Тем же вечером в храме состоялся праздник. Надрывались рожки и свирели, грохотали барабаны, литавры. Словно ожившие мраморные нимфы вращались и вскидывали выше головы ноги танцовщицы. Вместе с ними пускались в пляс захмелевшие гости и гетеры. Жители окрестных деревень наблюдали, как над холмом рассыпаются яркими золотыми кустами фейерверки. И даже в их темных головах и суеверных душах крепло убеждение, что пора забыть старые легенды и страхи. Продолжалось торжество до глубокой ночи. А на следующий день, когда солнце уже двигалось к полудню, в спальню Креза постучался слуга. Известие было шокирующим и срочным. Оказалось, где-то под утро на холме случился оползень, и только что открытый храм съехал вниз по склону и частично подвергся разрушению.

   Не прошло и часа, как Крез был уже на месте, и, нервно теребя край туники, расхаживал между мраморными обломками. В трагическом молчании застыла поодаль свита. Резко обернувшись, богач впился взглядом в лицо управляющего. Думал увидеть там плохо скрытое злорадство. Но тот, потупив взгляд, мрачно смотрел под ноги. Казалось, он сам был потрясен случившимся. И тогда Крез начал говорить:

   - Собрать все, что можно восстановить. Холм срыть. Если кто-то под ним лежит, выкинуть в море. А храм поострить заново. На этом же самом месте!

   Последние слова он выкрикнул срывающимся голосом, обращаясь уже только к своему главному помощнику. А тот, ничего не возразив, пробормотал:

   - Делай, как знаешь! Боги тебе в помощь...

   Подводы для перевозки земли удалось собрать быстро. А вот срывать холм среди местных желающих не нашлось. Пришлось выписывать землекопов из южных провинций. Но и они вели себя как-то странно. Получив недельную оплату, многие тут же сбегали. Объявив, что расчет только по окончанию, Крез приставил к землекопам охрану. Но настал день, когда они, несмотря на угрозы, отказались работать. Известие об этом Крез получил во время пира, и, не откладывая, велел запрягать карету. Следом, желая поразвлечься и посмотреть, чем кончится трудовой конфликт, отправились гости. Вскоре вереница карет подъехала к Бог-горе. Спрыгнув с подножки, Крез, как разъяренный барс, кинулся к столпившимся за цепочкой охраны людям.

   - За работу быстро! Иначе, ни гроша у меня больше не получите!

   - Нет хозяина, наша работать не будет! Бога пальцем шевелил, наша боится! - ответил смуглолицый пожилой землекоп и показал в сторону карьера. А там из земляной стены торчала, видимо недавно отрытая, гигантская каменная ладонь.

   - Ах, вот чего вы, дураки, испугались! - нарочито захохотал Крез и отправился к находке. В отличие от современных технологий камень был грубо обработан, и сохранил следы долота и естественные сколы. Дотронувшись до шершавой поверхности, Крез вдруг сам ощутил мистический страх. Но признаваться в этом не собирался, и, забравшись на каменную ладонь, с показной бравадой крикнул:

   - Вот, смотрите!

   Сильно оттолкнувшись, он взмыл вверх, а когда сандалии опять коснулись камня, пальцы идола вдруг резко сжались. Только вовремя оказавшийся рядом управляющий в самый последний момент вытянул хозяина из каменного капкана. Они вместе свались на стену котлована, и тут же сверху полетели рыхлые комья. Казалось, кто-то огромный пробудившись от спячки, пытается подняться и осыпает холм. Землекопы упали на колени, в толпе гостей истерично и громко завизжала гетера. Кони, захрапев, галопом покатили по дороге пустые кареты, следом за ними кинулись их хозяева.

   В тот день деревенские жители, оставив дела, с изумлением наблюдали странную картину. Разбрызгивая лужи, по дороге неслись женоподобные красавцы и толстяки в забрызганных грязью золоченых одеждах. Подобрав края накидки, сверкали голыми ляжками длинноногие гетеры. А впереди всех бежал известный во всей провинции богач. Провожая процессию взглядом, кто-то недоумевал, кто-то смеялся. Но когда люди поднимали голову, сердце сжимал ужас. От горизонта до горизонта небосвод, прямо на глазах, становился кроваво багровым.

   Нигде не останавливаясь, Крез и его гости добежали до порта, где в спешке уже грузились на корабли наместник и его свита. И только на палубе отплывающей в метрополию галеры беглецы смогли перевести дух. Из их компании только один не захотел разделить общую часть. Еще в самом начале забега управляющий оторвался от толпы и кинулся в лес. Разодрав в клочья одежду, отыскал заброшенное святилище и припал к поросшему мхом камню. И пока кто-то в панике убегал, кто-то радовался или со страхом смотрел на небо, он неистово до самой ночи молился о своей стране, называя ее почти забытыми древними именами. И иногда ему начинало казаться, что сквозь разлившуюся багровую краску кое-где снова проступает синее небо.

<p>

1</p>