Я вынужденно согласился с доводом: тридцать лет — несерьезный возраст для драконов, и выбор Древних, павший на меня, вызвал у многих, мягко говоря, недоумение. Я предчувствовал сопротивление «стариков», когда поведу клан так, как считаю нужным. Мне еще предстояло раскрутить этот маховик.

— А во-вторых, — шатен оскалил клыки в усмешке, которую подавляющее большинство сочло бы вызовом на дуэль, — я летаю достаточного близко к звездам, чтобы не ослепнуть от твоего сияния. Если я увижу, что выбран не тот путь, я сумею остановить тебя…

Ты обещал остановить меня, если я ошибусь, но не смог. Значит ли это, что сделанный мной выбор правильный?

— Уверен, что хочешь сам, лично разобраться с этой… проблемой? — голос Кагероса вырвал меня из задумчивости. — Мое предложение в силе.

Последние три года мелькали листами календаря, на которых рисовались картины утраченного навсегда: нелепые шутки, дружеские поединки и совместные авантюры. Непреходящая убежденность, что есть, на кого положиться, и кто-то всегда прикрывает спину.

Воспоминания сгорали, осыпались пеплом, выжигали в душе безжизненную пустошь. Я покачал головой, отказываясь от легкого решения.

— Иди, — толкнул Кейнота к выходу из палатки.

Лис криво усмехнулся разбитыми губами, неловко пожал плечами — мешали путы, стянувшие запястья за спиной, — шагнул вперед, навстречу хмурящемуся низкими тучами утру. Я держался рядом, Валгос следовал за левым плечом, за правым было непривычно пусто.

В лицо ударил ветер, сухой и колючий. На миг сквозь завесу надвигающейся грозы проглянул пунцовый диск солнца, неестественно большой и дрожащий.

Степь молчала, таилась, выжидала, наблюдала за разыгрывающейся трагедией сотнями внимательных глаз.

— Хотите устроить спектакль, эсса?

Вопрос когтя услышал я один. Не ответил. На миг горько зажмурился, решаясь. Ударил магией под дых, вынудив Кейнота осечься, упасть на колени. Коготь хватанул раскрытыми губами воздух, напомнив вытащенную из воды щуку.

Я обвел взором окаменевшие ряды драконов, застывших в утренней немоте. Это Раскол. Клан раскололся. Каждый должен раз и навсегда определиться, на чьей он стороне.

— Вчера мы выбрали… выбрали иное будущее, нежели указывал фальшивый Завет, этот унизительный договор, навязанный нам охотниками. Мы решили сражаться за будущее, где наши отцы и дети, братья и сестры смогут открыто ходить по земле, не боясь стать добычей безумных фанатиков. Будущее, где к крови Древних начнут относиться с должным почетом и уважением. Будущее, где драконы снова распахнут крылья и взмоют ввысь.

Степь безмолвствовала. Напряжение нарастало.

— Путь к будущему нелегок. Альтэсса Аратай объявил нас мятежниками и предателями. Вчера я позволил уйти псам, верным Совету. Мне не нужны трусы, они недостойны Небес. Сегодня я смотрю на вас, готовых бороться за воплощение нашей общей мечты. И вижу: вы надежда северного клана, нет, всех драконьих кланов!

Я каждой порой кожи чувствовал близящуюся грозу. И потому почти кричал.

— Я — тот, кому вы доверили вести себя — говорю! Каждый, кто станет на нашем пути, враг и будет уничтожен как враг. Если вы желаете свободы и крыльев, отбросьте ножны, сражайтесь вместе со мной. Если вы боитесь биться против своих, сложите оружие и отойдите в сторону – тех, кто уступит, не затронет мой гнев. Но каждый, кто явится к нам с мечом, от меча и погибнет!

Воздух наэлектризовался до предела. Я снизил тон.

— Сегодня ночью меня предали. Предал друг, которому я безгранично доверял, предал клинок, клявшийся защищать и быть моей опорой. Предал мой первый коготь.

Над степью поднялся тихий ропот.

— Я предупреждал и не отрекаюсь от своих слов: каждый, изменивший нашей воле, каждый, предавший нашу мечту, должен умереть. Кем бы он ни был.

Хмурящийся Валгос молча вложил в протянутую руку кинжал. Добротная сигерская сталь, хорошее оружие, надежное и простое, без лишних украшений.

Пальцы вцепились в длинный хвост лиса, задрали голову, обнажая горло. Второй коготь невольно отвернулся, не выдержав. Я смотрел, заставляя себя не отводить взгляда, в расширившиеся от страха зрачки Кейнота.

— Именем эссы северного клана, именем Дракона, именем будущего, что ждет возвращения Крылатых Властителей, я приговариваю тебя к смерти.

Я словно раздвоился. Одна половина отчаянно желала прекратить спектакль, освободить, позволить другу уйти. Второй голос, жесткий, уверенный, голос лидера, увлекающего за собой воинов, требовал довести дело до конца, убеждал, что поздно отступать.

Иногда дракон становится заложником истории, ее инструментом. У меня больше не было права выбора. Меня несло потоком событий.

С губ сорвалось неожиданное.

— Прощай.

Близкое к «прости».

Кейнот выдавил нелепую усмешку.

— Вы самый настоящий демон[2], эсса.

Короткое привычное движение.

Кровь хлынула водопадом, орошая безжизненную землю. Глаза, отражающие голману, замутились, напомнили тусклое стекло. Лис потерял всю сноровку, превратился в неуклюжий куль, омерзительный мешок плоти, набитый костьми.

Едва слышным шелестом пронеслось над степью.

…Демон…

Я поднял вверх окровавленный кинжал, указывая в клубящиеся над головой тучи. Указывая направление.

— Мы должны вернуться в Небеса. Вернуть принадлежащее нам по праву рождения. Ради этой цели я готов стать хоть демоном, хоть самим Хаосом!

…Демон…

Волной от первых рядов к последним, от шепота к сотрясающему землю грому. Вскоре вся степь скандировала.

Демон… демон… демон…

Демон из ледяного клана.

Демон льда.

_________________________________________

[1] То есть состоял в крыле карателей.

[2] Демонами (от dai-man) называли слуг N’eari, которые добровольно приняли сторону Повелителя Хаоса во время битвы Алых Небес.

В людском языке слово утратило первоначальный смысл и ныне является собирательным названием для обладающих силой сверхъестественных существ, часто являющихся к человеку с недобрыми намерениями.

========== Глава седьмая. Пламя. Часть первая ==========

«Лето, 9941 год.

В последних числах кресника правительства Белги, Глонии, Фрончес, Шпаны, а за ними Криола и Шевейи признали себя вассалами Западного Престола и открыто объявили о полной и безоговорочной поддержке режима лорда Кагероса.

Первого червеня эсса Вингарт тиа Этрак и эсса Анзель тиа Иноверт (северное крыло) высадились на берегу Туманного моря и начали параллельное наступление на Оско и Таймир. В течение семи дней были взяты города Мараф, Литлур и Фулат, а также знаменитая крепость Оон. Армия эссы Вингарта отклонилась к южным границам Таймира, идя на сближение с центральным крылом командора Риккарда тиа Исланд. Эсса Анзель выдвинул войска к одноименной столице королевства Оско, но наткнулся на неожиданно сильное сопротивление регулярной армии, получившей поддержку северного клана — двенадцатого червеня началось Летнее противостояние на реке Петлянке.

Южное крыло западных завоевателей под командованием эссы Алькерта тиа Роплан вторглось в Шерхор и за месяц взяло восемь из двенадцати так называемых Парлонских клыков, контролирующих перевалы Волногорья.

Центральное крыло эссы Риккарда тиа Исланд, прозванного за неистовство в бою и беспощадность к врагам Демоном льда, в течение восьми недель полностью захватило Сормиту. Часть армии численностью девять тысяч человек под командованием когтя Риккарда Валгоса окопалась на южных границах королевства Чиша, ожидая наступления лорда Этрак с севера. Основная ударная группировка двинулась на Пьол, намереваясь выйти к Вратам Корлиосса и атаковать Княжество Рэм…»

Источник: Библиотека Затерянного города, «Хроники Раскола. Западные завоеватели».

***

Город посерел от страха.

Страх разливался в рассветном небе, затянутом вуалью перистых облаков. Рушил глухое безмолвие стуком подков по булыжной мостовой. Таился в темных провалах окон, исподтишка наблюдающих за триумфально гарцующим отрядом. Растекался бледностью по лицам людей, жмущихся к кирпичным стенам, не смеющих поднять поблекшие взгляды. Несся в спину испуганным шепотом, шелестом сквозняков в переулках.