Кроме того, Тони Льюис был бойцом оперативно-очистительного взвода. Командиром жалкой группы из двух человек. То есть не вполне своим.

Сблизившись на два шага, Даллас резко выбросил вперед левую руку и сразу попытался достать челюсть Льюиса боковым правым. Пользуясь разворотом бедер, пробил по печени. Наконец, засадил ногой по голени. Партнер уже с трудом блокировал удары, многое пропускал. По его черной коже ручьями лился пот, дыхание давно сбилось и превратилось в спазматические хрипы.

Клинч стал для него полной неожиданностью. Даллас припер негра к углу, заблокировал руки и начал бить. В высоком темпе с небольшого размаха дубасить по голове Льюиса, раз за разом, в одно и то же место.

— Все, — прохрипел боец, — кончай. Хватит, зараза!..

Даллас бил. Под защитной маской его лицо расчертила самодовольная ухмылка. Он чувствовал, как жалкий засранец обмякает, даже не стараясь выбить его из доминирующей позиции. Как атаки самого Кайла не встречают ни малейшего отпора.

— Даллас…

Парень чуть развернулся, начал обрабатывать ребра соперника правой.

— Даллас!..

Кайл резко отошел на шаг. Не ожидавший этого Льюис начал заваливаться следом и угодил челюстью прямо на апперкот. Во рту негра появился резкий привкус крови, зубы лязгнули так, что вполне могли переломиться. Старший сержант мешком рухнул под ноги Далласу.

— Достаточно, — произнес рядом холодный голос. — Достаточно.

Парень отвернулся от тяжело дышащего Льюиса, скорчил недовольную гримасу, но ни на что большее не решился. Он не собирался ослушиваться прямого приказа командира. Кроме того, Кайл Даллас побаивался лейтенанта Алеса Солмича.

— В чем дело, боец? Он уже сдался.

— Виноват, лейтенант. Не расслышал.

— Чтобы в последний раз такое. Понял меня?

— Так точно.

— Выходите с ринга. Коннингтон, помоги старшему сержанту. А потом — на место. Сарин — работаешь с ним в паре десять минут.

— Не сегодня, лейтенант. Во всяком случае, не сейчас.

Даллас, уже скидывавший перчатки, хмуро поднял голову. В тренировочный зал вошли четверо мужчин, в которых надзиратель сразу признал опытных бойцов. Экономичные, выдающие уверенность движения, прямые взгляды, крепкие фигуры. Даллас никогда с ними не встречался, но сразу догадался, кто это. Да, командир предупреждал его о сложностях, которые могут возникнуть в зоне карантина. Видимо, эти сложности сейчас и приперлись в зал в разгар его тренировки.

— Майор Терри Ламберт, СГО, — подтвердил подозрения Далласа один из мужчин. Коренастый, крупный, со светлыми густыми усами и черной пустотой вместо верхних передних зубов. — Ты извини, лейтенант, но у тебя по расписанию время закончилось.

Остальные трое стояли чуть позади и выглядели раздражающе самоуверенно. Особенно Далласу не понравился один — с золотистой кожей цвета загара и наглыми глазами. Он смотрел прямо на Кайла, и во взгляде этом не было ни капли уважения.

Алес Солмич с головы до ног осмотрел командира группы СГО.

— Мы еще не закончили, майор. Нас тут семь человек. А вас — четверо. Значит, и времени вам нужно меньше. Подождете.

Лицо Ламберта замерло, глаза ожесточились. Уличные инстинкты сразу подсказали Далласу, что у командира сгошников крутой нрав, и выводить его из себя не стоит. Но ему вдруг жутко захотелось стереть с морд этих засранцев их холодные мины, их самодовольные взгляды. Особенно того козла, который пялился на него.

— Вас тут может быть хоть семеро, хоть сорок, хоть сто. Если нужно больше времени, стоило раньше приходить. А теперь время закончилось.

Ламберт не подавал вида, но его нервировали глаза надзирателя. Нервировали куда больше, чем он готов был себе признаться. За их неподвижностью и пустотой могло скрываться что угодно. Он решил несколько сгладить напряжение.

— Наш ждет сложный выход, Солмич, — примирительно произнес майор. — Незачем бодаться из-за ерунды. Ты и сам знаешь, что я прав. Мы поработаем пару-тройку часов, и уйдем. Хочешь — вернешься вечером.

— А зачем, — вдруг заговорил один из сгошников. Тот самый, с удлиненным разрезом глаз, — зачем мешать ребятам, командир? Давайте проведем совместную тренировку. Покажем что-нибудь друг другу, они у нас поучатся. Хотя бы даже вон тот бычок, который меня пытается взглядом испепелить.

— Молчи, Актер, — резко обернулся Ламберт. — Следи за языком.

Даллас уже вскочил на ноги.

— Лейтенант, позвольте! — рявкнул он. — Я ему жопу на голову натяну! Позвольте!

Усатый сгошник нахмурился.

— Нам травмы ни к чему, Солмич. Отправление через неделю.

— Не беспокойся, командир, — спокойно заметил загорелый. Актер. — Я с ним мягонько.

Даллас взревел и сделал шаг вперед.

— Стоять, младший лейтенант!

Младший лейтенант встал. Солмич повернулся к Ламберту.

— Что скажете, майор? Лучший мой боец против этого вашего выскочки?

— Этот выскочка в звании капитана, лейтенант, — недобро хмыкнул Ламберт. — Не забывайся.

Выражение лица надзирателя не изменилось.

— Так что скажете?

Сгошник помолчал, взглянул на пышущего гневом невысокого, но мускулистого Далласа, на стоящего рядом со скучающей миной подчиненного.

— Меррик, — решил он, — на ринг. Работаете в щитках. Полный контакт, но без фанатизма.

— Я не надеваю щитки, — мотнул головой Даллас. — Только шлем и перчатки.

— Это не вопрос, парень, а приказ. Выполняй.

Надзиратель уставился на сгошника исподлобья, но смолчал. Они с загорелым быстро надели прикрывающие ноги шингарды, затянули шлемы, перчатки, поднялись на ринг, встали друг против друга.

— Как тебя зовут-то, бычок? — тихо усмехнулся Актер.

— Младший лейтенант Даллас, — проворчал надзиратель.

Он уже понял, что перед ним офицер, но не придал этому ни малейшего значения. Пусть и капитан, но ублюдок напротив принадлежал к совершенно стороннему ведомству, где мог быть хоть генералом. Двадцатичетырехлетний Даллас еще не успел разобраться в межведомственных отношениях начальства, а потому был уверен, что ничего ему не грозит. Кроме того, он не смог удержаться и не выпятить, словно медаль на груди, собственное недавно обмытое звание. Пусть и младшего офицера, но все же офицера. Далласу казалось, это произведет на сгошника какое-то впечатление, заставит его считаться с надзирателем. Тщетно.

— Мамля, значит, — ублюдок улыбнулся под шлемом. — Да ты не бойся, шкет. Сильно бить не буду.

Даллас рванулся вперед. Все детство он провел в драках. Сперва с мальчишками и девчонками в песочницах и на детских площадках. Позже дрался с пацанами из соседних подъездов, а когда пацаны подросли и сплотились — из соседних дворов и даже Блоков. С десяти лет он профессионально занимался боксом, потом — кикбоксингом и тайским боксом. К семнадцати годам он решил подработать в Загоне, и там ему серьезно сломали рожу раз пять. Но ни одна сволочь так и не смогла погасить его целеустремленный злой взгляд исподлобья. Даллас раз за разом возвращался, оправлялся от травм. Совершенствовал технику, но никогда не менял тактики — постоянного агрессивного напора. Не собирался он менять ее и теперь.

Двумя шагами сблизившись с сгошной сволочью, он начал дальними ударами прощупывать защиту противника. Целил в голову, в торс, пробивал по бедрам и голеням. Кружил, быстро работал ногами, обманывал и внезапно наскакивал. Как и несколькими минутами раньше в спарринге с Льюисом, он сразу навязал агрессивный темп, выбирал ударные комбинации уже в сближении, пытался прижать противника к канатам и выйти в победный клинч.

В случае с негром, Даллас позволил себе немного поразвлечься и хорошенько попинал уже сдавшегося соперника. На этот раз он решил не церемониться и разбить сгошнику рожу. Плевал он на экспедицию, найдут кого-нибудь на замену. Но посмевшая нагло с ним разговаривать сука уйдет отсюда поломанной. Лишь бы хватило времени, пока не подоспеют дружки гаденыша.

Даллас отрабатывал свою обычную схему. Горящий внутри огонек злобы придавал силы, позволял лучше вкладываться в удары. Сгошник должен был уже чувствовать усталость в едва сдерживающих натиск руках, уже должен был начать опускать их все ниже, терять концентрацию.