто не мог обвинить ее в том, что она аристократка, а тем более роялистка. Популярная актриса была хорошо известна как ярая республиканка и сторонница равенства прав при рождении. «Неравенство в судьбе, – любила она говорить, – просто несчастная случайность. Единственное неравенство, которое я признаю и допускаю, это неравенство талантов». Благодаря этому убеждению, ее очаровательный салон на Rue Richelieu был наполнен оригинальностью и интеллектом, остроумием и блеском. Она развлекала представителей театральной профессии, известных писателей и знаменитых philosophes, а иногда и высокопоставленных иностранцев, так она и познакомилась с сэром Перси Блейкни.

Когда она вышла за Блейкни замуж, для ее круга это стало настоящим шоком. Они все считали, что его умственные способности были определенно ниже ее таланта. Являясь видной фигурой в модном европейском обществе, он был сыном покойного сэра Алджернона Блейкни, чья жена страдала слабоумием. Старший Блейкни увез больную жену за границу, и там его сын вырос и получил образование. После смерти Алджернона Блейкни и последовавшей вскоре кончины его супруги Перси унаследовал значительное состояние, которое позволило ему много путешествовать за границей, прежде чем вернуться в родную Англию. Он развил в себе вкус к моде и более изысканным и дорогим вещам. Приятный парень с поверхностным чувством юмора, Блейкни стал франтом и кутилой и даже не пытался производить впечатление интеллектуала. Это было бы нелепо, так как он был безнадежно глуп и в целом считался дураком. Он был в полном восторге от жены и, казалось, был совершенно удовлетворен тем, что оставался на заднем плане и купался в ее сиянии. Друзья Маргерит пребывали в полной растерянности, не понимая, как она могла выйти за него замуж, разве только ее привлекла его рабская преданность. Однако, несмотря на то, что Маргерит Сен-Жюст могла показаться неспособной выбрать подходящего мужа, ее было не в чем упрекнуть в плане политики. В то время как вид Блейкни у окна экипажа спровоцировал несколько нелестных комментариев и насмешек, появление сидящей рядом с ним жены было встречено россыпью аплодисментов.

– Какие-то проблемы, сержант? – спросил Блейкни на идеальном, с неуловимым акцентом, французском. – Чем вызвана эта утомительная задержка?

Бибо рассматривал его с явной неприязнью. Мужчина был и богачом, и англичанином, что было его двумя минусами с самого начала, но когда он увидел известную актрису, его манера изменилась, и он снял шляпу и отвесил легкий поклон.

– Прошу прощения, гражданка, – сказал Бибо, полностью игнорируя Блейкни, – но все должны проходить контроль по одному, чтобы я мог предотвратить побег любых аристократических врагов Республики.

– Аристократических врагов? – сказал Блейкни. – Боже милостивый! Означает ли это, что нас должны задержать?

Бибо смотрел на Блейкни, как брезгливая повариха может смотреть на таракана, найденного на ее кухне. – Ваша жена, месье, известный друг Республики, а вы, хотя и аристократ, очевидно, англичанин, что обеспечивает вам безопасность, по крайней мере, на данный момент.

– Спасибо господу за это, – сказал Блейкни, помахивая кружевным платочком перед носом. – Значит, нам будет позволено проехать?

– Я не вижу причин, почему вы не…

В этот момент к сержанту Бибо на полном скаку подлетел капитан, разбросав всех на своем пути. Его слегка норовистая лошадь заставила Бибо отступить на несколько шагов назад и оказаться перед экипажем Блейкни.

– Тут проезжала телега? – требовательно спросил капитан.

– Я пропустил несколько телег, – начал Бибо.

– Телега… повозка… загруженная винными бочками…

Бибо нахмурился.

– Да, была одна – старого торговца вином с сыном. Но я осмотрел каждую бочку и…

– Дурак! – проорал капитан. – Ты проверил пустые винные бочки, а саму повозку ты досмотрел?

– Но зачем… – нервно сказал Бибо.

– Идиот! В той повозке прятались герцог де Шали и его дети! И благодаря тебе им удалось сбежать!

– Послушай, сержант, – произнес сэр Перси, выходя из экипажа, – так нам можно проехать или…

– Как давно они проскочили? – спросил капитан.

– Так ведь вот только-только… – сказал Бибо.

– Тогда, возможно, еще есть время остановить их! Если они сбегут, сержант, ты заплатишь за это головой! Лучше молись, чтобы я их поймал!

Нет, подумал Кордерро, только не дети! Они не могут отправлять на гильотину невинных детей! Забыв о строгом приказе не вмешиваться, Кордерро выскочил перед лошадью в тот самый момент, когда капитан вонзил шпоры в бока животного. Закатив глаза, лошадь поднялась на дыбы и сбросила капитана, который в падении сбил Блейкни с ног. Кордерро врезал жестким прямым в лицо сержанту Бибо и одновременно вырвал из-за пояса пистолет сержанта. Он крутнулся, упавший капитан сумел вытащить свой собственный пистолет. И все же Кордерро оказался быстрее и выстрелил первым, отправив пулю в грудь капитана. Капитан тоже произвел выстрел, но вместо Кордерро пуля прошла через экипаж и попала в леди Блейкни.

Выстрелы напугали лошадей, и они сорвались с места. Кордерро вскочил на подножку кареты, и несущиеся лошади прорвались через городские ворота. Люди Бибо подняли мушкеты и выстрелили в карету, несколько раз попав в Кордерро. Тому удалось открыть дверь и ввалиться внутрь, где он рухнул на пол и потерял сознание.

Толпа у ворот запаниковала при выстрелах и рассеялась, убегая во всех направлениях. Армейский капитан лежал мертвым посреди улицы с пулей в сердце. Схватившись за грудь и кашляя, Блейкни, спотыкаясь, бросился в ворота в тщетной попытке догнать карету. Он продержался порядка ста ярдов, потом упал на колени на обочине дороги и вырвал кровью. Копыта вставшего на дыбы коня капитана размозжили ему грудь, и с каждым шагом его раздробленные ребра приближали неизбежное. Блейкни произнес имя жены и упал в канаву. Его глаза остекленели. Алый Первоцвет был мертв.

Биологически Андре Кросс была в середине третьего десятка. Однако, если бы ее возраст исчислялся в хронологическом порядке, то ей было бы намного больше четырнадцати сотен лет. Теперь, после приема курса антиагатических препаратов, ее взросление продолжится. Принимая все это во внимание, ей было трудно смириться с тем, что по меркам XXVII века она только-только вышла из подросткового возраста.

На вопрос о ее биологическом возрасте она отвечала, что ей двадцать шесть. В противном случае ей пришлось бы вдаваться в сложные объяснения. Рассказывать, что она родилась в XII веке у пары баскских фермеров, которые умерли, когда она была еще ребенком. Что она и ее младший брат, Марсель, одни одинешеньки очутились в мире, где им пришлось стать бродячими ворами, делая все возможное для своего выживания и постоянно голодая. Ей пришлось бы объяснить, что она научилась выдавать себя за мальчишку, потому что, как бы ни были уязвимы молодые мальчики-сироты, молодым девочкам приходилось еще хуже. Если все перечисленное еще могло показаться правдой, то дальше речь пошла бы о том, что с ними подружился стареющий бродячий рыцарь с поехавшей крышей, который сделал их своими оруженосцами, чтобы они составили ему компанию и заботились о нем. Взамен он обучил их рыцарскому искусству (ибо никогда не подозревал, что Андре – женщина). В то время как Марсель был слишком нежен и телом, и характером, чтобы стать хорошим рыцарем, Андре преуспела и в том, и в другом. Она была одержима неутомимым стремлением, и под слабоумным руководством стареющего рыцаря она превратила свою молодую и игривую плоть в хорошо скоординированное, широкоплечее и мускулистое тело. Природа не наделила ее роскошной фигурой. Она была стройной и с маленькой грудью. Жизнь в тяжелых условиях и физический труд дали ей форму, которая традиционно не ассоциировалась с женской красотой. Она была жилистой и неестественно сильной, что позволило ей выдать себя за мужчину в том возрасте, в котором большинство неуклюжих девушек превращаются в грациозных женщин. После смерти старого рыцаря она взяла его доспехи и, обмотав свою маленькую грудь тканью, вжилась в роль «вольного компаньона» – наемного рыцаря. Она назвалась вымышленным именем Андре де ла Круа и в конце концов нашла службу у принца Иоанна Анжуйского в то время, когда он замышлял захватить трон своего брата Ричарда.