— Кадзуто! Ну зачем же так подкрадываться? — недовольно поставив руки на бока, скривила нос.
— Бессердечная ты, Коху! — Парень разогнулся и поморщился, поглаживая живот.
— А ещё чёрствая, бесчувственная, несправедливо холодная… — Киригая, фыркнув и немного наклонившись, немудрёно поцеловал меня в губы.
Оторвавшись от Мечника, взяла того за руку и потянула в сад, направила по мосту к воротам.
Старинные ворота в белой стене, омытые красным закатом, бросали на мост черную тень. Несмотря на воскресный день, туристов почти не было не сезон.
Мы прошли мимо одетых в шинели часовых, вошли в ворота и взяли пластиковые билеты в кассе. За серебристой оградой тянулось громадное пространство, поросшее деревьями, трудно было поверить, что здесь центр центра Токио.
Погулять решили вместе, но так-как я практически прописалась у Кирито дома, а у него были какие-то дела, то мы решили где-нибудь встретиться.
В сам Императорский дворец туристов не пускали, но одна из частей комплекса в пределах рва Восточный парк была открыта для посещений в определенные дни недели. Шагая по широкой, красивой дорожке, я повернула голову к Кирито.
Тот явно о чём-то думал, о чём-то сложном. Ободряюще сжав ладонь, побежала вперёд, вырвав свою руку из его пальцев. Начиная идти задом наперёд, замечала, как Киригая хмуриться, часто хмыкает и что-то бубнит себе под нос.
Вредная привычка – когда он о чём-то крепко задумывается. Вообще за то время в САО человека можно узнать совершенно с разных сторон. Увидеть как он плачет, злиться, улыбается, смущается, психует, спит, совершенно разные состояния. Часто задумывалась, что если бы не было Кирито, – обычное «Сошла с ума» мне бы даже не светило. Скорее «Обезумела» или «Поехала крыша» подошло бы больше, но у меня он был, а задумываться, почему он до сих пор со мной очень не хотелось. Я тогда ловлю сильные приступы собственничества и буквально рычу на любое поползновение в его сторону. Ревность это страшно, а ожидать, когда тебе воткнут нож в спину – ещё страшнее.
Я просто наслаждаюсь моментом, надеясь что это никогда не произойдёт.
Парень наконец поднял на меня свои глаза, едва он начал говорить, как я сразу перебила.
— Коху, а если я конвер…
— Я с тобой. — Кирито сразу возмущённо заговорил, подходя ко мне поближе:
— Даже предложение не дала договорить! — Улыбнувшись, кинулась к Кадзуто в объятия. Он меня предсказуемо поймал и поднял на руки, проговорив:
— Ты знаешь моё отношение к тому, что ты что-то скрываешь. — Он вздохнул, проворчав что-то наподобие:
— Всегда ты за мной в самое пекло кидаешься. — Но я услышала и ответила, убирая всякую дурашливость:
— Надо будет, – пойду даже в ад. — Кирито лишь покачал головой и присел на лавочку, посадив меня на колени.
— Мне предложили разобраться в одном случае… — Тяжело вздохнув, спрятала лицо в чёрной куртке парня — Поэтому мне надо конвертироваться в другую игру, поучаствовать в «Золотой пуле» и буквально броситься под пулю. — Заинтересованно прикрыв один глаз, продекламировала
— Я тебя одного не отпущу. Хотя ты тресни, не пущу. Особенно в GGO, там профи, Кирито. А ты, несмотря на победу в САО, всё же мечник, а не стрелок. Я может ещё за снайпера потяну, ножи там тоже есть, а вот мечи, вроде, – только лазерные. — Посмотрев на Кирито твёрдым взглядом, продолжила: — Нам нужна “Золотая Пуля”? Мы её пройдем, скажешь мне умереть, я умру, скажешь идти как самоубийца в прямую атаку, тоже пойду. Но одного я тебя не оставлю.
— Что сразу так категорично, Лин? Ты знаешь, что я тебя не переборю в упрямстве, особенно когда это касается меня, так-что…
— Просто смирись! — засмеялась, хотя внутри всё холодело.
Сумерки.
Низкие облака желтеют под опускающимся солнцем.
Пустыня из песка и камней; то тут, то там стоят древние руины, отбрасывая все более длинные тени. Если ожидание затянется еще на час, возможно, придется переключиться на снаряжение для ночного боя.
Сражение с прибором ночного видения на голове снижало возбуждение от процесса убивания (независимо от того, ты в роли охотника или добычи), так что для Синон это был не самый предпочтительный вариант. «Пожалуйста, пусть партия, которую мы поджидаем, появится раньше, чем солнце окончательно сядет», прошептала она, укрываясь за бетонным обломком. Пять ее партнеров, безрадостно сидящие в засаде вместе с ней, несомненно, думали точно так же.
Сопартиец Синон, боец передней линии, опустил свой мелкокалиберный пистолет-пулемет и тихо произнес, озвучив общие сомнения:
— Ну правда, сколько еще нам тут ждать. Эй, Дайн, они вообще придут? Информация надежная?
Человек, к которому он обратился, здоровяк с грубыми чертами лица по имени Дайн – был лидером их отряда. Он опустил с плеча свой здоровенный автомат и ответил, качая головой:
— Эти парни в течение последних трех недель ходят на охоту по одному и тому же маршруту, и каждый день в одно и то же время. Это я перепроверял лично. Да, сегодня они малость задерживаются возможно – наткнулись на каких-нибудь монстров. Если так, то наша выручка будет больше, так что кончай ныть.
— Но…
Боец передней линии, явно недовольный, надулся и возразил:
— Мы сегодня охотимся на ту же группу, на которую уже нападали на той неделе, верно? Они могли сменить маршрут из предосторожности... С той засады прошло уже шесть дней. С того времени они все равно ходят охотиться в одно и то же место. Они специализируются на отстреле монстров. — на лице Дайна расплылась насмешливая улыбка.
— Сколько бы раз на них ни нападали, даже если они теряют добычу, то просто решают, что им надо охотиться больше, чтобы компенсировать потерю. Для отряда плееркиллеров вроде нас они идеальная добыча, мы вполне можем их сделать еще пару-тройку раз.
— Однако в это трудно поверить. В норме, если на человека разок напасть, в следующий раз он примет меры.
— Конечно, на следующий день они, может, и были настороже, но со временем люди теряют бдительность. Они привыкли каждый день сражаться с предсказуемыми алгоритмами монстров; они столько времени охотятся только на них, что сами стали уже почти как те монстры. Просто кучка людей без капли гордости.
Чем дольше Синон его слушала, тем неприятнее ей становилось; она утопила лицо глубже в шарф. Всплески эмоций замедляли ее палец, который нажимал на спусковой крючок; она это понимала, но от высокомерных речей Дайна в ней поднималось раздражение.
Он смеялся над партией, заточенной под охоту на монстров; то, что его плееркиллерский отряд раз за разом подкарауливал эту партию, очевидно, его гордость не ранило. Чем ждать подолгу в нейтральной зоне, лучше бы они пошли в подземелье каких-нибудь развалин и посражались там с каким-нибудь высокоуровневым отрядом это бы и трофеев дало больше.
Конечно, шанс быть разбитыми наголову, потерять часть снаряжения и отправиться обратно в город путем «Мертвого возврата» тоже был бы выше. Но именно это и есть настоящее сражение, и лишь в таких жестоких схватках выковывается боевой дух.
Две недели назад ее пригласили в отряд Дайна, и совсем скоро она стала жалеть, что согласилась. Их главной целью было плееркиллерство, – но лишь формально, поскольку они охотились исключительно на слабых противников. И при хотя бы минимальном намеке на риск они отступали – собственная безопасность для отряда была превыше всего.
До сих пор Синон следовала политике отряда без единого возражения, спокойно выполняя приказы Дайна и нажимая на спусковой крючок. Однако двигала ей отнюдь не лояльность. Она изучала его стиль мышления, пыталась выучить его движения на тот случай, если они с Дайном станут когда-нибудь противниками на поле боя и понадобится вогнать пулю ему между глаз.
Характер Дайна ей совершенно не нравился, но в предыдущей «Золотой пуле» он занял 18 место. У него весьма приличные характеристики и редкий автомат SIG SG550, выплевывающий пули калибра 5.56 мм так что Дайн весьма силен. Вот почему она сейчас молчала, лишь ее глаза взблескивали периодически, собирая информацию, которую ронял беспечный Дайн.
