— Корт, — простонала я. — Это не романтические отношения, а деловые.

Он махнул мне рукой.

— Конечно. Ты отлично знаешь, как отделить деловые отношения от романтических.

Его глаза с блеском встретились с моими, который говорил, что он точно знал, что происходит между мной и Сэмом. Мои щеки вспыхнули. Боже, я не позволю Кенсингтону заставить меня испытывать стыд.

Но прежде чем я успела ответить, вперед выступила Анна.

— Послушай, вот как все работает. Я тебе нужна, — сказала она ему прямо, без всяких вокруг да около. — Я нужна тебе больше, чем ты думаешь. Потому что прямо сейчас я смотрю на оболочку человека. Тебя обвела вокруг пальца и поставила на колени мошенница. Не знаю был ли ты в курсе ее дел или нет. Я пришла сюда не за ответами от тебя. Я здесь не для того, чтобы нянчиться с тобой. Я здесь, чтобы заставить людей поверить, что ты перевернул новую страницу своей жизни, раскаялся в своих поступках, и тогда я смогу сделать тебя чертовым золотым мальчиком Верхнего Ист-Сайда.

Корт фыркнул.

— Удачи тебе с этим.

Она сделала еще один шаг к нему, выглядя чертовски раздраженной.

— И это у меня хорошо получается. И это то, что я собираюсь сделать для тебя. Ты перестаешь думать, что мы будем спать вместе, потому что этого никогда не случится. Ты — клиент. Вот и все, — она небрежно пожала плечами. — У тебя есть два варианта: ты можешь поставить свой стакан и послушать, как я собираюсь перевернуть твою жизнь, или ты можешь оставаться в этой квартире, пока не напьешься до смерти и не заблюешь все вокруг. Я не первый раз вижу подобное.

Она скрестила руки на груди, выжидая.

— Может я бы предпочел последнее, — заявил он. Но что-то было не так. В нем уже не было той уверенности богатого мальчика.

— Нет, не предпочтешь.

— А тебе не кажется, что все это скоро закончится?

Инглиш протянула руки.

— Этим я и зарабатываю на жизнь. Я заставляю все эти ситуации закончиться. Я заставляю их испариться еще до того, как они попадут в прессу. И тебе понадобится профессионал, способный это сделать. Потому что об аресте могут забыть через неделю или две. Возможно, против тебя вообще не будет выдвинуто никаких обвинений. Но что произойдет, когда Джейн предстанет перед судом?

Он поморщился от ее слов.

— И ее лицо появится во всех газетах страны с заголовком «Мошенница»? Что, если о ней опубликуют книгу? Что, если снимут блокбастер? Ты думаешь, что твое имя не будет упоминаться ни там, ни здесь? Особенно если ты все еще принц самых плохих мальчиков, все время пьяный и под кайфом, трахаешься направо и налево, а что если кто-то продаст твои фотографии или секс-пленку таблоидам?

Корт нахмурился. Даже я нахмурилась. Я не заглядывала так далеко вперед. Моя жизнь заключалась в кампании, и я думала о том, как вся эта ситуация повлияет на нас в ноябре. Инглиш думала о долгосрочной перспективе. Думала, что будет с Кортом после выборов. Как все будет освещаться в прессе. И, с моей точки зрения, все, что она сейчас говорила, выглядело кроваво.

— Смотря кем ты хочешь быть — сочувствующем бывшей или сообщником? — спросила Инглиш. — Потому что, как мы реагируем, тем самым и формируем мнение о себе, что и покажет Голливуд спустя годы.

— Прекрасно, — выплюнул Корт. — Как скажешь.

— Хорошо, — согласилась Инглиш с довольной улыбкой. — Я так и думала. Мы начнем завтра с утра.

Корт рассмеялся и осушил свой бокал.

— Я не просыпаюсь раньше полудня.

Инглиш, казалось, ничуть не смутилась.

— Сейчас полдень. Большинство креативщиков, с которыми я работаю, не ранние плашки. К тому же я все еще на Западном побережье.

— Мы закончили? — спросил Корт. — Я хотел бы вернуться к бухлу. Спасибо.

Я нахмурилась. Он был в таком беспорядке. Предательство Джейн действительно испортило ему жизнь. Я знала, что Инглиш поможет. Она была лучшей в этом деле, и она вернет его на правильную стезю. Но сейчас я действительно... жалела Корта. Мне хотелось бы сделать что-нибудь еще для него. Но я видела, что он просто хотел, чтобы мы ушли.

— Спасибо, что выслушал нас, — сказала я.

Корт махнул мне рукой, и я последовала за Инглиш к лифту. Поездка на первый этаж прошла в тишине, мы молчали. Я видела, что в голове Инглиш уже крутятся колесики. Что она хочет немедленно вернуться в квартиру, чтобы начать воплощать в жизнь все свои идеи. А мне хотелось обнять Корта и спросить, почему он выбрал в своей жизни совсем другое направление, нежели его брат. Иногда меня поражало, что они были родственниками.

Лифт открылся на первом этаже, и я чуть не врезалась в человека, пытавшегося, прежде чем мы успели выйти, войти.

Я удивленно остановилась.

— Сэм?

Он поднял глаза, я заметила, что с ним что-то не так. Его волосы стояли дыбом, будто он их дергал в разные стороны. Взгляд выглядел потерянным. Плечи опущены. Не знаю, видела ли я его когда-нибудь его в таком состоянии.

Он нахмурился, увидев меня и Инглиш.

— Привет. — Затем отступил назад, пропуская нас, и вошел в лифт.

— Едешь к Корту?

— Ага, — коротко ответил он.

— Попробуй его протрезвить к завтрашнему утру.

Он покачал головой и пожал плечами.

— Корт делает то, что хочет.

Я в замешательстве наклонила голову. В чем тогда его проблема?

— Ты выходишь? — спросил Сэм, кивнув в сторону, я все еще держала дверь открытой, даже забыв об этом.

— Э-э, да. Ты в порядке?

— Все прекрасно. Просто долгая неделя.

— Ох... ладно.

Затем дверь лифта медленно закрылась у меня перед носом.

— Ну, это было... что-то, — раздраженно сказала Инглиш.

— Да, именно что-то.

— Он был полным ослом. Я думала, ты сказала, что вы друзья.

— Я тоже так думала, — ответила я, отходя от лифта и следуя за ней к выходу.

— Вот что я хочу тебе сказать, — начала Инглиш. — Ты должна оставить Сэма в прошлом. Он коллега и ничего больше. Он только и делает, что делает тебя несчастной, пока ты пытаешься понять его реакцию.

— Наверное… ты права.

— Он пару часов назад был озабочен твоей аллергией на клубнику, а в следующую минуту чуть ли не вытолкал тебя из лифта, чтобы побыстрее убраться. Ты достойна лучшего.

Все так говорили.

Но я так никого и не нашла. И была не уверена, что когда-нибудь смогу найти кого-нибудь лучше Сэма.

16. Сэм

— Я думаю, это все, — сказала Клэр из спальни.

Я положил нож на стол. Я всю неделю строгал кусок дерева. Случайному наблюдателю он все еще казался нечетким, но я знал, что дерево превращается в маленькую пушистую сову. Просто требовалось время, чтобы кусок дерева превратился в сову.

— Ты закончила собирать вещи? — спросил я.

— Да. — Она поставила чемодан на колеса и покатила его в гостиную. — Нет ничего лучше, чем ждать до последней минуты, а?

— У тебя уместилось все в одном чемодане?

У той самой девушки, которая не могла отправиться к родителям без огромного чемодана, набитого обувью.

Она пожала плечами.

— Думаю, мне понадобиться в основном концертная одежда. И директор сказал, что мы сможем отдавать в стирку, так что нам не нужно много вещей, как для отпуска.

— Я все еще не могу поверить, что ты уезжаешь на двенадцать недель. — Я поднялся из-за стола и расправил плечи. — У меня такое чувство, что ты так давно пробовалась на место в оркестре.

Она тихо рассмеялась, но улыбка не коснулась ее глаз. Она казалась мне странной всю неделю. Отдаленной. Словно готовилась к отъезду в Европу не на двенадцать долгих недель, а на совсем.

— Ага. Я тоже не могу поверить, что это произошло, — ответила она.

— Жаль, что я не могу поехать с тобой, — сказал я, хотя это было не правдой.

Я хотел снова поехать в Европу. Летом после окончания колледжа мы с братом целый месяц путешествовали с рюкзаками за плечами, ночевали в общежитиях и питались что попадется. Тогда было совсем другое время. Теперь я даже не мог думать о Джейке.