- Ладно, оставим предположения, перейдем к фактам. А факты таковы. - Начала Воронина слишком бойко и деловито, но быстро сдулась. Выдержала паузу, потом заверила, - вы не подумайте, что я хочу кого-то оговорить, что я...
Что ж за день такой! - мысленно возмутился я. - Приходится иметь дело с девушками, которые всеми силами пытаются выглядеть в лучшем свете, боятся, что их начнут подозревать во всех смертных грехах.
Что мне было делать? Только повторить то, что я уже говорил неконкурентке:
- Я вас внимательно слушаю.
- Я видела ее в тот вечер! - выпалила Воронина и прикусила язык. Впилась взглядом в мое лицо, ожидая реакции.
- Вы видели Ольгу Байрацкую в вечер убийства Ариадны Качинской, - терпеливо сформулировал я с паузами между словами, предоставив моей визави время для осмысления.
- Да, Ольгу. Видела. Ошибиться я не могла, - затрясла головой Светлана. Громким шепотом, как будто боялась быть подслушанной посторонними людьми, проговорила, - конечно, после аварии и долгого лечения я пребывала в депрессии. Я не выходила из дома, боялась, что все люди станут обращать на меня внимания, а дети тыкать пальцами. Моя депрессия чуть не довела меня до... опасной черты. Но я взяла себя в руки ради мамы, кроме меня у нее никого нет. Она всегда говорила, что любое испытание надо пройти достойно. На мою долю выпало... вот такое испытание. - Светлана приложила ладони к щекам, потом опустила руки и перевела взгляд на ногу, спрятанную в широкой штанине. - Постепенно я начала возвращаться к более-менее нормальной жизни. Стала появляться на улице, но старалась выходить в вечернее время. Сейчас уже выхожу днем, но пока чувствую себя некомфортно... В тот вечер я собралась в кино. Как раз был день премьеры, я решила пойти на предпоследний сеанс... На последнем всегда многолюдно - влюбленные парочки, шумные и дерзкие, а на предпоследнем и зрителей меньше, и ведут они себя спокойнее. Я успела подойти к лестнице, ведущей к кассам, и вдруг вижу - Байрацкая! Она вышла из кинотеатра в сопровождении мужчины. Я сразу решила - рядом муж Ольги. Потом присмотрелась - нет, не муж, какой-то незнакомец.
- Это была Ольга Байрацкая? Вы ни с кем ее не перепутали?
- Я произвожу впечатление человека со сдвигом?.. Только не нужно упоминать аварию, в которой пострадала... и голова тоже. Но галлюцинациями я точно не страдаю. И людей, которых знаю, с другими не перепутаю, имен не забываю, - отрапортовала Воронина жестко.
Я понимал, что в тот вечер рядом с Ольгой не могло быть ее мужа. Но уточнил на всякий случай. На что Светлана ответила:
- Конечно, это был не Рощин. Рощин он такой... как бы выразиться... смешной что ли, и неловкий. А этот типчик... весь из себя павлинистый. Грудь колесом, плечи, спина и все такое. И смотрит вокруг себя - оценивает, какое впечатление производит на окружающих. А Ольга с него глаз не сводила, а в глазах одно обожание. Надо быть незрячим, чтобы не понять, что эту парочку связывает. Уж точно не дружеские отношения.
- И это точно был не главный режиссер вашего театра? - совершенно опростоволосился я. Светлана посмотрела на меня с укоризной и сожалением. Мол, зря связалась с таким тупицей-непрофессионалом.
- Про свою голову я вам уже говорила, - поерничала Воронина и повторилась, - не сомневайтесь, с головой полный порядок, память мне не отшибло.
Не с бухты-барахты меня заклинило. Что-то сильно беспокоило. Но вот, что - вопрос. Большой вопрос.
- Можете указать точное время, когда вы видели Ольгу Байрацкую в обществе незнакомого мужчины? - деловито поинтересовался я, напустив на себя значимость Перри Мейсона.
- Это было в пятнадцать минут десятого.
Я недоверчиво покосился в сторону Ворониной.
- Не сомневайтесь! Я все заранее рассчитала - привычка такая появилась с некоторых пор, чтобы лишний раз не шататься по холлу и не мозолить глаза киноманам. Пришел, купил билет, зашел в просмотровый зал в последний момент. Свет погас.
- Сеанс начался, - завороженно пробормотал я. Света кивнула.
- Предпоследний сеанс начинался в половине десятого.
- Выходит, Байрацкая в это время выходила из кинотеатра и никак не могла быть дома, - задумчиво пробормотал я. - Значит, ее показания против Рощина - полная липа.
- Странный способ избавиться от надоевшего супруга, - вскинула плечи Воронина. - Не проще ли взять и развестись. Но она решила оговорить Рощина. С какой стати? Каковы причины? - вслух рассуждала она, мало обращая на меня внимание. - Неужели Ольга решила, что завещанные богатства Качинской достанутся ей? Тогда она полная дура... Но она совсем не дура.
- Естественно, Ольга ничего не получит по завещанию, - вставил я своих пять копеек. - Если ее муж убийца, завещание потеряет свою силу, а если он будет оправдан, то подаст на развод: не думаю, что спокойно проглотит предательство супруги.
Воронина молча меня выслушала, затем уверенно заявила:
- Только я вас сразу предупреждаю - в суд не пойду! Мы заверим мои показания нотариально, и вы предоставите их во время слушания дела Рощина.
- Но...
- Нет-нет, не уговаривайте, - не дала она мне продолжить. - Я не боюсь испугать народ своим фейсом, - девушка по воздуху прочертила указательным пальцем овал вокруг своего лица. - Дело в другом. Мы долго собирали деньги, нашлись хорошие люди - помогли, и уже завтра я улетаю в Германию. Тамошние доктора согласились вернуть мне прежний образ. И избавить от хромоты. Я очень верю в успех. А раз верю, то всё у меня получится.
- Вы молодец! - похвалил я Светлану.
Суд принял во внимание свидетельство Ворониной, разбивающие в пух и прах показания Ольги Байрацкой. Моими стараниями Рощина отпустили на свободу прямо из зала суда, но взяли подписку о невыезде. Пока обвинения против него не были сняты окончательно.
Мне необходим свидетель, который подтвердит слова Тимура о том, что без десяти девять он зашел в собственную квартиру и больше оттуда не выходил.
