Участников и очевидцев осталось совсем мало. А мифы живучи. Особенно рукотворные. И один из самых гнусных – «евреи шли, как скот, на убой», никакого еврейского Сопротивления не было.

Поэтому так важны свидетельства. О восстании в Собиборе, в Варшавском гетто, о десятках тысяч евреях в партизанских отрядах.

Перед вами – воспоминания Сергея Самуиловича Беркнера.

Филолог, профессор Воронежского государственного педагогического университета, доктор наук. Всего этого с белостокским юношей Шмерлом Беркнером не должно было случиться. Он должен был разделить судьбу 50 000 обитателей здешнего гетто – стариков и детей. Разделить судьбу миллионов евреев Европы.

Но Беркнер, как и сотни его сверстников, взял свою судьбу в собственные руки. Несмотря на безумство любой затеи сопротивления, необученные, безоружные – они бросили вызов махине вермахта и СС.

Сопротивление в Белостокском гетто началось ещё в ноябре 1941-го, а завершилось восстанием в августе 1943 года, вторым по масштабу после Варшавского.

В своих мемуарах Беркнер обходится без фанфар – будничное описание ежедневной жизни и борьбы в гетто и в партизанских отрядах. Когда приходилось бояться не только чужих, но и своих – польских и советских партизан. Всякое было, и всё должно быть рассказано.

Избегает автор и идеологической пристрастности, оказавшей дурную услугу историографии Сопротивления в гетто, и не только в Белостокском. Участники Сопротивления – сионисты и бундовцы, коммунисты и беспартийные – все они для него соратники и братья по оружию.

Мы уверены, что библейская заповедь «Помни, не забудь!» распространяется и на события, описанные в этой книге. Мемуары С. С. Беркнера несомненно представляют огромный интерес как для историков, так и для широкой читательской аудитории.

Борух Горин

Судьба так распорядилась, что мне довелось стать участником и свидетелем весьма сложных и драматических событий во время войны, которая сама по себе была тягчайшим испытанием для всех. О том, чтобы написать о пережитом, я начал думать давно. Несколько раз брался за это – в 1946 году, по свежим следам, и в 1973-м[1]. Однако по разным причинам материалы эти света не увидели. А время идет, и осталось его не так уж много…

Поэтому дальше откладывать нельзя. Наступил последний срок отдать долг памяти павшим товарищам по оружию и просто безвинным жертвам фашизма. Итак, эти записки – эпитафия моим друзьям, погибшим в партизанском лесу и на баррикадах в гетто, родным и землякам, расстрелянным на краю бесчисленных рвов, удушенным в газовых камерах. Описанные здесь факты о движении Сопротивления в гетто Белостока – города, входившего с 1939 по 1941 годы в СССР, – о партизанском отряде «Форойс» («Вперед»), созданном антифашистской организацией Белостокского гетто, в отечественной литературе почти не отражены.

Несколько слов о жанре этих записок и их источниках. Подавляющее большинство материала (около 90 %) основано на моих воспоминаниях. Однако некоторые события, в которых я лично не участвовал, я излагаю на основании устных и письменных сообщений моих товарищей по подпольно-партизанской борьбе.

Исключить эти события, прежде всего восстание в Белостокском гетто в августе 1943 года, не считаю возможным, так как оно органически связано с движением Сопротивления в Белостоке – центральной темой моего рассказа. Часть известной мне информации по данному и другим вопросам я получил еще во время войны – в результате бесед с Марылей Ружицкой, Лизой Чапник, Юлеком Якубовичем, Мареком Бухом, Иосифом Каве, Шимоном Датнером, Голдой Каменецкой, Самуилом Ништом, Павлом Кожецем и другими подпольщиками и партизанами.

Дополнительные сведения поступили уже в послевоенное время. Подробный письменный рассказ о своем участии в восстании в Белостокском гетто и побеге из эшелона смерти прислал мне Юлий Якубович.

Некоторые ответы на мои вопросы я также получил от одного из первых подпольщиков и партизан Белостокского гетто Павла Кожеца. В процессе работы над этими записками я прочитал (или перечитал) доступные мне публикации о Белостокском гетто, движении Сопротивления в нем и в белостокском крае.

Критически осмыслив эти материалы (в ряде случаев я нашел в них неточности, прокомментированные мной в примечаниях), я посчитал возможным использовать некоторые сведения, в частности из последней главы книги Бернарда Бера Марка «Движение Сопротивления в Белостокском гетто». В главе о восстании я привел также ряд выдержек из книги Хайки Гроссман «Подпольная армия. Борцы Белостокского гетто»[2].

Думается, что предложенные читателю записки, затрагивающие тему, к которой много лет по известным причинам редко обращались, имеют и определенный общественный интерес. Представляется, что они особенно актуальны сейчас, когда в некоторых изданиях и публичных выступлениях выдвигаются необоснованные обвинения против целого народа, разжигающие национальную вражду. В поисках «козлов отпущения» вновь возбуждается ненависть против «иноверцев». Между тем дружба и солидарность русских и евреев, белорусов и литовцев, армян и азербайджанцев и многих других народов явились залогом победы во время войны, и без них не смогут победить политические и экономические реформы в России.

Считаю своим приятным долгом выразить свою благодарность всем моим товарищам, поделившимся со мной своими воспоминаниями и наблюдениями, моим коллегам – филологам, профессорам Льву Кройчику и Владиславу Свительскому, прочитавшим мою рукопись и сделавшим ряд ценных замечаний, а также Валерии Московской, внесшей некоторые стилистико-пунктуационные исправления.

2001 год

Белосток, город, в котором я родился и жил первые двадцать лет, лежит на половине пути между Вильнюсом и Варшавой. На центральной площади Костюшко находилась ратуша, вокруг которой ютились многочисленные магазинчики. Там шла бойкая торговля различными недорогими товарами, преимущественно одеждой, обувью, тканями, скобяными изделиями. От площади Костюшко лучами расходились три центральные улицы – Сенкевича, Липовая и Килинского. На последней был расположен краснокирпичный, высокобашенный и готически заостренный костел Святой Марии.

Улица Килинского спускалась вниз к речке Бялке, перерезающей город. Сточные воды из многочисленных текстильных фабрик сильно загрязняли ее, и бурый, местами черный цвет воды резко контрастировал с ее названием (Бялка – Белая).

Ниже по улице Килинского находился красивейший архитектурный памятник шляхетской Польши XVII–XVIII веков – дворец графов Браницких, построенный в стиле барокко и окруженный прекрасным парком. Дворец Браницких служил резиденцией воеводы. В конце улицы Липовой, на ее пересечении с улицей Домбровского, высился еще один костел – белокаменный, в модернистском стиле, – костел Святого Роха. Оба костела, сами по себе высокие, величественно стояли на холмах и господствовали над городом.

В довоенном Белостоке жило около ста тысяч человек. В подавляющем большинстве это были поляки и евреи. Еврейская беднота селилась в районе под названием Ханайки, в стороне от центра. Название это стало синонимом нищеты и недостаточной грамотности. Более обеспеченные евреи в основном жили в центральной, довольно тесно застроенной части города. Поляки, особенно из зажиточных слоев, селились в более тихих, уединенных, хорошо озелененных кварталах. У многих из них были свои домики с усадьбами.

Белосток окружало более ста небольших городов и местечек со смешанным польско-еврейским населением. В 5–7 километрах от Белостока находились излюбленные горожанами дачные места, расположенные на речках, среди леса (Игнатки, Супрасль и др.).