Проснувшись однажды утром, я вспомнила сон, который видела ночью. Его сюжет был очень необычным и запоминающимся. И тут же появилась мысль написать об этом книгу. Процесс создания порой поглощал меня целиком. Я писала на компьютере, на обрывках бумаги, где только можно, чтобы не потерять ни слова. Сон оказался прочным каркасом, основой, которая обрастала все новыми и новыми подробностями, а я с нетерпением ждала что же будет в финале, как будто смотрела фильм часто ставя на паузу. Я не могла все свое время посвящать героям, но и расставаться с ними на длительный срок, для меня тоже было не выносимо. Написание, от первого до последнего слова, заняло 2 года моей жизни. Иногда не хватало вдохновения иногда времени. И вот наконец-то я поставила последнюю точку.

Сидя на очередном дежурстве, мне в голову пришла мысль, а точнее вопрос. Почему я стала сомнологом? Почему выбрала именно эту профессию? И по бурным волнам памяти я мысленно понеслась, назад, в далекий тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год.

Первое сентября запомнилось дождливой и ветреной погодой. И напутствием бабушки, которая была единственным близким человеком и заменила мне маму и папу.

«Венерочка, дети порой бывают очень жестоки, но знай, хоть ты и особенный ребенок, но не хуже многих других. Жизнь расставит всё по своим местам, но ты моя девочка, должна быть сильной и мужественной».

Зайдя в класс, я сразу прошла в самый конец, и села за последнюю парту. Одноклассники бросали на меня косые взгляды и шептались у меня за спиной. Дело в том, что у меня с детства гетерохромия (радужная оболочка левого и правого глаза, разного цвета). И даже длинная челка не могла скрыть эту особенность.

На первом занятии, учительница читала по журналу и каждый, кого она называла, вставал и рассказывал что-нибудь о себе. Когда очередь дошла до меня, я встала и стояла, как в ступоре, не в силах выдавить из себя ни звука. А мальчишка с первой парты, Ваня Александров, не громко, но так чтоб слышали все, со смешком сказал: «Мартынова-мартышка». И казалось, что все начали хихикать. Даже учительница усмехнулась. Я села, было безумно обидно, но я не плакала. Надо быть сильной. Максимум через час это закончится, и я буду дома, где меня ждет бабушка и пес Пират.

В школе я держалась обособленно, на рожон не лезла, на подколы и нападки сверстников не реагировала. Училась средненько, и старалась стать максимально незаметной. И к концу третьего класса, мне это полностью удалось.

Самым любимым моим временем, был вечер, по тому что, перед сном, я могла читать книги, фантазировать. И что самое приятное, могла проживать во снах ту жизнь, которой у меня не было. Засыпая, я думала о чем-нибудь и видела это во сне, как по заказу. И с каждым днем сны становились все ярче, а школьная жизнь все бесцветнее.

По выходным и на каникулах, я спала по 11–12 часов, тем самым очень тревожа бабушку. Но видя мою дневную активность, как я играю с собакой, она вздыхала с облегчением.

После пятого класса, мы с бабулей поехали в деревню к ее брату. Там я впервые увидела вещий сон.

В деревне местные дети не спешили со мной подружиться, слава Богу агрессии не проявляли, но и интереса тоже. Лишь один мальчик бросал на меня заинтересованные взгляды. Мне это было в диковинку, но не скрою, очень приятно.

За полем и речкой начинался лес, взрослые категорически запрещали туда ходить. Там действительно было жутковато, всегда сумрачно и пахло сыростью. Но тем-то и привлекало меня это место. В самой чаще росло старое, ветвистое дерево. Я любила убегать туда и, спрятавшись в густой листве, мечтать о приключениях и далеких странах. Но как выяснилось, не я одна.

В один из дней, когда я, как всегда, сидела погруженная в мечты. В ветвях, чуть выше моей головы, раздался шорох.

– Привет. Как тебя зовут? Меня Вениамин, можно просто, Веня – мальчишка протянул мне загорелую руку.

– Венера – я протянула свою. Когда наши пальцы соединились, я испытала чувство неловкости. Не припомню, чтобы кто-то, сам, первым знакомился со мной. Я даже не знала, что говорят в таких случаях.

– Ты странная, в хорошем смысле. Ребята говорят, что только у нечистой силы глаза разного цвета, что у людей такого не бывает. Ты ведьма? – спросил он с улыбкой, пытаясь при этом заглянуть мне в глаза и не упасть с ветки, на которой сидел.

– Вроде нет. Ребята глупости говорят. Раньше, при инквизиции, всех красивых женщин подозревали, а уж если рыжеволосая, с зелеными глазами, то сжигали без разбору. А сейчас такие живут себе преспокойненько и никому, никого дела до них нет.

– И в правду. Извини. Не хотел тебя обидеть.

– А я и не обиделась.

На этом наш разговор себя исчерпал. В деревню мы возвращались вместе, думая каждый о своем.

На утро, я проснулась в холодном поту, меня знобило. Мне снился сон, о том, что Веня, убегая от бродячей собаки, упал в овраг, повредил ногу и не смог сам выбраться. И что никто не знал, о том, что он пошел в лес. Я очень за него испугалась. К завтраку я вышла разбитая и взволнованная. Хотя это был всего лишь сон, меня не покидало чувство, что случилась беда.

Бабушка и дед Егор были обеспокоены, это читалось на их лицах.

– Доброе утро. Что случилось?

– Доброе, Венерочка. Веня, внук Полины Сечкиной, пропал. С рассветом отправили поисковый отряд из добровольцев, но пока безрезультатно.

– Бабуля, а в окрестностях по ту сторону реки, есть овраг?

– Есть. В дальнем краю леса. А ты это к чему? – бабушка с тревогой смотрела на меня.

– Мне сон приснился. В нем Веня в овраге лежит.

– Батюшки святы, – всплеснула руками бабуля. Она как-то поняла, что не с проста мне такое приснилось. – а что там еще было, в твоем сне.

– Дерево, поваленное и береза с тремя стволами.

Больше не говоря ни слова, они с дедом встали и ушли. А вернулись только к обеду, с хорошими новостями.

– Внученька, твой сон оказался вещим. Нашли мальчика, жив и почти, здоров. Веня сказал, что оступился, когда бежал, а упав, потерял сознание.

– Ну и хорошо, что все в порядке – пробормотала я, и в задумчивости направилась во двор, подышать воздухом.

– Венера, – строго сказала бабушка – только в лес не ходи, это не безопасно.

– Даже и не думала – слукавила я.

– Ну-ну – а в родных глазах читалось, что она меня насквозь видит.

Конечно же, именно туда я и собиралась. Но не стала испытывать судьбу, и пошла за ограду на стога. Завалилась на гору колючего, но такого ароматного сена, и подумала. Что если бы Веня вчера со мной не познакомился, увидела бы я этот сон? Или, если бы на его месте, был противный Ванька Александров, я бы сказала, где его искать? Но главный вопрос заключался в том, случайность это или дар, который надо развивать, чтобы помогать людям?

Монитор запищал. Я вернулась в реальность, не сразу сообразив, где нахожусь, и что происходит.

– Ой, я же на работе – глядя на приборы стало понятно, что пациенту снится кошмар. Пульс был повышен, надо было срочно его будить.

Испытуемого била дрожь, он глубоко и часто дышал, веки ритмично подрагивали. Было полное ощущение, что у него паника. Данные так же подтверждали мои опасения. Надо было, как можно скорее стабилизировать состояние. Иначе, могло случиться самое страшное.

Но к счастью мужчина проснулся, и его показатели, в скором времени, пришли в норму. Что не могло не радовать.

Теперь начиналась вторая стадия научно-терапевтического эксперимента. Записать на видео устные показания пациента, и сопоставить их с показаниями приборов.

– Евгений, как Вы себя чувствуете? Вы понимаете, где находитесь в данный момент?