Отметим, что германская разведка оценивала расчетную численность советской стрелковой дивизии в 12 000 человек (после мая 1942 года – в 12 800 человек), стрелковой бригады – в 4000 человек, кавалерийской дивизии – в 5000 человек, танковой бригады – в 2000 человек. Немцы полагали, опираясь на собственную оценку советской мобилизационной способности, что СССР располагал 31 мая 1942 года 249 стрелковыми дивизиями (в том числе 236 на – на фронте), 96 стрелковыми бригадами (80 – на фронте), 21 кавалерийскими дивизиями (14 – на фронте), 49 танковыми бригадами (38 – на фронте). Численность Красной армии оценивалась в 4,69 млн человек, в том числе 4,34 млн – на фронте. Несмотря на тяжелые потери Красной армии в мае 1942 года, считалось, что по сравнению с 30 апреля ее численность сократилась только на 110 тыс. человек, а на фронте даже возросла на 160 тыс. человек31. Замечу, что численность танковой бригады в 2000 человек была значительно завышена. Так, по штатам № 010/345—010/352, принятым 15 февраля 1942 года, отдельная танковая бригада насчитывала только 1107 человек личного состава32.
Реально же на 1 июня 1942 года Красная армия в составе действующей армии имела 336 стрелковых дивизий, 127 стрелковых бригад, 5 отдельных стрелковых полков, 2 лыжные бригады, 28 отдельных лыжных батальонов, 6 воздушно-десантных бригад, 33 кавалерийские дивизии, 3 отдельных кавалерийских полка, 20 УРов, 116 танковых бригад, 18 мотострелковых бригад, 47 отдельных танковых батальонов, 1 мотоциклетный полк, 4 отдельных автобронетанковых батальона, 7 отдельных мотоциклетных батальонов, 42 бронепоезда. В дополнение к этому насчитывалось в военных округах и недействующих фронтах 50 стрелковых дивизий, 24 стрелковые бригады, 3 отдельных стрелковых полка, 3 истребительные дивизии, 17 отдельных истребительных бригад, 24 воздушно-десантные бригады, 17 кавалерийских дивизий, 2 отдельных кавалерийских полка, 32 УРа, 2 танковые дивизии, 69 танковых бригад, 1 механизированная бригада, 10 мотострелковых бригад, 26 отдельных танковых батальонов, 4 мотоциклетных полка, 17 отдельных аэросанных батальонов, 1 отдельный мотоциклетный батальон, 18 бронепоездов. Из этого числа в Резерве Ставки ВГК числились 40 стрелковых дивизий, 1 УР, 3 кавалерийские дивизии, 11 танковых бригад, 3 бронепоезда33.
По числу стрелковых дивизий на фронте Гелен ошибся ровно на 100 дивизий, или в 1,4 раза. Число стрелковых и им соответствующих бригад он занизил на 73, или в 1,9 раза. Число кавалерийских дивизий на фронте оказалось завышено на 19, или в 2,4 раза, а число танковых бригад, даже без учета отдельных танковых батальонов, – на 78, или в 3,1 раза. Получается, что германское командование, начиная генеральное наступление на юге, очень сильно занижало силы противника. Не лучше обстояло и с оценкой численности советских резервов. Число стрелковых дивизий за пределами советско-германского фронта отдел «Иностранные армии – Восток» оценил на 40 дивизий, или в 4,1 раза, а число стрелковых бригад – на 60, или в 4,75 раза. По кавалерийским дивизиям в тылу разрыв между оценкой и реальностью оказался на 10 дивизий, или в 2,4 раза, а по танковым бригадам – на 62, или в 6,6 раза.
Легко заметить, что оценка числа советских соединений, сделанная на основе оценки советской мобилизационной способности, была значительно дальше от действительности, чем оценка от 19 мая 1942 года, основанная на разведывательных данных (показаниях пленных, трофейных документах, сообщений агентуры) о наличии тех или иных соединений на фронте и в тылу. Однако неизвестно, каким оценкам больше доверяло германское командование. В любом случае, оба метода оценки существенно занижали советские силы, но демографический метод занижал их особенно сильно – почти вдвое.
Согласно расчетам немецкой разведки, основанным на данных переписи 1939 года, которая на самом деле значительно занижала численность призывных контингентов34, численность населения СССР к моменту нападения Германии оценивалась в 177 млн человек. Эксперты Гелена вообще не учитывали более 20 млн человек населения территорий, аннексированных СССР в 1939–1940 годах, очевидно, полагая, что СССР не успел произвести там мобилизацию. На самом деле большая часть военнообязанных с этих территорий была все-таки призвана в Красную армию и составила значительную часть советских потерь в 1941 году, особенно пленными. Да и население территорий, входивших в СССР еще до 1939 года, германские эксперты значительно приуменьшили. По моей оценке, в середине 1941 года население Советского Союза составляло от 205,7 до 206,5 млн человек35. Это на 28,7—29,5 млн человек, или в 1,16—1,17 раза больше, чем оценка Гелена. Соответственно германская разведка полагала, что годными к военной службе является 42,10 млн мужчин в возрасте от 16–50 лет, а реально подлежат призыву 34,40 млн мужчин в возрасте 18–45 лет и часть мужчин возраста 46 и 47 лет. Однако из этого числа 6,10 млн мужчин считались неподходящими по медицинским показателям, а еще 11,35 млн имели бронь промышленности, в том числе 9,6 млн – на территориях, которые к 1 апреля 1942 года находились под советским контролем. Безвозвратные потери Красной армии с 22 июня 1941 года по 1 апреля 1942 года, включая инвалидов, оценивались в 7,23 млн человек, численность контингента, оставшегося в распоряжении Советских вооруженных сил, оценивалась в 9,77 млн человек, численность Советских вооруженных сил на 1 апреля 1942 год – в 7,80 млн человек, оставшийся призывной резерв – в 1,97 млн человек36.
Однако в действительности безвозвратные потери Красной армии до апреля 1942 года были значительно больше, чем предполагал Гелен. В 1941 году германскими войсками было захвачено 3,8 млн пленных, и еще 64 188 пленных в 1941 году захватила Финляндия, и около 160 тыс. – Румыния, а всего около 4 млн человек37. В январе – марте 1942 года немцы захватили 108 516 пленных38. С 22 июня 1941 по 1 апреля Красная армия, по нашей оценке, потеряла 3630 тыс. убитыми и не меньшее число ранеными39. Смертность пораженных в боях в Красной армии в конце 1942 года составляла около 6,5 %40. С начала Великой Отечественной войны и до начала апреля 1942 года могло умереть от ран около 236 тыс. красноармейцев. Убылью инвалидов мы пренебрегаем, условно полагая, что подавляющее большинство из них либо были трудоустроены впоследствии в тыловых учреждениях Красной армии, либо направлены на работу в промышленность, высвободив дополнительный контингент для фронта. Таким образом, общую безвозвратную убыль Красной армии с начала войны и вплоть до 1 апреля 1942 года можно оценить в 7 975 тыс. человек, что на 745 тыс. выше оценки Гелена даже без учета инвалидов. Гелен оценивал число советских пленных в 3 461 338 человек, не принимая во внимание пленных, захваченных союзниками Германии в 1941 году, а также примерно 500 000 пленных, отпущенных или бежавших из лагерей, но в любом случае не находящихся в распоряжении Красной армии. Разница между нашей оценкой и оценкой Гелена образовалась главным образом за счет разницы в оценке числа пленных. Для сравнения: с 22 июня 1941 года и до 20 марта 1942 года потери германской сухопутной армии на Востоке, включая армию «Лапландия», составили 225 559 убитыми, 796 516 ранеными, 50 991 пропавшими без вести. Все боевые потери составили 1073 066 человек. Кроме того, было 78 479 эвакуированных больных. Потери на других фронтах за этот период составили 2500 убитыми, 7569 ранеными, 6398 пропавшими без вести. Всего боевые потери там составили 16 467 человек, и еще 9924 больных были эвакуированы. Общие потери германской сухопутной армии составили 228 059 убитыми, 804 085 ранеными, 57 389 пропавшими без вести. Всего боевые потери составили 1089 533 человек. Также были эвакуированы 88 403 больных41. Если принять смертность от ран в германской армии, в соответствии с расчетами начала 1950-х годов, в 10 %, и инвалидность тоже в 10 %42, то безвозвратные потери германской армии можно оценить в 446,3 тыс. человек, что в 17,9 раза меньше советских безвозвратных потерь до 1 апреля 1942 года.
