Доминик, увидев меня, улыбнулся, и я забываю все обиды, гнев во мне тихнет. Не обращая внимание, что кругом люди, утыкаюсь ему в грудь и шепчу:

— Отвези меня домой, — называть его квартиру нашим домом счастье. У меня есть, куда идти, не нужно пресмыкаться перед отцом, чтобы он не выставил меня.

Домой еду прижавшись к груди Доминика, мы ушли, даже не попрощавшись, я попросила об этом Доминика, и он выполнил.

— Может, расскажешь почему мы сбежали?

— Давай потом? — он поцеловал меня в висок и крепче прижал к груди. У меня есть он, и больше мне никто не нужен, никаких новоприобретенных папочек.

Следующий день мы провели вместе, У Доминика был долгожданный выходной. Мы вместе шли в магазин, отпустив Кристофа. Я догадываюсь, что Доминик не часто это делал, и что греха таить, мне это приятно.

Мы шли мимо стройных рядов с продуктами, он прижимал меня к себе, в зеленых глазах было так много всего: страсть, нежность. Только рядом с ним я чувствовала себя целостной, в моей душе не осталось пустоты, там только любовь и нежность к моему доминанту.

Из магазина мы вышли, увешанные пакетами, парковка была забита, и машину оставили за два квартала, как будто весь Нью-Йорк ринулся в этот магазин.

Мимо проходящие женщины оборачивались, буквально истекали слюной на моего Доминика, подавила в себе желание предложить им купить слюнявчик. Обвила мускулистую руку, мышцы которой напряглись под тяжестью пакетов. И он смотрел на меня! Не на эту стройную воблу, а на меня!

Неожиданно набежали тучи, хлынул дождь крупными каплями, моя маечка вмиг промокла. От дождика мы спрятались под широкими ветвями дуба. Смеясь, вытерла влагу с лица. От холода, соски напряглись, и тонкая ткань бюстгальтера не смогла скрыть затвердевшие бусинки. Доминик прижал меня к дереву, пробрался под майку, с силой сжал грудь.

— Ты такая красивая, моя девочка.

— Доминик… — я схожу с ума, когда он так близко, пропадает весь мир, имеет значение только его запах, укус в шею, руки, которыми он сжал попку, выбивая из моих легких горячий воздух, в трусиках потоп.

— Пошли! — сказал он голосом, не терпящим возражения, и потянул в сторону нашей машины. Кожа так горела, что даже прохладные капли воды не могли охладить мой пыл. У машины Доминик распахнул дверь заднего сиденья машины. Залез в машину и лег на сиденья.

— Мы будем делать это здесь? — прошептала я.

— Да, Адель, — усмехался мой личный змей искуситель. Зашла, захлопнув за собой дверь, села на Доминика сверху. Его эрекция упиралась мне между ног, схватив за попку, он двинул бедрами вперед, выбивая искры из глаз.

— Сними трусики, — хриплым от желания голосом сказал он, освобождая мою грудь.

— Неудобно, — он приподнял меня, потянул за веревки, впиваются в ягодицы, вдавливая нежную кожу, послышался треск белья.

— Сядь мне на лицо, — приказал он. бросая тело в жерло вулкана.

— Доминик, ну, а вдруг увидят?

— Окна тонированные и дождь разогнал всех людей. Ну же, Адель, — с нажимом сказал он. — Я хочу попробовать мою сладкую девочку.

Неловко проползла по нему, по этой длинной дороге порока, он прикусил кожу на животе, потом зализал. Вся ситуация возбуждала меня, боязнь, что меня могут увидеть, желание почувствовать его умелый язык у себя между ног. Доминик сжал попу, притягивая к своему лицу. Я раскрыта перед ним, он не первый раз делает мне куннилингус, но с каждым разом это становится все более порочно. Горячий язык прошел по мокрым складкам, собирая влагу, пальцы на ногах поджались, все тело трясло от возбуждения. Я сама стала двигать попой, желая, чтобы он проник глубже, стонала, срывая голос.

— Да, господин… пожалуйста… глубже… — злой рык вырвался из него, я знаю, как его это заводит. К языку присоединились пальцы, я вцепилась руками в ручку вверху машины и трахала его язык, голая грудь терлась сосками о стекло. И сейчас мне было все равно, смотрит на меня кто-то, или нет. Только бы это не заканчивалась, я всегда готова гореть для моего господина, делать все, что он захочет, пожалуй, сейчас я даже хочу ту «кошку», ту плётку, что так боялась, хочу, чтобы ему было так же хорошо со мной, как и мне.

— Кончай! — прозвучал безапелляционный приказ, земля разверзлась, и я упала в саму геенну. Казалась, не будет конца оргазму, и мое тело превратится в пепел, сгорит дотла.

Доминик, вылез из-под меня. упав лицом на кожаное сиденье, замерла, и все равно, что моя попа задрана кверху, он все успел рассмотреть. Вжих. Ширинка расстегнута, юбка задрана выше, горячая головка упирается в узкую дырочку, которая до сих пор сжимается. Он делает толчок.

— Грязная шлюшка, Адель, соскучилась по моему члену? — намотал волосы на кулак, одновременно обжигая ягодицы мощными ударами руки, вколачивался глубже.

— Еще, пожалуйста, — боль с наслаждением слились, как огонь и лед, и я находила в этом идеальную гармонию

— Что? — Доминик, кажется, был сам удивлен, раньше я не просила меня отшлепать.

— Шлепните еще раз, господин. Я правда, очень плохая, — и кайфую от этого, Доминику и нужна такая. Удар, еще удар.

— Хочешь, чтобы я трахнул тебя, Адель? — Доминик потянул за волосы, его дыхание на моей шее, властный аромат кожи и сигарет, заставляет течь сильнее, и я буквально изнываю.

— Прошу… Господин, я очень хочу, чтобы вы меня трахнули, — с губ Доминика срывается возбуждающий рокот, он отпускает волосы, и я, как безвольная кукла падаю на сиденье, не в силах подняться. Удары бедер становятся болезненными, пальцы оставляют на ягодицах отпечатки, и мне это нравится, это знак, что я принадлежу своему господину. Кажется. я разобралась со своими демонами, или перешла на их сторону. Палец проникает в попу, толчки усиливаются.

— Дьявол! — рычит мой зверь, спуская в меня горячую жидкость и я кончаю следом, боясь, что просто умру от наслаждения.

Мы приезжаем домой, скидываю мокрую одежду и надеваю поношенную футболку Доминика, не удержавшись подношу к носу, она хранит запах моего мужчины. На кухне готовлю пасту с морепродуктами, Доминик выходит голый по пояс, и это очень затормаживает меня, не могу отвести взгляд. Полоснула ножом по пальцу.

— Дай-ка мне, — Доминик подходит и так эротично берет палец в рот.

— Всегда знала, что ты еще тот кровопийца, — он смеется, и я опять залипаю. Невозможно быть таким красивым, нереальным.

Вечер у нас проходит в семейной обстановке, возле телевизора. Я села на пол между его ног, мне так хотелось. Первые минут десять я увлеченно смотрела новую комедию, потом почувствовала, как под моей головой растет бугор. Он ненасытный! И мне это нравится, развернувшись на четвереньках, потерлась щекой об его возбужденный член, преданно заглядывая в глаза.

— Адель, ты невероятная. Ты всегда знаешь, как меня завести. Ты словно создана для меня.

Я для него! Для моего господина.

— Можно? — потянула за резинку спортивных штанов, нетерпеливо облизываясь, представляя, его у себя во рту. Доминик откинулся на спинку дивана, широко разведя ноги.

— Вперед! Я весь твой, — мой! Могла ли я подумать год назад, что когда-то это услышу? Да я мечтать об этом боялась. Опустившись на пятки, провела по всей длине упругого члена языком, смотря ему в глаза, тонула в их насыщенной зелени, наслаждалась каждой эмоцией, свистящим звуком, срывающимся с его губ. Это я заставляю его терять контроль над собой, это в моем рту он подрагивает, и я с удовольствием слизываю капельку, выступившую на головке.

Управление было не долгим, Доминик не выдержал моих дразнящих маневров, я хотела продлить удовольствие подольше. Он намотал мои волосы на кулак и стал вдалбливаться на всю длину, по щекам потекли слезы, но мне нравилось, что он берет меня всю без остатка. И когда он с рыком извергся в мое горло, приняла все без остатка, еще и вылизала подрагивающую головку. Он повалил меня на диван, брал с нетерпением долго, настойчиво, мои мозги расплавились после получасового марафона. И когда я уже буквально умоляла дать мне кончить, мой хозяин смилостивился.