Плюшевые звери сделали несколько шагов и стали осторожно озираться, приспосабливаясь к новой местности. Вроде ничего такого, все в порядке.

Они решили идти гуськом: сначала медвежонок (на случай крайней опасности), потом белочка и Совушка, лисичка и зайчик, и, наконец, волчонок (как самый страшный из всех).

Между собой особо не разговаривали, во-первых, чтобы не отвлекаться и как следует осмотреться, а во-вторых, чтобы не сболтнуть лишнего. Все сосредоточенно шли.

Поначалу лес показался вполне себе обыкновенным и даже знакомым, ну, подумаешь, елок, пихт да сосен больше, чем лиственных деревьев, ну и что! Но потом Плюшевцам стало казаться, что лес настороженно наблюдает за ними и даже двигается вслед!

Чуть позже опасения подтвердились и переросли в открытую тревогу: лес и вправду шел по пятам и непрестанно шептал что-то.

– Спокойно, спокойно, вдохнули – выдохнули, – обернулся и медленно выговорил медвежонок.

Он старался говорить тихо, чтобы соблюсти конспирацию, но конспирации не вышло, потому что зайчик, судорожно сглотнув, неожиданно громко переспросил:

– Что сделали?!

И тут же по лесу разнеслось громкое «Ааах!», и снова все стихло.

«Таак, – подумал медвежонок, – здесь творится что – то неладное, и ведь не обсудить ни с кем, – все слышно».

Ганс поманил друзей, они сделали небольшой кружок и стали шептаться.

– Что будем делать? – спросила белочка.

– Мне страшно, – пискнул зайчик.

– Я так и знала, – промямлила Совушка.

– Может, рявкнуть? – предложил волчонок.

– Не надо шума, – прошептала лисичка.

Тут они подняли головы и увидели макушки деревьев прямо у своего носа: деревья склонили верхушки и слушали шептальные пересуды плюшевых друзей.

– Ааааааааааа! – закричали звери и бросились бежать, – аааааааааа!

Плюшевые герои бежали кто куда, позабыв про сосредоточенность и солидарность.

Они совсем потерялись бы, так как убегали все дальше друг от друга, если бы не деревья, которые похватали Плюшевцев гигантскими ветками, словно лапами, и быстрым шагом понесли в неизвестном направлении.

Как, спросите вы? А они были на подставках, если вы вообще знаете, что это такое.

Видели ли вы когда-нибудь рождественские елки, которые выставляют на улицах на продажу разные дельцы? Какие – то из деревьев валяются просто так, на снегу, какие-то стоят на треножниках, подставках то есть. Ну, вот так и здесь. Сверху дерево, снизу – подставка, как у новогодней елки.

Подставки на деревьях успели разглядеть и перепуганные звери, и это еще больше напугало их. Ну, где такое встретишь? Правильно, нигде. Поэтому зайчик Толик упал в обморок. Ну, упал он, образно выражаясь, так как все время обморока его тащила на себе большая ель.

Деревья шли быстро, унося героев все дальше и от бескрайнего луга, и от плюшевого леса, и от всякой надежды на спокойное путешествие. Что ждет их теперь, кто знает?

Голоса деревьев стали громче, можно было разобрать отдельные слова типа «Туда!», «Быстрей!», «Сжечь!», «Он разберется!», «Не дадим себя в обиду!» и так далее в таком же духе. Ситуация не предвещала ничего хорошего, поэтому зайчик Толик из обморока решил пока не выходить.

Наконец, шаги замедлились, хватки на тельцах плюшевых страдальцев ослабли, деревья подходили к открытому месту, напоминающему поляну, но только слегка.

Ни тебе разнотравья, ни цветов и атмосферы праздника, которая обычно сопровождала полянки в плюшевом лесу. Ничего подобного. Голая, иссиня – пепельная земля, куча наваленных бревен вокруг тлеющего костра, – вот и всё. На душе у плюшевых героев все скукожилось.

– Бросьте их здесь! – послышался скрипучий голос. – Бросьте, пусть лежат! Все на совет!

Деревья скинули Плюшевую Подмогу со всей поклажей в самый центр неприветливой полянки и в считанные мгновения исчезли, как сквозь землю провалились.

– Ситуация выходит из-под контроля, – заметила белочка Зоя.

– Что-то я не припомню говорящих и бегающих деревьев одновременно, – добавил, потирая помятый бочок, волк Утюжок. – Вот отдельно говорящие деревья видел, но они были стоящие – говорящие, и то, всего несколько штук, ну, помните, эти наши знаменитые Древа – Старцы?

– Да помним мы, – нетерпеливо отмахнулся медвежонок, – только сейчас это мало чем поможет, мы попали в агрессивно-настроенную среду.

– Специфическую, – подытожила лисичка Тонечка.

– Но…, – начал было Утюжок.

– Ты хочешь обсудить Древов – Старцев с этими…? – медвежонок махнул лапкой в сторону ушедших деревьев.

– Понял, – сказал волчонок и замолк.

Сова-Совушка и зайчик Толик сидели, прижавшись друг к другу, и клацали зубами, то ли от холода, то ли от страха.

– Совушка, – обратился к ней Ганс, – ты знаешь что-либо про этот лес?

– Кажется, нет, – промямлила она, – я вообще смутно помню свою прошлую жизнь, только общие впечатления страданий и лишений.

Плюшевые звери почему-то поверили ей только отчасти, но настаивать с расспросами не стали, так как были тактичными зверьми.

– Что делать будем? – спросила белочка.

– Попробуем вести переговоры, – предложил медвежонок, – в конце концов, мы ничего плохого не сделали, у нас добрая задача, нам нужен совет и, возможно, даже их помощь, – медвежонок говорил мягко, спокойно, словно отрабатывая дипломатический стиль беседы.

– Да! Мы абсолютно чисты! – рявкнул недипломатично волчонок и так испугал зайчика.

– Кто сказал «чисты»? – эхом раздалось по поляне.

– Я сказал, – прошелестел Утюжок.

– Слишком опрометчивое заявление, уважаемый зверь! – продолжало греметь эхо. – Вы уверены в словах?!

На поляну медленно выползало что-то несуразно большое и неприятное на вид. Двигалось оно не самостоятельно, на внушительной с виду подставке его бережно волокли несколько ходячих деревьев. Остальные торжественно шли чуть позади.

Плюшевые звери инстинктивно вжались друг в друга, образовав, таким образом, плотный плюшевый комочек. Ничего безобразнее они в жизни своей не видели. К ним выползало дерево, но разве можно было его так называть?!

Огромное, покрытое гнойными коростами, с налипшими повсюду затвердевшими чагами; с одной стороны обрубленные ветки, с другой – желтые иголки на лапах; заскорузлые пересохшие корни торчат во все стороны, угрожая пронзить первого попавшегося насквозь, – все это сложно было бы называть деревом, если бы не реальность. Это было оно. Это было Дерево!

Плюшевая Подмога молчала. Страха не было. Ужас перебил страх и освободил от внутренней суеты. Потом медвежонок спросил:

– Простите, пожалуйста, как к Вам обращаться?

– Они еще собираются обращаться к Нему?! Вот глупцы! – шелестели деревья.

– А вы сообразительны! – отреагировало Дерево.

– Просто учтивы, – поправила личика Тонечка.

Стало тихо.

– Как следует из увиденного, Вас давно не поливали? – продолжала она.

Дерево удивленно хмыкнуло.

– И не ухаживали за Вами как следует! – подхватила белочка Зоя.

– Неслыханно! Неслыханно! – зашипели деревья. – Они смеют разговаривать с Ним! Они делают предположения!

От злобного шипения воздух вокруг Плюшевой Подмоги стал колким, но звери не показывали страха и продолжали беседовать изо всех плюшевых сил.

– Так как нам к Вам обращаться? – повторил вопрос Ганс.

– У меня нет имени, – сурово отчеканило Дерево и резко выбросило острую ветку перед собой так, что она почти вонзилась в горло медвежонка.

– Что ж, – тихо ответил храбрый медвежонок, каждую секунду рискующий оказаться пронзенным, – это плохо. Имя должно быть. Хотите, я Вам его дам?

Деревья перестали шептаться и замерли от дерзости непрошеного гостя.

– Учитывая Ваш солидный возраст, внушительную устрашающую внешность и огромный жизненный опыт, – продолжал Ганс, – я буду звать Вас Древосилом. Не возражаете?

Все молчали.

– Вот и хорошо. Уважаемый Древосил, позвольте представиться. Меня зовут Ганс Топтыгин, но Вы можете называть меня просто Ганс. Очень приятно! – завершил свою речь медвежонок и потряс в рукопожатии ветку, что торчала у его горла.