— Вкусно? — Гакупо усмехнулся и передал ей белый стакан. — Твой латте с лесным орехом, как и просила.

— Спасибо, — Мегуми слегка порозовела и прислонила стакан к губам. Теплый вкус кофе с легкой ореховой горчинкой мгновенно согрел продрогшее тело. — Тебя долго не было. Что-то случилось?

— Хороший кофе варится не быстро, — уклончиво ответил Камуи, прикладываясь к собственному напитку — простому черному американо. — Уже решили, куда пойдем?

— Айрис хотела побывать на ярмарке, да? — Гуми погладила дочь по волосам. — Что ты хочешь купить?

— Все! — выпалила Айрис и, проказливо улыбнувшись, припустила к торговым рядам.

— Неугомонная, как и всегда, — Гакупо улыбнулся и взял Гуми за руку — она привычно переплела пальцы. — Идем?

Спустя пару часов небо над Амстердамом превратилось в черное бархатное покрывало, усыпанное мириадами звезд. Людей на улицах стало больше, а звуки рождественских мелодий громче.

— Тут совсем не так, как в Токио, — поделилась Мегуми, пока они стояли в очереди за вязанной шапочкой для Айрис. — Все кажется таким настоящим.

— Да, — Гакупо задумчиво оглядел нарядную улицу. — Сразу видно, что за этими украшениями спрятана многовековая традиция праздника. У нас же это лишь декорации.

— Вот эту с овечкой! — воскликнула Айрис, ткнув пальцем в симпатичную шапочку с белыми помпоном и принтом из прыгающий овечек.

— Но все равно красиво, — Гуми улыбнулась, наблюдая как полноватая старушка умилительно помогает Айрис надеть головной убор. — И у нас, и здесь.

— Рад, что тебе нравится, — Камуи приобнял жену и протянул ладонь дочери. — но нам пора возвращаться. Я обещал Виллему, что мы не пропустим встречу Рождества.

— Но я хочу еще погулять! — Айрис надулась, сердито дернув завязки на новой шапке.

— Айрис, — Гуми нахмурилась. — Не капризничай, иначе Санта не принесет тебе подарки.

— Яхико говорит, что никакого Санты нет! — упрямо выпалила Айрис. — А подарки дарят мама и папа!

— Яхико-кун просто шутит, — Гакупо легко подхватил дочь на руки. — Санта обязательно принесет тебе то, что ты загадала. Но для этого нам нужно вернутся в дом к прадедушке и прабабушке. Ты же хочешь поиграть с Питером и Софи?

— Ладно, — Айрис вздохнула. — Но тогда завтра мы снова сюда придем, хорошо?

Дорога до Амстелвена — пригорода Амстердама — заняла у них чуть больше получаса. Гакупо умело вел машину, украдкой поглядывая назад: Мегуми прижимала к себе Айрис, показывая ей что-то за окном. Они провели в Голландии всего два дня, но Камуи уже успел привыкнуть к аккуратным домикам и тихим улочкам, столь необычным для столичного города. Но какая-то часть его принимала это как данность. Точно также, как он без смущения влился в семью Ванденбергов.

Когда он впервые предстал перед родней со стороны матери — три года назад, волнение и тревога захлестывали его с головой. Он и не думал, что когда-нибудь осмелится на этот шаг, но Гуми настояла.

Увидев фотоаппарат и выслушав трагичную историю своей старшей дочери, уже пожилые супруги Виллем и Флоренс Ванденберги не стали проклинать его или требовать компенсации. Бабушка Флоренс расплакалась, а Виллем крепко пожал ему руку.

«Я рад, что мой старший внук вырос в такого солидного мужчину», — сказал он и тоже утер слезы.

В этот же день в огромном особняке Ванденбергов собрались все родственники Айрис — тети, дяди, родные братья и сестры, а также кузены. Все они были шокированы, но тоже ни сколько не сердились на внезапного заморского родственника. Более того, многие из них неплохо говорили по-японски — в Амстелвене была расположена японская община.

Гуми переживала ничуть не меньше самого Гакупо, но тоже напрасно — старики приняли её с распростертыми объятиями, взяв с нее слово в следующий раз привезти с собой правнучку — Айрис. Стоит ли говорить, что её полюбили с первой же секунды.

— Питер! Софи! — закричала Айрис, стоило машине затормозить рядом с дорожкой. — Я покажу им свою шапку?

— Только не бегай слишком быстро, — Гуми отстегнула ремень безопасности и выпустила дочь наружу. Айрис поправила на голове обновку и унеслась в сторону зимнего сада, откуда доносились звонкие детские голоса еще двух правнуков Ванденбергов.

— Гакупо! — из-за живой изгороди показался полноватый мужчина чуть за сорок. — Как раз вовремя! Индейка почти готова! Идемте в сад!

— Сейчас, — Камуи захлопнул водительскую дверь и, взяв Гуми за руку, прошел сквозь арочные ворота. Особняк Ванденбергов — потомственных флористов — утопал в растениях, сохранявших свой цвет даже в декабре.

— Гакупо! Гумичка! — сухопарая старушка, закутанная в узорчатую шаль, поспешила им навстречу. — Мы уже думали вы не приедете.

— Бабушка Фло, — Камуи улыбнулся. — как мы могли пропустить твой рождественский ужин?

— Проходите за стол, хватит стоять там! — воскликнул мощный рыжебородый старик, сверкая фиолетовыми глазами. — Грог стынет!

— С Рождеством, дедушка Виллем, — хмыкнул Гакупо и сел по правую руку от деда.

— Ну-ну, не кисни, — Виллем подмигнул внуку. — Через пару тостов можете уединится.

— Что? — Камуи удивленно поднял брови.

— Мег сказала, — старик наполнил стакан ароматным напитком. — что это ваш первый отпуск после рождения малышки Айрис. Ты там совсем уж заработался в своей Японии!

— Есть такое, — Гакупо усмехнулся. — но я приехал сюда вовсе не для того, чтобы…

— Да ладно тебе, — Виллем поднял кружку. — Сочельник — лучшее время для такого! Когда предаваться любви, если не в светлое Рождество Христа? За Иисуса!

— За Иисуса! — раздалось со всех сторон вперемежку со смехом. Все давно привыкли к чудачествам Виллема, особенно когда он выпьет. А он не давал грогу остывать с самого обеда.

Тут в отдалении послышался низкий колокольный звон — Рождество наступило. Белый, накрытый скатертью стол ломился от угощений, а запах просто сводил с ума.

— Гумичка, вот кушай! — Флоренс протянула ей тарелку, полную ароматных кусочков индейки и пудинга. — А то одна кожа да кости!

— Спасибо, бабушка.

— Мама! — Айрис требовательно дернула Гуми за край юбки. — Я хочу маффин!

— Сначала поешь горячее.

— Ну мам!

Спустя полтора часа дети начали клевать носом, и Роуз — мать Питера и Софи, предложила уложить Айрис вместе.

— Да, было бы замечательно, — Гуми взяла на руки сонную дочь и понесла в дом. Гакупо же прервал беседу со своим двоюродным братом Ханнесом и поднялся из-за стола.

— Гакупо! Ты куда? Ты же ничего не поел! — засуетилась Флоренс, но Виллем громко стукнул кружкой о стол.

— Фло! Что там с пуншем? Неси, а то весь грог вышел!

Старушка закатила глаза, но засеменила к дому. Камуи бросил взгляд на деда — тот показывал ему большой палец.

Испытывая несвойственное ему смущение, Гакупо вошел в дом и замер перед гигантской балюстрадой, украшенной к Рождеству.

— Гакупо? — Роуз спустилась по ступенькам. — Тебе что-то нужно?

— Нет, ничего особенного, — Камуи улыбнулся. — А где моя жена?

— Гумичка еще в детской, — Роуз махнула рукой в сторону левого крыла. — кажется, Айрис не хочет засыпать без сказки.

— Как всегда, — Гакупо слегка наклонил голову. — Спасибо, Роуз. Счастливого Рождества.

— И тебе Счастливого Рождества, — она светло улыбнулась и направилась к главным дверям. Камуи же подождал пока стихнут её шаги, а потом поднялся на второй этаж. Толстая ковровая дорожка полностью скрадывала его шаги, когда из дверей детской показалась Гуми.

— Уснула? — тихо спросил Гакупо, так что его жена испуганно вздрогнула.

— Да, — она нервно отдернула юбку. — с трудом, хотя Питер и Софи заснули как младенцы.

— Должно быть сказывается разница во времени, — Камуи осторожно взял её за руку и повел за собой. — Меня тоже не тянет спать в такое время.

— Даже после трех бокалов грога?

— Ты считала?

— Еще как! — Гуми недовольно покраснела. — Я понимаю, что это традиции, но…

— Я не пьян, Гуми, — Камуи оглядел длинный коридор, выискивая их комнату. — Во всяком случае не из-за рома.