Я слышу, как Чейз рычит, ему хочется столько всего рассказать, но он напуган тем, что я не приеду завтра.

— Отлично, — шипит он сквозь сжатые зубы.

Я вешаю трубку.

Утро я провожу у унитаза. Я пока ещё никому не сказала о ребёнке. Я чувствую вину — Чейз заслуживает, чтобы знать о нём, даже если мы не вместе. Мне нужно сегодня всё рассказать. Освобождаю номер в гостинице и еду домой. До него всего час. Я подъезжаю к дому и вижу у подъездной дорожки только машину и мотоцикл Чейза. Делаю глубокий вдох, готовясь ко всему. Я всё ещё сижу в машине, когда из дома выходит Чейз. Он подходит к моей машине и открывает мне дверь. Я осматриваю его. Он выглядит измученным. Наверное, я выгляжу также. Он протягивает мне руку, чтобы помочь вылезти, я игнорирую это и выбираюсь сама. Это мило, но если я собираюсь и дальше жить без него, подобные мелочи мне не помогут отвыкнуть. Он вздыхает и притягивает меня к себе, крепко обнимая. Я не отвечаю.

— Я так скучал по тебе, детка, — шепчет он мне в ухо.

Я отстраняюсь и иду к двери. Мы входим внутрь бок о бок, но в то же время кажется, что между нами целые мили. Когда мы оказываемся внутри, я направляюсь в свою комнату и начинаю доставать вещи из шкафа. Чейз стоит за мной так близко, что я почти чувствую жар его тела. Воздух густой и напряжённый.

— Лейла, остановись, — говорит он мучительным голосом.

Я не подчиняюсь. Продолжаю резкими движениями хватать свои вещи, кидая их на кровать. Чейз мягко берёт мою руку, останавливая меня.

— Лейла, остановись, пожалуйста, — он почти шепчет.

Я отбрасываю его руку и отхожу назад.

— Ты поцеловал её! — вдруг кричу я, заставляя его сжаться. — Что ещё вы делали?

Ярость в моём голосе удивляет даже меня.

— Ничего. Я ничего с ней не делал, Лейла. Послушай меня! — Он выглядит обескураженным и разбитым.

— Я видела вас, Чейз! Даже не пытайся лгать! Я заслуживаю большего!

Чейз подходит ближе и кладет руки мне на плечи.

— А я заслуживаю шанса объяснить всё.

Его тёплое дыхание ласкает мне щёку, и я почти чувствую боль от того, что он так близко. Я привыкла смотреть свысока на женщин, которые прощают своим мужчинам их измены, но сейчас простила бы ему всё на свете. Если бы всё было так просто.

Чейз садится на мою кровать и притягивает меня к себе.

— Обри сама пришла, я её не звал и не ждал. Она поцеловала меня. Как раз когда вошла ты, детка. Я сразу же оттолкнул ей. Почему, вообще, ты думаешь, я должен был её хотеть? Всё, что я замечаю, это ты.

Я судорожно вздыхаю, обдумывая его слова. Я смотрю на него и только сейчас замечаю, что его губа разбита. Выглядит так, будто Кейд успел «поговорить» с ним. Мне не нравится, что ему было больно.

— Ты так много скрывал от меня, Чейз, — шепчу я, мой голос дрожит.

— Я старался защитить тебя, Лейла… Знаю, я конкретно облажался. Я не справился с этим. Дай мне всё исправить, Лейла. Хочу потратить всю свою оставшуюся жизнь на это, — его голос полон искренности. — Я всё объясню… Я…

— Чейз, мне нужно сначала кое-что сказать, ладно? — говорю я, перебивая его. — Возможно это тебя расстроит, и мне жаль, что это случилось, и сейчас… — Я умолкла. Сначала он колеблется, потом кивает мне, чтобы я продолжала.

— Я беременна, — выпаливаю я.

Его глаза расширяются, показывая его удивление. Он хочет что-то сказать, но я не даю ему.

— Знаю, я пила таблетки, но это всё же случилось и… — Я сглатываю. — Я знаю, это не то, что тебе хотелось бы, и если ты не хочешь ребёнка, это нормально. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным. Хочу сказать, если ты всё же хочешь быть в его или её жизни, то нам нужно как-то установить порядок посещения, — бормочу я.

Глаза Чейза сужаются, в них появляется твёрдость. На челюсти дёргается мускул, я бы сказала, он в бешенстве.

— Ты думаешь, я не захочу быть в жизни своего собственного ребёнка? Моего сына или дочери? — Его голос спокоен, но я слышу ярость и боль, которые он не смог скрыть.

— Если учитывать то, что ты сказал, что больше не хочешь детей… — Он обрывает меня.

— А мне уже не позволено менять мнение о чём-то, что я сказал в отчаянии? Когда я был убит горем? — оскорблённо произносит он.

— Конечно, ты можешь, Чейз, но…

— Как долго ты знала, Лейла? — требует он.

Стараясь не сжаться от ярости в его голосе, я говорю:

— С того дня, как увидела вас с Обри.

— Ты убежала, зная, что носишь моего ребёнка? Это было не безопасно, Лейла!

Теперь уже я злюсь.

— Ох, ну прости, что я заметила, как любовь всей моей жизни целует свою бывшую подружку после того, как он не вернулся домой ночью и изолировал меня от себя! — кричу я. Встаю и начинаю ходить взад-вперёд. — И почему это было не безопасно? Я взрослый человек. Я сама о себе могу позаботиться!

Глаза Чейза смягчаются после моей вспышки.

— Детка, это всё я виноват, мне следовало просто всё рассказать… — он вздыхает. — Я встречался с Обри тем утром, потому что мы ходили на кладбище к Лили. Когда я пришёл домой, я всё ещё был не в себе и игнорировал тебя. Я облажался, Лейла. У меня никогда не было женщины, с которой я мог бы поделиться. Я просто поехал в свою квартиру, выпил и завалился спать. А потом Обри заявилась ко мне в офис и поцеловала меня. Я оттолкнул её и выгнал. Чёрт. Знаю, как это выглядит, но как я мог захотеть кого-то кроме тебя? Ты всё для меня, Лейла. Я бы никогда не подумал, что у меня получится найти кого-то столь идеального, как ты.

— Я не идеальная.

— Может быть, но для меня ты идеальна, детка, — говорит он, не сводя с меня глаз. Он подходит ко мне, опускается на колени рядом, поднимая мой топ, и мягко целует мой живот.

— Я люблю тебя. И я люблю нашего ребёнка, — бормочет он напротив моего живота. Он смотрит наверх мне в глаза, и я вижу, он счастлив. И обеспокоен.

— Я здорова, и с ребёнком всё будет хорошо.

— Я буду слишком назойлив, Лейла, и тебе придётся с этим мириться, — он широко ухмыляется мне и опять целует мой живот. — Папочка любит тебя, малыш. Так сильно, — он почти шепчет, его голос такой мягкий, что у меня на глазах наворачиваются слёзы. Он снова кидает взгляд наверх. — Не плачь, любимая.

— Я люблю тебя, Чейз. — Он улыбается мне самой широкой и счастливой улыбкой, что я когда-либо видела.

— Наконец-то.

Я хихикаю сквозь слёзы. Он встаёт и притягивает меня для глубокого поцелуя.

Чейз всполошился, когда я решила провести ночь у Никки. Я хочу подумать и восстановить силы. У меня двадцать пропущенных звонков от неё и миллион писем с извинениями. Я решаю заехать и избавить её от угрызений совести. Захожу к ней комнату и нахожу её сидящей на розовых простынях со скрещенными ногами. Она подпрыгивает, когда видит меня.

— Лейла? О боже, мне так жаль, что я дала твой номер! Но я услышала его сторону и подумала, что ты просто ступила и…

— Всё нормально, Никки, я тебя прощаю.

Она смотрит на мою сумку.

— Да! Ты остаёшься на ночь?

Я усмехаюсь.

— Естественно, как в старые добрые времена.

— Вы, ребята, помирились? — с любопытством спрашивает она.

— Да, но нам всё ещё над многим надо подумать.

— Не спорю. Давай устроим девичник? Фильмы и вредная еда, — предлагает она.

— Звучит не плохо. — Как раз то, что мне нужно после всей этой драмы.

— Что ты хочешь посмотреть? — говорит Никки, доставая все свои DVD-диски.

— Давай начнём с «Любви и баскетбола», — предлагаю я, улыбаясь.

— Хороший выбор. — Она готовит нам попкорн, и обе переодеваемся в пижамы.

Мы вместе забираемся на диван.

На следующий день я еду домой и вижу, что Чейз дома один. Он встречает меня у двери, притягивая для крепкого объятия и поцелуя.

— Чёрт, слава богу, ты дома, — говорит он облегчённо.

— Ты думал, я не приду?

— Я беспокоился… Чёрт, ты мне нужна была прошлой ночью. Я хотел, чтобы ты осталась, — признаёт он.

— Мне жаль, Чейз. Мне просто нужно было немного времени.