— Проходите, — консьерж брезгливо замахал пухлой рукой, отводя глаза, так, словно боялся замарать свой сиятельный взор о двух вусмерть надравшихся пидоров, портивших своим жалким существованием репутацию его подъезда. Это было очень кстати; к тому же консьерж, наверняка, всё ещё был смущён и расстроен загадочным убийством мисс Брокли. Когда такая трагедия стряслась, прочие досадные мелочи проходят почти незамеченными.
— Спсиб, — пробормотал Джаред, волоча Джаред через подъезд к лифту. Ну давай, давай, мысленно умолял он индикатор, равнодушно мигавший сменяющимися номерами этажей: пять… четыре… три… Давай скорее, он тяжёлый, я долго ему не удержу. Два, один. Створки с щелчком разошлись в стороны. Джаред ввалился в лифт, фактически упав внутрь вместе со своей непосильной ношей.
Оказавшись внутри, Дженсен прислонился к стене и безучастно уставился в пол.
Джаред не помнил, как дотащил его до квартиры, раздел и засунул в душ. Он надеялся, что это поможет, но Дженсен просто стоял под струями ледяной воды, лившейся ему на голову, и взгляд его был таким же пустым, как раньше. Начиная чувствовать отчаяние, Джаред вытащил его из душа, наскоро отёр полотенцем и, отведя в спальню, усадил на постель. Дженсен, не мигая, смотрел прямо перед собой. Он послушно сложил на коленях руки, когда Джаред его отпустил. Холодная вода капала с кончиков его коротких волос ему на шею.
Джаред знал, что если полиция, приехавшая на вызов, станет обходить дома и увидит Дженсена таким, то он пропал. Надо было как-то привести его в чувство, сейчас же. Но сперва следовало избавиться от ножа. Джаред сунул его за пояс и спрятал под курткой перед тем, как взяться за Дженсена. Консьерж вряд ли заметил, иначе сказал бы… Джаред вытащил нож из-за пояса, кинулся в кухню и, схватив полотенце, тщательно вытер лезвие и рукоятку. Дженсен не успел порезать ту женщину — это хорошо, нет преступления, нет и орудия. То, где оказался бы этот нож и орудием чего стал бы, не очутись Джаред в ту минуту возле переулка… но нет, об этом думать было нельзя. Джаред торопливо сунул нож в ящик к остальным приборам — это был обычный кухонный нож, один из тех, которыми Дженсен не раз разрезал мороженые брикеты. Он тут же затерялся среди остальных ножей, ложек и вилок, выглядя совсем безобидно. Джаред ещё секунду смотрел на него, а потом пулей метнулся назад в спальню.
Дженсен сидел на том же месте, в той же позе, в которой Джаред его оставил. Ладони его спокойно лежали на коленях.
Джаред сел перед ним на пол и взял его за руки. Боже, какие же они были холодные.
— Джен, — умоляюще прошептал он, вглядываясь в его пустое лицо. Ничего. Никакой искры, никакого просвета. Как будто что-то сгорело внутри — так выглядит экран телевизора, в котором перегорел предохранитель. Пустая, бесполезная коробка.
Нет. Нет! Он там внутри. Настоящий он. Он есть. Джаред видел его. Видел же, так какого чёрта…
Джаред отстранился, отвёл руку так далеко, как мог, и ударил Дженсена по лицу — изо всех сил.
Голова Дженсена дёрнулась на бок и вернулась назад. Джаред ударил его опять, по другой щеке.
— Дженсен! — крикнул он и встряхнул его, схватив за плечи. — Твою мать, НУ ДЖЕНСЕН! Очнись!
Подействовало? Джареду показалось, что да — что-то мелькнуло, как будто рябь прошла по застоявшейся болотной воде, в которую превратились его глаза. Джаред ударил снова, глядя, как разгорается кожа у Дженсена на щеке. Дженсен чуть шевельнулся, и в его взгляде скользнуло смутное, глухое недовольство. Он определённо не понимал, за что его бьют.
— Так, — выдохнул Джаред, изо всех сил стискивая его руки. — Эй? Слышишь меня?
— Джаред… — сипло проскрежетал тот, и Джаред, задохнувшись, сжал его руки крепче.
— Да. Я. Я здесь. Слушай меня. Ты со мной. Ты дома, всё хорошо. Только слушай меня.
— Да, — сказал Дженсен. Жизнь возвращалась в его глаза, он сидел, не отнимая у Джареда руки, и казался ужасно удивлённым, как потерявшийся ребёнок.
— Хорошо. Слушай. Какая твоя любимая сцена в «Криминальном чтиве»? Ну?
Дженсен тяжело моргнул, словно не понимая, чего от него хотят. Джаред хлестнул его по щеке ещё раз.
— Дженсен! Отвечай! Какая?
— Ума Турман танцует твист с Траволтой, — ответил Дженсен, и Джаред кивнул, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Джаред сглотнул его и опять схватил руки Дженсена в свои.
— Да, клёвая сцена, — он сжал пальцы Дженсена ещё крепче, и они неуверенно сжались в ответ. — А как они потом домой шли, а? С этим призом, который там выиграли. И танцевали танго. Помнишь? Классная сцена, вся линия с женой Марселоса Уоллеса классная, да? И вообще, кино что надо. Посмотрим завтра?
Он говорил, а Дженсен внимательно слушал его, чуть склонив голову набок. Его взгляд больше не был пустым. Он смотрел теперь встревоженно, почти испуганно, и, когда Джаред, захлебнувшись, умолк, осторожно высвободил руку из его пальцев и провёл по его лицу, как слепой.
— Что случилось? — спросил он громким, испуганным шепотом, который был бы даже комичным, если бы всё остальное не было так ужасно. — Джаред? Что случилось? Где мы?
— Дома. Всё хорошо, — Джаред неуклюже вытер мокрое лицо рукавом. Он так и не снял капюшон с головы, и от этого движения тот свалился сам. — Давай ложиться спать, а? Уже поздно.
— Хорошо, — в тревоге сказал Дженсен, явно не убеждённый его словами. Но он лёг, и позволил Джареду укрыть себя одеялом, а потом уснул — вырубился в момент, словно кто-то опять отключил рубильник. Правда, не было большей той чудовищной пустоты: лицо Дженсена во сне было усталым и мирным.
Джаред вышел из спальни, прикрыв дверь, и подошёл к окну в гостиной. Внизу всё было тихо, никакой суеты, и сирен больше слышно не было, никто тут не устроил на них облаву. Только собрался дождь, и шелестел, нарастая, набирая силу, падая всё загустевающей пеленой с беззвёздного неба.
Джаред спустился вниз. Как посмотрел на него консьерж, он не знал — он не заметил консьержа. Он вышел из дома и пошёл вперёд, туда, где бросил велосипед. Усиливающийся дождь колотил его по голове и плечам, так сильно, будто хотел причинить боль. Не доходя до фонаря, Джаред перешёл на бег, и помчался вперёд, разбрызгивая воду в быстро скапливающихся лужах. Он пробежал, не разбирая пути, сотню или две ярдов, потом споткнулся и упал на колени в грязь.
— Боже, — простонал он, хватаясь кулаками за виски и сгибаясь под хлещущей с неба водой. — Боже. Блядь. Б О Ж Е! — закричал он изо всех сил, запрокинув голову к небу.
Дождевая вода струилась ему на лицо, заливаясь в рот. Он бил грязную землю кулаками и кричал, уже без слов, просто кричал и кричал, пока не охрип.
Когда он вернулся, Дженсен по-прежнему спал, сунув ладонь под щеку.
========== Глава пятая ==========
— Падалеки! Ты-то мне и нужен. Побудь тут ещё минут пять, я тебе сейчас дам пакет для офиса на Овер-драйв.
Джаред кивнул, давая понять, что слышит, хотя на самом деле это было не совсем так. Офисная суета казалась какой-то далёкой: люди сновали вокруг него, спешили куда-то, шумели, ругались, щёлкали степлерами и проливали кофе, а он двигался как во сне, будто робот, автоматически выполняя поручения и возвращаясь за новыми. «Эй, Падалеки, что-то ты какой-то тихий сегодня. Жаркая ночка?» — спросила его Стеффи, секретарша менеджера по персоналу, и Джаред вздрогнул. Жаркая — было совершенно неверным словом. Но эта ночь в самом деле вымотала его до предела: он чувствовал себя так, как в те дни, когда, бывало, накачивался непроверенной наркотой и встречал рассвет с раскалывающейся башкой и рядом с каким-то голым телом, холодным и скользким, как кусок мяса. Он думал тогда, что хуже быть просто не может, но всегда есть куда хуже, верно, Джаред? Всегда есть куда хуже.
Сейчас у него был небольшой передых, и он присел в коридоре главного офиса фирмы, ожидая, пока ему вынесут новый пакет. Он ни о чём не думал. Мыслей просто не было, по крайней мере, до этой минуты — он просто делал свою работу и крутил педали, стараясь притвориться, будто в его жизни ничего больше не существует. Но сейчас, сидя в бездействии на жёстком кресле и глядя на дверь в конце коридора, он всё-таки начал думать. Мысли были неповоротливыми и тупыми, в них почти не было никаких чувств. Только простая констатация факта.
