— Стойте…сенсей…

— А ты так и не научился проигрывать, да? — в голосе Хаттори прозвучало раздражение, и он направил пистолет в лицо своему бывшему ученику.

В следующий миг в голове у Гуми что-то щелкнуло, она схватилась за окровавленную рукоять кайкена и вонзила его в руку Хаттори. Он сдавленно вскрикнул и выронил пистолет, зажимая глубокую рану на предплечье, но Мегуми волновало совсем другое. Она бросилась к лежащему на полу Камуи. Окровавленные ладони легли на его бледное лицо.

— Братец! Братец, ты меня слышишь?! Открой глаза! Гакупо!

Его ресницы дрогнули.

— Люблю… — прошептал он, вглядываясь в её заплаканное лицо. — Когда ты зовешь меня по имени.

Гуми всхлипнула, и тут комната наводнилась людьми. Испуганные и гневные голоса обрушились на нее словно летний ливень, но она видела лишь как слабо двигаются его губы. А потом он закрыл глаза.

========== 20. Застывшие воспоминания ==========

Комментарий к 20. Застывшие воспоминания

Неоновый свет заливал коридор, решительно прогоняя темноту, которая так и норовила просочиться сквозь стены и окна больницы. Он окрашивал все бледные тона, так что окружение стало похоже на старую выцветшую фотографию. Вдруг в тишине послышался звук шагов, а следом негромкий голос.

— Какие прогнозы?

Кайто.

— Операция идет уже три часа, пока что никаких новостей.

Густой бас — Ёсида.

Раздался усталый вздох, а потом Гуми ощутила несмелое прикосновение к плечу. Медленно подняла голову.

— Мегуми-чан, — Сион глядел на нее с участием. — Не волнуйся, все будет в порядке.

Вместо ответа Гуми лишь механически кивнула и вновь опустила отсутствующий взгляд в пол. В голове не было ни одной связной мысли, так что она с трудом осознавала происходящее. Как тогда, в далеком детстве, её мозг отчаянно пытался блокировать травмирующие воспоминания, так что события последних суток казались ей дурным сном.

Рядом негромко разговаривали Кайто и Ёсида. Последний вкратце пересказывал адвокату обстоятельства произошедшего, и когда речь зашла о выстрелах, Гуми стиснула зубы и поднялась на ноги.

— Мегуми-сама! — опасливо окликнул её вакигасира. — Прошу вас, не уходите далеко.

— Ладно, — бесцветным тоном произнесла Гуми и завернула за угол. В лобби пахло кофе и медикаментами. Ноги сами несли её подальше от операционной. Подальше от жестокой реальности. Автоматические двери с шипением открылись, выпуская её в объятья душной августовской ночи. На пустынной парковке стояла машина, и Гуми уже хотела забраться внутрь, как из темноты появилась невысокая фигура в темном костюме.

— Куда-то собралась?

Юма.

Гуми проигнорировала его слова и почти коснулась ручки двери, когда его пальцы плотно обхватили запястье.

— Сбегаешь?

— Пусти, — тихо произнесла Мегуми.

— Оставляешь босса одного?

— Пусти меня, Юма-кун.

— Чувствуешь себя виноватой?

— Замолчи! — голос Гуми сорвался на крик. Тело трясло словно в лихорадке, но когда она попыталась вырваться, парень лишь сильнее сдавил её запястье, а потом и вовсе притянул к себе. От него пахло сигаретным дымом.

— Это все моя вина, — раздался над ухом срывающийся шепот. — Я…был в сговоре с недовольными и я знал, что госпожа Масако желает тебе смерти.

— Что? — Гуми попыталась отстранится, но Юма и не думал отпускать.

— Мне казалось, что ты приносишь старшему брату одни лишь проблемы и…я ревновал. Поэтому хотел избавиться от тебя, но…я не думал, что все так обернется. Все должно было быть не так…он не должен был пострадать!

— Юма-кун…

— А теперь…теперь… — его голос угас, а потом телохранитель тихо заплакал. Гуми потрясенно замерла, а потом машинально погладила его по спутанным волосам. Удивительно, раньше он казался ей таким взрослым, но сейчас она поняла, что на самом деле он едва ли старше её на пару лет.

— Я не уберег его, — надтреснуто произнес Юма. Его серые глаза покраснели от слез, а губы дрожали. — Он защищал тебя, но я должен был защитить вас обоих. Мне нет прощения.

— Никто не… — Мегуми схватилась за горло, ощущая как сдавливает связки. — Не мог знать, что начнется стрельба.

— Нет, — Юма покачал головой. — Защита босса — смысл моей жизни, и если я не справился с этим, то зачем мне дальше жить.

— Не говори так, — Гуми всхлипнула, с трудом сдерживая слезы. — Если бы он тебя услышал, точно отчитал бы.

—Пожалуй, — Юма горько усмехнулся, а потом вынул из кармана пиджака пачку с сигаретами. — Так что и ты даже не думай делать глупости. Ты должна остаться рядом с ним, даже если…

— Нет! — Мегуми поспешно зажала уши руками и бросилась в сторону небольшого парка при клинике. Там обычно гуляли пациенты, но глубокой ночью он был тих и пустынен. В центре умиротворяюще журчал фонтан, и девушка бессильно опустилась на скамейку рядом с ним.

В воздухе невесомо парили светляки, тут же напомнив ей о летних вечерах в приюте. Горло вновь стянуло болезненным спазмом, и Гуми уткнулась лицом в колени. На шее у нее висела счастливая жемчужина, но сейчас она была бесполезна. Ни что в этом мире не могло остановить то, что происходило в её душе. Такое она чувствовала лишь однажды, но тогда рядом был человек, которому было еще тяжелее.

Мегуми прерывисто вздохнула и распрямилась.Через плечо все еще была перекинута сумочка, на дне которой лежал телефон. Непослушными пальцами она расстегнула молнию. Разблокировать получилось далеко не с первого раза, но потом зеленые глаза быстро пробежали по списку контактов. Палец нерешительно замер над знакомым именем. Секунда колебания, и вот она уже подносит аппарат к уху. Длинные гудки тянутся вечность, и когда Гуми уже готова сбросить вызов, из динамика слышится знакомый хрипловатый голос.

— Мегпоид?

***

Деревянные колодки намертво обхватывали руки и ноги, но сейчас это было уже не важно. Тяжелое, удушливое марево боли охватило все тело. Голову медленно поджаривали на открытом огне, а со спины будто бы содрали кожу.

— Гакупо-кун, — тихий женский шепот пустил по телу отвратительные мурашки, а потом тонкие пальцы погладили его по мокрым от пота волосам. — Ты прекрасен.

Вместо ответа он лишь шумно вздохнул, борясь с подступившей тошнотой, но потом женская ладонь скользнула по шее и задела свежую татуировку. Парень в колодках дернулся и зашипел сквозь зубы.

— О, прости, — в высоком голосе не было и капли раскаяния. — Но эта иредзуми в самом деле прекрасна. Думаю, когда ты её увидишь, то у тебя больше не останется сомнений в том, кому ты принадлежишь.

Пальцы вновь скользнули по его спине, вызвав болезненный стон, а после женщина довольно рассмеялась.

Гакупо вздрогнул и проснулся. По вискам и шее скатывались холодные капли пота, а сердце колотилось где-то в горле. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза, успокаивая дыхание.

Приглушенный свет ночника указывал на номер отеля, так что Камуи слабо улыбнулся и повернул голову, окинув взглядом хрупкую фигурку на другой половине кровати. Миг и он уже вдыхает пьянящий запах густых волос, ощущая как выветриваются остатки старого кошмара. Пальцы очертили контур аккуратного ушка, и Гакупо мягко поцеловал податливые губы. Вдруг на языке появился соленый металлический привкус.

— Гуми? — он и бережно коснулся её щеки, а потом сердце болезненно вздрогнуло. Её глаза — всегда яркие и живые — сейчас были пусты и безжизненны.

— Мегуми, что с тобой? — хрипло прошептал Гакупо и тут заметил, что её ночная сорочка промокла от крови, а в районе солнечного сплетения чернеет рукоятка короткого кинжала. Довольный женский смех пронзает его словно мечом, а после сознание погружается во тьму.

***

— Мегу…ми… — выдыхает Камуи, и с трудом приподнимает веки. Кругом все плывет и кружиться словно в калейдоскопе, но сквозь марево боли он ощущает прикосновение — чьи-то тонкие пальчики успокаивающе гладят его ладонь.

С пятой или с шестой попытки он наконец-то фокусирует зрение, и размытый силуэт превращается в бледную девушку с буйной шевелюрой темных кудрей. Её кожа тонкая словно папиросная бумага, а искусанные губы дрожат, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Однако главное это её глаза — испуганные и опухшие, но совершенно точно — живые.