© Павел Черкашин, Ханты-Мансийск, 2017

© «Союз писателей», Новокузнецк, 2017

Жизнь быстро пролетает мимо, как стрела, выпущенная опытным лучником из гигантского лука судьбы. Лишь едва различимый след на мгновение остаётся в воздухе, подобно звезде освещает Вселенную и тут же тает, испаряется, исчезает, словно ничто и никогда не тревожило её бескрайние просторы. Оглядываясь назад и пытаясь анализировать прожитые годы, человек порой думает, что в памяти всплывут глобальные события, некогда потрясшие его до глубины. Вот только на практике куда чаще в голову приходят мелочи, которые, возможно, когда-то казались незначительными, но оставили в сердце тепло или, наоборот, коснулись ледяным, едва различимым дыханием, проникшим в подсознание и запечатлевшимся там.

Именно таким мелочам, обыденным событиям, которые могли бы произойти где угодно и с кем угодно, посвящена новая книга Павла Черкашина «Под одним солнцем». Герои его рассказов простые люди. Возможно, с кем-то из них автора сводила судьба, а может быть, он описывал происшествия, которым стал свидетелем или пережил лично. Читателю, которому предложили подсмотреть в замочную скважину и увидеть, как проводят будни его соседи, останется лишь гадать в поисках ответа на этот вопрос. Но так ли это важно на самом деле? Имеет значение лишь то, что чувства, которыми наполнены страницы, знакомы очень многим. И именно поэтому каждое произведение и весь сборник в целом столь сильно трогают за живое и остаются в памяти, как те самые маленькие случаи из жизни, вызывающие ностальгию или заставляющие содрогнуться годы спустя. Ну а прямо сейчас, в процессе чтения замечательной книги, они рождают искренние эмоции и создают атмосферу тёплой, дружеской беседы с давним знакомым, во время которой перед мысленным взором встают лица и картины, казалось бы, безвозвратно стёртые из сознания, заметённые песком времени.

Стоит отметить, что автор не ставил перед собой цель непременно подарить публике острые ощущения и эпические переживания. Сегодня и без того хватает книг в разных жанрах, которые погружают в глубочайший омут страстей, страхов, надежд и вызывают головокружительную эйфорию, слово речь идёт не о литературном произведении, а о фантасмагорическом психотропном препарате, который раз за разом принимает читатель, уже не способный обходиться без столь своеобразного допинга. Писатель рассчитывал заставить чувствовать глубже, видеть дальше, понимать больше. Он обращал внимание на то, мимо чего другие пройдут, не замедлив шага и не обернувшись. Его не так уж сильно интересуют встряски и потрясения, которые переворачивают целый мир, полёты на крыльях грандиозной мечты или сумасшедшие фантазии, но заставляют трепетать «вросший в землю, горбатый и почти развалившийся домик на окраине, беспрестанно болеющий и добрейший дед Трофимыч и его дряхлый пёс Верный» или «молодой паучок», который «покачался нерешительно над столом, спустился ещё, коснулся проворными лапками столешницы и насторожённо замер». Ведь Павел Черкашин знает, что все события, возможно даже роковые, могли «случиться из-за того, что в один из понедельников кто-то обнаружил пропажу своей расчёски».

Знакомясь с новой книгой, читатель невольно проникается любовью, которую автор испытывает к простому человеку, к своему родному краю, к той обычной жизни, наполненной маленькими приключениями, увлекательными прогулками, приятными чаепитиями, лесными ночёвками, которая состоит исключительно из мелочей. Он грустит вместе с писателем, радуется с ним за компанию и вспоминает «с такой саднящей тоской, с таким сладостным щемлением в сердце любимые места», с которыми связаны самые лучшие воспоминания, оставшиеся где-то на отрезке невидимой дуги, нарисованной на просторах Вселенной стрелой судьбы.

Екатерина КУЗНЕЦОВА

Это случилось в одну из зим в Салехарде, единственном городе, расположенном на Северном полярном круге.

Я стоял поздно вечером на автобусной остановке на улице Маяковского и ждал нужного маршрута. Автобуса всё не было. Невдалеке переминались в молчаливом ожидании ещё человек восемнадцать. Они ёжились от холода и постукивали ногами по утоптанному снегу, пытаясь отогреть озябшие ноги. Хмурые взгляды горожан были направлены вниз, и лишь иногда усталые взоры устремлялись в тёмный проём улицы в надежде увидеть долгожданный автобус.

И только один мальчик, лет, скорее всего, девяти, явно выделялся из толпы.

Мальчик смотрел в небо.

Он не жался от холода, как остальные, не расхаживал монотонно из стороны в сторону, а наоборот стоял и, запрокинув голову, заворожённо смотрел вверх. Как будто чего-то ждал оттуда.

Я заинтересовался и тоже взглянул туда.

Далеко в небе мерцали яркие звёзды, похожие на крохотные льдинки. Стояла на редкость ясная ночь, и чёрный купол просто переливался от блеска холодных искринок. Звёзды, действительно, привораживали!

– Дяденька, – услышал я неподалёку детский голос и оторвал взгляд от звёзд.

Мальчик подошёл к стоящему по соседству мужчине. Тот рассеянно смотрел вперёд, курил и сначала не услышал обращения.

– Дяденька!

– М-м, ты мне? Чего?

– Дяденька, скажите, пожалуйста, что это за звезда? – и указал рукой в небо.

Мужчина скучно посмотрел вверх, пыхнул сигаретой, потом пожал плечами и буркнул:

– Не знаю.

– Извините, – с сожалением отозвался мальчик и отступил в сторону. Тихо вздохнул. Затем обернулся в надежде спросить ещё кого-нибудь и встретился взглядом со мной. Я едва заметно кивнул. Он обрадовано улыбнулся и подошёл.

– Вы – знаете?!

– Может быть. Тебе какую?

– Вон ту! Видите? – и вновь маленькая рука потянулась в небо.

Я наклонился к плечу мальчика и почти сразу увидел жёлтенькую звёздочку. Внутренне успокоился, узнав её.

– Это Арктур.

– Правда?! – удивлённо и с радостью выдохнул мальчуган.

– Да.

– Арктур… Красивое название. А в каком он созвездии?

– Кажется, Волопас. Да, Волопас.

– Волопас? А что это значит?

– Это… хм-м. Это человек такой. Волов который пасёт. Быков таких больших. Есть ведь – свинопас. Вот и волопас тоже есть.

– А звезда, значит, Артур называется?

– Нет. Арктур.

– Арк-тур, Арк-тур… Спасибо! А какие ещё есть звёзды?

– Звёзд, сам видишь, тысячи.

– Нет, ну таких, чтобы запомнить можно и найти.

– Ну, смотри, – и я стал перечислять, показывая, знакомые звёзды. – Вот это – Капелла, а вот эта, ниже – Альдебаран. Вон Кастор и Поллукс – братья-близнецы.

– А я родился под знаком Близнецов!

– Ну вот, теперь знаешь, где находится твоё созвездие. А во-он там, видишь, яркая, часто переливающаяся звезда?

– Вижу.

– Это – Сириус. Правда, красивая!

– Ага! Здорово!.. Я так люблю на звёзды смотреть! Всегда бы смотрел! – И снова устремил взор в звёздное небо.

А я невольно с благодарностью вспомнил маму. Те далёкие северные ночи детства, когда мы гуляли по затихшим улицам села Мужи. Она с вдохновением рассказывала об огромной таинственной стране созвездий, а я с затаённым дыханием слушал и восторженно глядел на опрокинутую чашу блистающего ночного неба.

Неожиданно из темноты поперёк Млечного Пути ярко чиркнул зелёной – фосфорического света – полоской метеор.

– Звезда упала! – быстро проговорил мальчик и обернулся. – А расскажите ещё про звёзды. Пожалуйста.

– Ещё… Знаешь, какое созвездие считается самым красивым?