И тихо спросил:

– Вы во сколько заканчиваете работать?

– В одиннадцать вечера, – одними губами ответила она.

– Придёшь ко мне? – спросил я.

– Приду, – выдохнула она и громко: – Приятного вам вечера и ночи, пан.

А у самой щёки зарделись.

Я вернулся в номер. Перестелил постель. Стал ждать. Ждать было долго, поэтому я прогулялся по парку, посидел на скамейке, вернулся в номер.

Одиннадцать вечера. Где-то в городе гремит дискотека. Из леса кто-то чирикает, несмотря на поздний час. Романтика… Жду. Десять минут, двадцать. Через час выхожу из номера и спускаюсь к ресторану. Он, естественно, закрыт. Матерясь сквозь зубы, поднимаюсь в номер и ложусь спать.

Утром я проснулся полностью отдохнувший и весёлый. Спустился на завтрак. Спросил Мартину. Не её смена. Ну да ладно. Позавтракал. Поднялся в номер. Собрал вещи в рюкзак. Спустился вниз к рецепции, сдал ключи. Походя к парковке, увидел знакомое лицо. Мартина.

– Добрый день, пан.

– Добрый день, Мартина.

Пауза.

– Я хотела спросить вас только об одном. Почему вы меня вчера пригласили, но когда я пришла, вы не открыли номер?

– Как пришла? – я обалдело уставился на неё. – Я тебя битый час прождал. Я ждал тебя.

– Я была в пять минут двенадцатого. Я стучала. Никто не открыл.

– Не может быть, – я растерянно смотрел на Мартину, – я ждал тебя. Я бы услышал стук.

– Я стучала, никто не открыл, – грустно сказала официантка, – а я, как дура, стояла около этого номера для новобрачных и не знала, что мне делать…

– Я был в другом номере, прости, – хрипло выдавил я, – я поменял номер, когда въехал в отель.

Она минуту посмотрела на меня, потом расхохоталась и чмокнула в щеку. Развернулась, быстро пошла по дорожке к автобусной остановке. Пройдя шагов двадцать, остановилась, оглянулась и прокричала мне:

– У вас ещё будет романтический тур. Обязательно. Вдвоём.

Познакомились мы на танцах. На обычных деревенских танцульках. Под магнитофон и цветомузыку. Это был 1984 год. Или 85-й. Не помню.

Нас было трое друзей: я, Женька и Игорь. И мы пришли на танцы в эту деревеньку под Серпуховым. Потому что там жила Женькина подружка. Пришли, выяснили отношения с местными пацанами, распили с ними бутылку красного и остались на танцы. Познакомились с Ленкой. Она была весёлая и бесшабашная. И после танцев притащила нашу троицу к себе домой. Потому что на автобус мы опоздали, и потому что её мать была в командировке.

Чинно-благородно попили на кухне чаю. Потом Ленка расстелила нам необъятный диван в большой комнате. А сама отправилась в мамину спальню. По пути шепнув мне: приходи, покувыркаемся. Естественно, как только мои друзья захрапели, я прокрался в соседнюю комнату и… мы покувыркались. Ленка была хоть и неопытной, но ненасытной и выносливой. И очень привязчивой.

Понеслась у нас любовь. Я на выходных приезжал к ней в деревню и иногда оставался ночевать. Когда матери не было дома. Но обычно Ленка после школы садилась на автобус и ехала в Серпухов. Там добиралась ко мне домой, и мы кувыркались. Я учился на последнем курсе техникума. И так получилось, что снимал комнату в частном доме. И жил в этом доме один. Хозяйка, старенькая-престаренькая старушка, которая несколько лет назад пустила молодого студента жить в пустующую комнату, умерла. И её наследники решили, что пусть уж я доживу в доме до окончания учёбы. Заодно и присмотрю за недвижимостью.

– Только баб в дом не водить, – строго приказали мне родственники.

– Ни за что, – честно ответил я. И через месяц познакомился с Ленкой.

Она приезжала ко мне в четвёртом часу дня. Врывалась в дом, обнимала и, заглядывая в глаза, тянула: покувыркаааааемся? И мы кувыркались. Потом она собиралась, бежала на последний семичасовой автобус, чтобы на следующий день вновь появиться на пороге со своим извечным вопросом. В выходные она оставалась на ночь.

Поначалу мне это очень нравилось. Секс каждый день для студента в то время – мечта. Но проблема заключалась в том, что я был не просто студент, а бедный студент. И мой обед обычно состоял из батона белого хлеба и чая. И калорий для сексуальных утех мне уже через пару недель стало катастрофически не хватать. Мне постоянно хотелось жрать, и уже не хотелось кувыркаться. Точнее, хотелось, но сначала было бы неплохо пожрать. Но Ленка этого не замечала. Она приезжала, как электричка, строго по расписанию, и, глядя на меня своими блядскими глазами, тянула: покувыркаааааемся? И я, глядя в её глаза, соглашался. Ну как тут можно было отказать?

Всё это продолжалось до одного зимнего вечера, когда Ленка обнаружила, что у нас есть в запасе минут 40, и предложила покувыркаться ещё раз. Но тут я не выдержал. Холодным и решительным тоном я сказал: нет. И потом популярно объяснил, почему нет. Рассказал про белый хлеб, про последний килограмм картошки в подвале и про постоянное чувство голода. Ленка, не перебивая, внимательно меня выслушала.

– Я всё поняла, – сказала она просто и чмокнула меня в щёчку, – я тогда побежала, мне к подруге надо заскочить перед автобусом. А завтра суббота.

И она упорхнула, оставив меня одного. Помахав ручкой на прощанье.

Если честно, я даже обрадовался. Мой истощённый организм требовал отдыха, а учёба требовала немного внимания хотя бы к основным предметам. И ещё были друзья, с которыми я тоже хотел встречаться. Поэтому первое, что я сделал, это сбегал к ближайшей телефонной будке и пригласил двоих приятелей на завтрашний вечер в гости. Чай попить и на гитаре поиграть. Насладиться чисто мужской компанией, так сказать.

Но насладиться мне не пришлось. На следующий день в обычное время на пороге появилась Ленка. В руках она держала два баула. Отодвинув меня в сторону, она прошагала на кухню и вытащила на божий свет кастрюлю и несколько свёртков. Затем она разогрела мне борщ, пожарила котлеты и заставила всё это съесть. И я съел. И попросил добавки. И получил её.

Я сидел на кухне, гладил свой раздувшийся живот и глупо улыбался.

– А компооот? – протянул, кривляясь.

– Да, да, сейчас, – Ленка нырнула в баул, вытащила из его недр термос и налила что-то в кружку. Это что-то было компотом. Настоящим компотом. С дымком. Из сухофруктов. Я обалдел. Я пил этот компот и прощал Ленке всё. Её глупость, её рассказы про своих деревенских подруг, её неуёмную тягу к сексу. Я отпускал ей все грехи. Я был сыт и счастлив. И Ленка это поняла. Она подошла ко мне, поцеловала и протянула знакомое: покувыркаааааемся?

– Ща компот допью и пойдём, – пообещал я. Я был готов с ней кувыркаться хоть всю ночь. Тем более, судя по всему, она на ночь и оставалась.

Но только мы разделись в моей спаленке, как в окно раздался требовательный стук. Пришли мои два друга, Игорь и Мирон. Пить чай и играть на гитаре, которую я в то время пытался освоить. Пришлось открыть.

Ребята расселись на кухне. Ленка тут же организовала им остатки борща и по котлете. Они жадно набросились на еду. Они были тоже студентами. Но у них не было Ленки.

– Кушайте, пацаны, – сыто бубнил я, поглаживая Ленкину острую коленку. А она глядела на меня и молча спрашивала: а как же покувыркаемся? Взгляд был красноречивее любых слов.

– Вы это, – сказал я, – как поешьте, гитару настройте пока и прошлый урок повторите. А мне надо с Леной кое о чём переговорить. А вы пока поиграйте. Игорёк, ты говорил, новые песни «Машины времени» разучил.

И я нырнул с Ленкой в спальню. Она прижалась ко мне и жарко зашептала:

– Какой ты молодец, а то я уже вся мокрая…

И мы начали кувыркаться. При этом Ленка, как обычно, полностью отключилась от окружающего мира. Было такое впечатление, что все её чувства концентрировались только в одном месте, всё остальное её не интересовало. И, естественно, она не услышала, что вместо блатных аккордов за стенкой просто бессистемно перебирают струны. Но это заметил я. Выглянул из-под одеяла и увидел, что в щели между дверью и стенкой блестит чей-то глаз. Чей именно – Игорька или Мирона – понять было невозможно. К этому глазу скоро присоединился ещё один. Гитара что-то всхлипывала за дверью, а глаза блестели в темноте.