– Почему же ты здесь не пытаешься воздействовать на охрану? – спросил Петрович.

– Вот в этом то и состоит главная проблема. По иронии судьбы именно гриз на меня действует как наркотик. Когда я в первый день попал на плантации, то сразу настолько ослабел, что к вечеру сам мог попасть под влияние любого разумного существа. И это продолжалось до сегодняшнего дня. Пока я не нашел в себе силы прийти к «хозяину» и продемонстрировать ему жалкие остатки своего искусства…

Гриша замолчал, и мы с Петровичем осмысливая полученную информацию, долго не подавали голоса. Наконец мой товарищ, глядя прямо в глаза Грише, спросил: – К нам в мысли тоже пытался забраться?

Гриша смутился, но ответил сразу, не отводя взгляда: – Нет, специально не заглядывал. Поймите, нам отсюда выбраться трудно будет. Охрана здешнего лагеря и космодрома не в пример лучше поставлена, чем на моей планете. Поэтому я думаю, придется осваиваться на планете каторжников. Мне все равно, нужны надежные товарищи, и судя по вашему отношению к друзьям, мне лучше людей не найти, надеюсь я тоже буду вам полезен.

– Все же ты читал наши мысли – язвительно заметил Войтов. – Впрочем, это не важно, иметь такого союзника нам очень даже не помешает. Ты мне лучше скажи, может, стоит устроить побег? Голова у тебя очистится, выведаем пароль, нейтрализуем чипы и айда на свободу. Знаешь, чем рискуешь, выступая против эрпов на арене? Учти самая высокая смертность во время турниров, как раз среди лучников.

– Не волнуйтесь, твари меня не достанут. А устрой мы побег, за нами по всей планете гоняться будут. Тем более передвигаться мы сможем только на своих двоих. Если поймают, то показательно уничтожат, чтобы больше прецедентов не было. Разумней без всякого риска дождаться окончания срока, заодно и обстановку разведаем получше. Тебя же дядя Костя определили в постоянные грузчики на ярмарку вот, и займешься сбором сведений, а я когда очищу голову от дури, попытаюсь покопаться в мозгах администрации…

***

С момента описываемых «посиделок» прошло два месяца. Лагерная жизнь была богата на события. Каждый день приносил, какие-то новости. За этот период на космодроме дважды прилетали грузовозы и новоиспеченные зеки заполнили наполовину опустевшие бараки «панамериканцев» и «азиатов». На прошлой неделе при мне состоялся первый «выпуск» партии каторжников на волю. По моим прикидкам, из тысячной партии каторжан полгода назад прибывших на каторгу, за ворота лагеря вышло не более трехсот человек. Остальные или погибли или, надеясь на свое везение, и небольшой срок каторжных работ, остались на месте. Дальнейшая участь покинувших лагерь, была мне не совсем ясна. Да и им, наверное, тоже. Вертухаи ничего, не объясняя, снабдили уходящих в неизвестность каторжников трехдневным сухим пайком, ножами, «долгоиграющими» зажигалками и выкинули за ворота. Сегодня за территорию лагеря выехали только фургоны с каторжанами, работающими на плантации. Все остальные поездки были отменены. Петрович оставшийся не удел и Гриша, не посчитавший нужным самому заняться подготовкой к завтрашним выступлениям на арене, следили за моей тренировкой. Войтов попутно отпускал замечания по поводу моих ошибок, а Гриша ему поддакивал. Можно подумать он что-то понимал в рукопашке. Зато лучником он действительно оказался отменным. На турнире в прошлом месяце он умудрился одним выстрелом запустить сразу две стрелы и обе попали в цель! Он не оставил эрпам никаких шансов добраться до своих обидчиков. Так, что для второго стрелка даже работы не нашлось. Впрочем, и я тоже не подкачал – справился со своими противниками довольно легко. А вот Артуру не повезло: во второй схватке, зверского вида «азиат», вцепился ему зубами в нос и умудрился выбить глаз. Артура, конечно, подлечили, но выступать теперь он не может. Впрочем, начальник сектора остался, вполне доволен результатами последнего турнира. Во всяком случае, не кричал о постигшем его очередном банкротстве…

После ужина, как всегда, мы ушли к границе лагеря. Сидели, разговаривали, любовались уже изрядно прискучившим пейзажем. Сегодня Гриша выдал тему для разговора: – Ко мне опять эта баба походила. Прямо так и напрашивалась заглянуть на минутку в наш домик…

Гришу можно было понять – многие сожительницы наших охранников просто сатанеют от вида крови, громадных мускулов и жестокой борьбы за выживание. Естественно у меня после первого турнира, тоже появились поклонницы. Пользуясь относительной свободой по перемещению в лагере, несколько дам упорно преследовали меня, как бы невзначай возникая в самых неожиданных местах, они прямо выражали свои пожелания. Впрочем, я не настолько глуп, чтобы поддаться на провокацию и быть пристрелянным каким-то ревнивцем из администрации. Сами красавицы могли быть уверенны, что в случае если нас застукают, наказание для них будет не очень строгим – слишком уж дорогой товар на каторге эти симпатичные наложницы. Нет, я нормальный мужик и длительное воздержание не приносило мне радости, но все, же свобода и жизнь для меня дороже сиюминутной радости. Придет время, я надеюсь, все наверстаю. Правда, я пока не видел, что бы женщин отпускали из лагеря в свободное плаванье…

Информация собранная Петровичем о ярмарке заслуживала внимания. Администрация лагеря сбывала там все товары доставляемые кораблями с метрополий. Почти любые товары, доставленные на Каторгу, пользовались бешеным спросом, и администрация все это обменивала на самородное золото, драгоценные камни и натуральные продукты сельскохозяйственного производства. Единственное чем запрещалось торговать, это оружие. Но и тут были свои хитрости. Конечно, бластеров никто даже за кучи золота не продавал. Охранники, при всей их жадности понимали, что со столь серьезным оружием поселенцы могут предпринять атаку не только на лагерь, но и на космодром.

На Ярмарке местные помимо товаров торговали рабами, но это между собой. Эквивалентом обмена служили те же драгоценные камни, золото, серебро. А так же гриз. Почки гриза здесь служили в качестве хорошего лекарства от множества болезней и для врачевания ран….

***

Следующий день, вместе с турниром преподнес мне сюрприз: Я как раз разминался перед первой схваткой, когда приметил нашего начальника сектора пробирающегося меж рядов в сторону нашей «раздевалки». Увидев, что я его засек он заулыбался, мне как родному и быстрым колобком влетел под навес. Не снимая с лица улыбки, он взял меня за шею и, пригнув мою голову, тихо прошептал на ухо: « Сегодня «ляжешь» во второй схватке».

Думаете, я отказался? Да ни ничего подобного. Мне нет никакого дела до этой кучи веселящихся ублюдков, которые потеряют свои сбережения. Главное самому бы выжить и своих друзей не подвести под расправу. Я только спросил, знает ли об этом мой противник? – Не беспокойся, калечить он тебя не будет, если ты «откроешься». Все уже обговорено. – Успокоил меня «хозяин».

Так и получилось.

Без особого труда уложив своего первого противника, во втором бою, я встретился с каторжанином из последних поставок ПАА. Мы долго «играли» на зрителя, красиво уходя от акцентированных ударов, проводили классические броски, и натужно ревели в показной ярости, бросаясь друг на друга. Парень был мастером показушного кетча,20 и публика ревела от восторга, поддерживая «своих» бойцов. В третьем раунде21, мой соперник изрядно подустал. Пора было выполнять взятые на себя обязательства. Я ему слегка подмигнул и полностью раскрылся. Промазать по моей харе мог только слепой, на удивление соперник им и оказался. Махнув «грабелькой», он попал мне вместо челюсти в основание шеи. Картинно падать после такого удара, мне показалось слишком наигранным вариантом, поэтому в ответ я слегка пристукнул ему по лбу открытой ладонью. Он закачался! И полностью открывшись, стоял тяжело дыша. Бить его сейчас было рискованно, и я вошел в клинч, в котором он и отдохнул. А потом провел незамысловатую «мельницу» и я тяжело упав на жесткий песок арены, сделал вид, что на миг потерял сознание. Противник долго елозил вокруг меня, пытаясь взять на удушающий прием, и когда ему это все же удалось, я резко застучал рукой по земле, призывая судью остановить бой.