– Ха-а-а, я так и думал, – радостно сказал кузнец, – а ну, дай я попробую.

Подмастерья с трудом повыдергивали сюрикены и принесли нам.

– Да пробуй, кто ж тебе не дает, – улыбнулся я. Кузнец принялся метать и даже попал одним, что его очень обрадовало.

– Чтобы попадать постоянно и именно туда, куда хочешь, надо тренироваться, и чем чаще, тем лучше.

Распрощавшись с кузнецом, пошел на примерку, тут меня долго наряжали в наметанные одежды, что-то подшивали, что-то накалывали и тут же переделывали. Процесс шел полным ходом, я же стоял как манекен, поднимая по требованию руку, ногу или поворачиваясь. Наконец все закончилось и меня отпустили, сказав, что завтра все будет готово. Еще сказали, чтобы зашел к сапожнику, примерить сапоги. Нога у меня сорок третьего размера, заготовка нашлась, и сапожник сказал, что все хорошо, он приладит голенища, и завтра смогу щеголять уже в обновках.

Утром я вместе с капитаном стоял перед строем гвардейцев численностью двести пятьдесят человек. Ну чему я могу научить эту толпу, я никогда ничему никого не учил, учили всегда меня, но я уже дал слово, и теперь отказаться было бы подло.

– Слушать меня всем, – начал капитан, – этого человека зовут Серж, с сегодняшнего дня он ваш наставник, чему он будет вас обучать, я пока не знаю, но слушаться его беспрекословно. Это приказ герцога, кто ослушается, будет подвергнут наказанию. Все поняли?

– Да, – нестройно прозвучало в ответ на его вопрос.

– Приступай, – подтолкнул меня капитан. Я сделал шаг вперед, речь я заготовил заранее, вернее, какая там речь, так, вступительное слово.

– В одной стране гвардейцами называли самых лучших воинов, специально отбирали туда только тех, кто проявил себя не только храбрым, но и инициативным. Любой из них мог заменить сержанта, а то и лейтенанта в случае гибели такового. Девизом таких воинов были слова «Гвардия не отступает и не сдается». Чтобы стать таким воином, надо многому учиться и постоянно поддерживать эти навыки. Сейчас я кое-что покажу вам, это может в дальнейшем спасти вас или ваших друзей.

Я достал из кармана изготовленные вчера мне сюрикены и показал их гвардейцам.

– Многие, может, даже догадаются для чего служат эти звездочки, но я все-таки покажу. – И я бросился бежать в сторону столба для отработки рубки мечом. При этом с расстояния метров десяти стал бросать сюрикены – с движения, с переката и кувырка, в конце я сделал сальто вперед и бросил последнюю четырехлучевую звездочку.

– Кто-нибудь, принесите то, что торчит в столбе, и покажите своим товарищам, – продолжил я дальше говорить, пока народ разглядывал сюрикены. – Советую каждому сделать себе тоже такие, местный кузнец имеет опыт их изготовления и берет всего лишь медяшку за штуку. – В общем, сделал рекламу кузнецу и подсуетил ему клиентов с заказами.

Что-то подмывало меня взять в руки меч, толкало и толкало к стойке с тренировочными деревянными мечами, но я себя сдерживал, решил – подойду тогда, когда никого не будет. Сказал всем, чтобы заказали сюрикены завтра, мол, будем учиться, и предложил сержантам продолжить работы по плану.

Я, честно, не знал, чему их учить, потом решил, что надо подумать и составить план, да и вообще научить чему-нибудь за пару недель сложно и надо придумать что-то простое и эффективное. С этой мыслью я попросил капитана дать мне пару листов бумаги и то, чем они пишут, и, получив все это, засел в выделенной мне комнате и принялся ломать голову, писал, конечно, на русском.

Под вечер, когда уже начало смеркаться, я пробрался на тренировочную площадку и, вытащив из стойки затупленный меч, попытался им взмахнуть. Поначалу все было как-то неловко, потом пришло понимание того, что и как я должен делать. Руки и ноги жили своей жизнью, сами по себе, я передвигался то приставным шагом, то резко уходил в сторону на целый шаг и в момент движения наносил удар. Порой мне казалось, что я сражаюсь с невидимым противником, видел его удары, нацеленные в меня, и блокировал их, а потом сам переходил в контратаку.

Затем я поставил меч обратно в стойку и взял два покороче, и снова каскад ударов, вихрь защиты и ощущение, что я танцую какой-то танец, понятный только мне. Сколько так продолжалось – не знаю, но рано или поздно заканчивается все. Закончил и я плести узоры из мелькающей стали, поставил мечи в стойку, после чего на меня навалилась страшная усталость. Болело все – мышцы, сухожилия, суставы, еле добрел до своей лежанки и, лишь коснулся постели, провалился в сон.

Снилось что-то непонятное, какие-то чудища, люди и один мужик, весь седой, с красивой короной на голове, который твердил одно:

– Ты должен это сделать, у тебя получится, я дал тебе все, что мог, не подведи.

Мне это так основательно надоело, что я даже во сне психанул.

– Иди знаешь куда, надо ему, видите ли… Надо – значит, сделаю, не мешай спать, – пробормотал я спросонья.

Утро порадовало хорошей погодой, я по заведенной уже тут привычке умылся в бочке с дождевой водой и направился на тренировочную площадку. Многие из гвардейцев уже имели сюрикены и бросали их, стараясь попасть в столб, в который вчера бросал и я. Завидев меня, они прекратили свои занятия и потянулись к центру площадки. Сержанты пытались их выстроить, но я махнул рукой, мол, сойдет и так.

– Думаю, сегодня кузнец доделает звездочки, и уже все смогут попробовать свои силы в метании. Дело в том, что, как ее ни кинь, при попадании в цель она все равно воткнется, остается только научиться попадать в места, не защищенные доспехом.

– Почему ты не покажешь нам что-то новое в бою на мечах? – посыпались с разных сторон вопросы.

– Я не силен в бою на мечах, у меня было другое оружие, и я осваивал совершенно другие приемы ведения войны, – оправдывался я, – но я могу попробовать составить кому-нибудь из вас компанию. Только прошу строго не судить.

Все, что происходило вчера вечером, я воспринимал как свои дилетантские попытки копировать то, что когда-то видел по телевизору в исторических фильмах, и не более.

Гвардейцы образовали круг, и в него вышел один из воинов, здоровенный лоб, немногим меньше меня и, скорей всего, один из лучших мечников среди гвардейцев герцога. Мне предоставили возможность выбрать оружие, и я выбрал тот же меч, которым махал и вчера.

Парень не спешил нападать и пошел по кругу, рассматривая меня и мою стойку, которую я принял, я тоже решил не проявлять пока инициативу и поворачивался вслед за передвижениями гвардейца, чтобы всегда быть к нему лицом. Наконец парень сделал быстрое движение и попытался поразить мою левую ногу, выставленную чуть вперед. Я же, только он начал движение, уже знал, что он хочет сделать, и, даже не убирая ноги, отбил его меч и, странным образом изогнув кисть, ткнул его в предплечье. Гвардеец отскочил, нахмурился и снова пошел по кругу.

Мне надоело топтание на месте, и я, сделав вид, что буду атаковать из нижнего положения, в момент атаки перевел меч в среднее положение. И не давая ему разорвать дистанцию, сблизился и чиркнул своим мечом по кисти его руки, державшей оружие, после чего тут же поразил бедро выставленной вперед ноги и завершил комбинацию, повернувшись вокруг своей оси, прижав меч к его шее. Все это я проделал очень быстро, гвардеец и опомниться не успел. Победил я гвардейца в основном за счет скорости движения, я сам заметил, что двигаюсь очень быстро.

Заменив один меч на два чуть покороче, я, окончательно обнаглев, предложил выйти против меня трем противникам. Вышли трое воинов, один – стройный и подвижный как ртуть, двое других – вроде бы ничего особенного, только вот взгляд одного из них мне не понравился, может, задумал какую-то пакость.

Парни бросились на меня все сразу с разных сторон, наверное, отрабатывали такие приемы, я тоже не стоял на месте, бросился к тому, кто мне показался самым опасным. Смещаясь так, чтобы прикрыться от двух других его корпусом, поймал его меч в ножницы из двух клинков и попытался вывернуть его из руки. Но не удалось, он каким-то неуловимым движением сместил руку, и я всего лишь несильно ткнул его предплечье. И я тут же снова сместился, но уже в другую сторону, и снова был прикрыт корпусом воина от двух других. С этим парнем прошло все, что хотел, я отвел его удар в сторону и ударил его вначале по ноге и потом, когда он непроизвольно опустил руку к месту удара, ударил его по ключице. Ударил несильно, чтобы не сломать, и толкнул его на того, с кем бился первым.