Однако я колеблюсь.

— Это всего лишь танец, Элайна.

Приказывая себе не думать слишком много об этом, я встаю и кладу свою руку в его, когда он ведет нас на танцпол. Люди медленно танцуют под звуки голоса какой-то певицы. Карсон притягивает мое тело к своему, и в мгновение ока мы раскачиваемся в такт музыке.

Я оглядываю толпу, замечая, что все взгляды прикованы к нам.

— Все пялятся, включая папу, — шепчу я ему, чувствуя, как жар поднимается к моим щекам от такого внимания.

— И что? — отвечает он, кружа меня вокруг от настороженных взглядов. — Как я уже сказал, это всего лишь танец.

— Да, но это выглядит… обманчиво.

— Люди всегда будут болтать, Элайна. Тебя не должно волновать, что они думают.

— Тебе легко говорить, Карсон. Ты не принцесса «Коза Ностры».

— Но я во второй в команде, и если что-то пойдет не так, и я буду обязан возглавить этот клан. У меня есть более важное дерьмо, о котором нужно беспокоиться, чем то, что бессмысленные люди говорят обо мне.

Я смотрю на мужчину передо мной, наполненного таким большим знанием для человека, которому всего двадцать восемь лет. Мой ум блуждает по тому, какие испытания и невзгоды бросила ему жизнь, чтобы он стал таким, какой он есть.

Алкоголь, проходящий через мой организм, придает смелости:

— Расскажи мне что-нибудь о себе.

Сначала он выглядит нерешительным, прежде чем ответить.

— Что бы ты хотела узнать?

Мой рот говорит до того, как мозг может остановить его.

— Всё.

Его глаза окинули меня мрачным взглядом.

— Всё? Как насчет чего-то более конкретного?

Я ломаю голову над бесконечным потоком вопросов и останавливаюсь на одном.

— В тот вечер, когда ты рассказала мне о своем детстве в Нью-Йорке, я спросила тебя о твоей семье, и ты сказал, что никогда не встречался с ними… почему?

Если бы не быстрое сжатие его челюсти, у меня не было бы других признаков того, что вопрос затрагивает его, потому что его лицо не выдает никаких эмоций. Но я вижу этот крошечный призрачный миг боли.

— Их убили.

Мой желудок сжимается от его ответа, и я проклинаю себя за то, что напомнила ему о трагической смерти его родителей.

Однако я знаю, что он не из тех, кто выражает горе, поэтому продолжаю.

— Есть братья и сестры?

Его рука сжимает мою талию.

— Ее удочерили в один годик, и больше я ее никогда не видел.

— Ты когда-нибудь хочешь связаться с ней?

— Если она узнает, это навредит ей.

— Но тебе же больно.

Наши взгляды встречаются, и я вижу, что задела за живое.

— Нельзя почувствовать боль, если долго прожил без души, Элайна.

Я отрываюсь от его пронзительного взгляда и продолжаю медленно двигаться в его объятиях.

В этом человеке есть слои, которые я никогда не перестану снимать, некоторые темнее других, но это не мешает мне хотеть раскрыть его полностью.

Он кружит меня в своих объятиях, и я снова грациозно соединяю свое тело с его. Я улыбаюсь ему, пытаясь поднять настроение.

— Кто научил тебя так хорошо танцевать?

Намек на улыбку играет на его губах.

— Мама. Я чуть-чуть помню ее любовь к музыке и танцам. Наверное, она хотела, чтобы у меня тоже был этот ген.

— Твоя мама, похоже, замечательная женщина.

— Да.

Он кружит меня, и музыка превращается в прекрасный поток скрипок. На танцпол высыпают новые тела, и краем глаза я вижу, как отец бросает неодобрительный взгляд прямо в нашу сторону, прежде чем направиться в свой кабинет.

Проходит короткий миг, когда я думаю о том, чтобы уйти и закончить этот дразнящий танец с Карсоном, но затем я снова смотрю на него и беспомощно падаю в притяжение нашей связи и ответов, которые я, наконец, получаю.

Прежде чем я успеваю задать еще один вопрос, Карсон перебивает меня своим:

— Когда ты была моложе, ты не думала, что мы когда-нибудь встретимся?

Я прикусываю нижнюю губу, румянец грозит подняться по шее.

— Я каждый день просила отца отвезти меня в Нью-Йорк, чтобы встретиться с тобой.

— Правда?

— Я даже писала тебе письма, но никогда не знала, как их передать.

На его лице шок.

— Что заставило тебя написать совершенно незнакомому человеку?

Я обдумываю это в своей голове, чтобы ответить.

— В детстве я часто сталкивалась с одиночеством. У меня была Тесса, но в то время она разбиралась со смертью своего отца, и я не могла никуда пойти, у меня не было друзей, которые не были связаны с мафией, так что все было как-то ограничено. Мне было грустно, и я подумала, если поговорю с тобой, то ты бы смог меня понять. Не говоря уже о том, что я никогда не покидала штат Мичиган, так что поездка в Нью-Йорк казалась мне мечтой.

Его руки сжимают мою талию.

— Ну, если тебе от этого станет легче, в письмах или нет, не думаю, что я бы тебе сильно помог…

— Да? Ну, может быть, я смогла бы тебе помочь.

— Ты это сделала.

— Как?

Он снова опускает меня и медленно тянет обратно.

— Давай больше танцевать и меньше болтать.

Я насмехаюсь над ним:

— Кто сказал, что я хочу этого?

Он озорно усмехается.

— Твой рот говорит нет, но тело говорит да. Ты думаешь, я не замечаю, mio angelo?

— Н-нет, — заикаюсь я, все больше и больше распаляясь под его пронизывающим взглядом.

— Ну, ты ошибаешься. Я не дурак, когда дело касается тебя, Элайна. Нельзя перехитрить того, кто этим зарабатывает на жизнь. Я тебя раскусил.

Росток храбрости одолевает меня.

— А может, я и тебя раскусила, Карсон, — в его глазах вспыхивает интерес, поэтому я продолжаю: — Я знаю, что ты заботишься больше, чем показываешь. И наивная часть меня говорит, что обо мне тоже.

Он замолкает на мгновение, созерцая свои ярко-зеленые глаза, а потом покачал головой.

— Поверь мне, mio angelo, я не тот парень, который тебе нужен.

Я опешила.

— А кто сказал, что ты мне нужен?

На его лице снова появляется озорное выражение.

— Не думай, что я не вижу, как ты смотришь на меня, Элайна, — он поворачивает нас, притягивая меня еще ближе к своему телу, наклоняясь, чтобы прошептать на ухо: — Я же сказал, что замечаю все. Включая то, как твои бедра непроизвольно сжимаются, когда я вхожу в комнату, или то, как твое дыхание прерывается, и как ты кусаешь эти чертовы губы, когда я рядом. Держу пари, прямо сейчас твоя киска вся мокрая от мысли, что я возьму тебя.

Мои щеки пылают от его слов. Он прав, но я никогда не признаю этого вслух. Прежде чем я успеваю ответить, нас прерывает Джейс.

Он шепчет что-то на ухо Карсону слишком тихо, и я опять ничего не слышу.

Карсон кивает и делает шаг в сторону, посылая мне последний взгляд, который говорит запомнить этот разговор, и они оба исчезают в задних комнатах.

Музыкант делает перерыв, мелодия сменяется более актуальными песнями, и я замечаю угрюмую Лилиану, все еще сидящую рядом с отцом.

Через несколько секунд я уже перед ней.

— Я. Ты. Танцпол, — я тяну ее за руку, и мы вместе выходим на танцпол.

После того, как я танцевала под столько песен, что не могла сосчитать, мои ноги гудят. Каблуки с красным дном очень мило просто носить, а не танцевать в них. Остаток ночи Карсон занимался кое-какими семейными делами, а мы с Лилианой присели у бара.

— Фу, этот Эллиот действует мне на нервы с тех пор, как вошел! — она хватает себя за волосы и слегка дергает. — Он смотрит на меня так, словно я всего лишь вагина на ножках!

Я фыркаю, обвиняя в этом слишком много алкоголя.

— Брось, Лилиана, ты великолепна. Видимо, он просто ничего не может с собой поделать.

— Ну, на меня его дурацкое обаяние не подействует. Слава богу, мой отец ушел с твоей мамой, потому что, клянусь, он был в двух секундах от того, чтобы вцепиться в этого парня. И, ох, боже! Я? Посмотри на себя, Элайна. У тебя самый горячий парень, который буквально кушает из твоей ладони. За все двадцать минут, что мы здесь стоим, я потеряла счет, сколько раз Карсон оглядывался, его глаза прикованы прямо к тебе.